Уважаемые читатели!

В настоящее время (8 – 12 марта) на сайт осуществляется DDoS атака каких-то злых людей. В связи с чем, некоторые сервисы могут быть недоступны. Уж не знаем, кому мы «перешли дорогу» – проект наш совершенно некоммерческий – бесприбыльный, и что им нужно – не понятно. Но мы стараемся удержать сайт в рабочем состоянии. Посмотрим что будет дальше. Спасибо за понимание.

Ядерное оружие обладает разрушительной мощью и является сдерживающим фактором, который препятствует развязыванию глобальной мировой войны. Однако сама по себе ядерная бомба – еще не оружие – ей нужно средство доставки, бомбардировщик, ракета, артиллерийский снаряд. Именно в момент доставки ядерное оружие наиболее уязвимо, и это надеются использовать американские военные в своей национальной системе противоракетной обороны (ПРО).

В отличие от «звездных войн» – программы стратегической оборонной инициативы 1980-х годов – современная американская ПРО отличается рациональным подходом и демонстрирует определенные успехи в выполнении ранее невозможной задачи: защиты страны от ядерного удара.

Прежде всего ПРО направлена против баллистических ракет, поэтому будет логичным рассмотреть ее действие на различных этапах полета баллистической ракеты.

Разгонный участок траектории

С момента старта и до подъема на большую высоту ракета особенно уязвима: она летит по простой траектории, практически вертикально, к тому же тонкая оболочка ракеты, испытывающая огромные перегрузки, не защищена никакой броней. Однако это самый сложный этап для перехвата, поскольку у системы ПРО есть не более пяти минут на то, чтобы обнаружить и поразить цель, разгоняющуюся до скорости 6–7 км/с.

Рис. 1. Схематичное изображение траектории МБР: 1–2 – разгонный участок траектории (1 – пуск, 2 – завершение работы маршевого двигателя); 3–4 – участок выведения (3 и 4 – отделение разгонных ступеней); 5–6 – маршевый участок (5 – отделение боевой платформы с боеголовками, 6 – отделение боеголовок от боевой платформы); 7–8 терминальный участок траектории (7 – вход в плотные слои атмосферы, 8 – подрыв ядерного заряда).

Тем не менее современные технологии позволяют решить эту проблему. Задача обнаружения решается довольно просто. Дело в том, что на активном участке полета факел двигателя ракеты излучает много тепла и виден с большого расстояния. В ходе эксперимента в рамках испытания новейших инфракрасных сенсоров истребителя F-35 и беспилотника Predator удавалось обнаруживать и сопровождать ракету средней дальности с расстояния более 1000 км. Межконтинентальная баллистическая ракета (МБР) «светит» еще дальше и может быть быстро обнаружена средствами воздушной разведки, барражирующими вдоль границ потенциального противника.

Рис. 2. Лазер воздушного базирования ABL – попытка создать дальнобойное оружие ПРО для уничтожения ракет на разгонном участке.

Проблема обнаружения старта ракет со скрытых и мобильных пусковых установок решается системой космического слежения и наблюдения (STSS). Два спутника (под названием SBIRS) этой системы работают на орбите Земли с 2009 года и недавно продемонстрировали способность обнаруживать и отслеживать баллистические ракеты от момента пуска до падения боеголовки. SBIRS – один из самых надежных компонентов ПРО, который демонстрирует высокую эффективность и существенно сокращает время перехвата. Американские военные планируют усовершенствовать STSS, запустив в 2016 году два новых спутника под названием PTSS, которые передают данные непосредственно средствам перехвата. В 2012 году агентство противоракетной обороны планирует получить на разработку PTSS 160 млн долл. Ежегодно Пентагон тратит на этот проект 100–150 млн долл. И планирует получить очень высокую отдачу: несколько спутников PTSS, находящихся на низкой околоземной орбите, смогут отслеживать баллистические ракеты на всех участках полета, в том числе на фоне глубокого космоса.

Рис. 3. Сборка спутника STSS.

Для того чтобы сбить баллистическую ракету на разгонном участке, требуется разместить средства перехвата как можно ближе к пусковой установке противника. Американская ПРО решает эту проблему двумя способами. Прежде всего с помощью зенитных ракет SM-3, размещенных на боевых кораблях с системой ПРО Aegis. Морское базирование позволяет держать ракеты-перехватчики вблизи границ противника и быстро перемещать их в регионы вероятного пуска баллистических ракет. На сегодняшний день корабли с ПРО Aegis являются самым надежным и мощным компонентом американской национальной ПРО. Из 24 учебных перехватов 21 был успешным, ракета SM-3 продемонстрировала эффективный перехват баллистических ракет на высотах до 250 км, а также поразила спутник, движущийся на высоте 247 км со скоростью более 27 тыс. км/ч. Сегодня системой Aegis оснащены 17 кораблей, к 2013 году количество судов ПРО планируется увеличить до 32 единиц. Дальность стрельбы ракет SM-3 – 500 км, таким образом, нескольких кораблей достаточно для блокирования, например, Северной Кореи, которая в силу географического расположения не может «спрятать подальше» пусковые установки ядерных ракет.

Рис. 4. Мобильный радар ПРО AN/TPY-2.

Присутствие кораблей с ракетами SM-3 вынудит противника размещать ракеты в глубине территории, что затруднительно для большинства компактных государств. Исключением могут быть только Россия, Китай и Индия, которые занимают большую площадь и могут отвести МБР от береговой линии на расстояние более 500 км. Однако это осложнит применение ракет средней дальности (1000–3000 км), которые являются основным оружием нападения таких стран, как Иран, Северная Корея и Пакистан.

Рис. 5. Пуск ракеты SM-3 с борта эсминца USS Hopper.

В большинстве обсуждений американской ПРО игнорируется другое важное достоинство ПРО Aegis с размещением ракет-перехватчиков на борту кораблей – потенциальная возможность перехвата баллистических ракет, запускаемых с подводных лодок. Крейсер ПРО может нести дежурство в предполагаемом районе пуска ракет с борта подлодки и уничтожать их на уязвимом разгонном участке. В настоящее время субмарины с межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР) являются главным оружием ядерного сдерживания, поскольку их практически невозможно обнаружить и уничтожить превентивным ударом. Обычно атомные подлодки, вооруженные МБР, несут постоянное дежурство в Арктике, где шум сталкивающихся льдин и толстый слой льда не позволяют обнаружить шумы и магнитное поле подлодок. Однако развитие подводных роботов в перспективе может позволить скрытно следить за субмаринами и передавать их координаты системам ПРО, что сведет на нет все достоинства МБР подводного старта. Подобных технологий сегодня еще нет, но возможности Aegis позволяют использовать их в будущем.

Рис. 6. Ракета 51Т6 в транспортном контейнере.

Таким образом, ракета SM-3 является основным инструментом для перехвата ракет на разгонном участке траектории. Кроме морского базирования предусматривается размещение SM-3 в наземных пусковых установках, что расширяет их возможности и позволяет частично парировать размещение МБР вдали от береговой линии.

Существуют и другие элементы ПРО, предназначенные для перехвата на разгонном участке. В частности программа NCADE, в рамках которой на базе ракеты AMRAAM разрабатывается противоракета с инфракрасным наведением, пригодная для использования практически с любых истребителей и беспилотных летательных аппаратов. Благодаря этой ракете авиация американских ВВС сможет выполнять патрулирование в интересах ПРО и перехватывать стартующие баллистические ракеты в любом регионе планеты. Воздушный элемент ПРО является серьезной угрозой для любых ядерных сил, включая МБР на подводных лодках.

Участок выведения и маршевый участок

После завершения разгона и прохождения отметки в 350 км, перед апогеем (самой верхней точкой) баллистической траектории начинается участок выведения. Этот период отличается тем, что мощные маршевые двигатели выключены и ракета летит по инерции. В этот момент помимо STSS в работу ПРО активно включаются радары Х-диапазона: радары раннего предупреждения о ракетном нападении Cobra Dane и UEWR (Аляска) с дальностью действия 4,8 тыс. км, огромный буксируемый радар SBX, размещенный на морской платформе и имеющий дальность 2 тыс. км. Необходимость создания буксируемого морского радара вызвана тем, что баллистическая ракета, достигшая высоты 200 км, из-за кривизны земной поверхности видна с расстояния всего 1600 км и большая часть Земли недоступна радарам, установленным на территории США. Именно поэтому так важно наличие спутников STSS и нескольких радаров, которые будут наблюдать за мертвыми зонами траектории полета МБР с дальностью около 10 тыс. км.

Рис. 7. Кинетический перехватчик EKV может поражать практически любые космические цели в ближнем космосе.

На участке выведения командный центр ПРО начинает строить трехмерную модель движения ракеты и определяет вероятное место ее падения. Перехват на этом участке возможен, хотя и очень сложен: МБР достигает апогея траектории на высоте до 1500 м.

Рис. 8. Компоненты кинетического перехватчика MKV.

Перехват на участке наведения и на маршевом участке, когда начинается отделение боеголовок МБР, является задачей противоракеты GBI. Это второй эшелон ПРО, на который американские военные возлагают особые надежды, поскольку это самый длинный участок полета МБР (около 20 минут), к тому же обломки сбитых на маршевом участке траектории ракет просто сгорят в атмосфере, не нанеся никакого вреда. GBI является трехступенчатой ракетой весом около 13 т, она имеет дальность стрельбы 5,3 тыс. км и может поражать цели на высоте до 2 тыс. км. На ракету GBI установлен заатмосферный перехватчик EKV, который поражает цели за счет кинетической энергии удара на скорости более 10 тыс. км/ч. Сенсоры EKV позволяют ему наводиться на самый широкий спектр целей: от боеголовок МБР до спутников и космических кораблей на орбите. Компания Raytheon также работает над дешевым вариантом кинетической боеголовки-перехватчика, оснащенной ИК-телескопом и маневровыми двигателями. Новый перехватчик MKV можно будет устанавливать в качестве боевой части на ракету SM-3, KEI, GBI. Тяжелая ракета-перехватчик сможет доставить на околоземную орбиту до 20 MKV, что резко повысит эффективность перехвата боеголовок МБР.

рис. 9. Радар ПРО UEWR на Аляске.

рис. 10. Буксируемый радар ПРО SBX.

Однако это дело будущего, а пока перехват боеголовок на маршевом участке траектории не намного проще, чем попадание винтовочной пулей в другую летящую пулю. Почти все нашумевшие неудачные испытания ПРО связаны с тестовыми пусками перехватчиков типа GBI. На конец 2010 года на военных базах на Аляске и в Калифорнии были установлены в общей сложности 30 ракет GBI. Очевидно, что для отражения массового удара сотен боеголовок этого недостаточно. Тем не менее GBI представляют определенную угрозу для одиночных ракет, о чем свидетельствует последний успешный перехват боеголовки баллистической ракеты, который состоялся 6 июня 2010 г.

Терминальный участок траектории

Этот участок начинается, когда боеголовки входят в плотные слои атмосферы. Это последний шанс перехватить ядерные боеприпасы до того, как они нанесут смертельный удар. Перехват на этом этапе – чрезвычайно трудный и, естественно, наименее желательный сценарий работы ПРО. В систему ПРО терминальной стадии включены ракеты SM-2 Block IV совместимые с ПРО Aegis и зенитные ракетные комплексы Patriot PAC-3 и THAAD.

Рис. 11. Пусковая установка терминальной ПРО THAAD.

Наведение этих ракет может осуществляться с помощью специализированного мобильного радара AN/TPY-2. В настоящее время системы терминальной ПРО несут дежурство в зоне Персидского залива, Европе, а также Японии, Израиле и Южной Корее. Их основные цели – моноблочные баллистические ракеты средней дальности, которые несут одну боеголовку. В ходе испытаний этого элемента ПРО произошло множество неудач, связанных с чрезвычайной сложностью поражения боеголовки, падающей на землю со скоростью 6–7 км/с. Последнее успешное испытание THAAD состоялось в 2010 году, когда ракета смогла поразить боеголовку ракеты средней дальности.

Невыполнимая задача

Гарантированное уничтожение десятка боеголовок МБР, забрасываемых вместе с множеством ложных целей, на сегодняшний день является невыполнимой задачей. Единственной системой ПРО, которой это было под силу, является ПРО Москвы А-135 (развернута в 1983–89 годах). Ее ракеты, оснащенные ядерным боезарядом мощностью 10 кт, могли надежно отражать даже массированный ядерный удар. Однако противоракета 53Т6 имеет недостаточную дальность – всего 80 км и может поражать цели на высоте до 30 км. По мнению американских специалистов, ядерный взрыв такой мощности на высоте менее 50 км наносит своей территории слишком большой ущерб, что неприемлемо для национальной ПРО. Противоракета 51Т6 с ядерной боевой частью мощностью 1 Мт и дальностью стрельбы до 350 км была лишена этого недостатка, однако к настоящему времени она снята с вооружения.

Американская терминальная система ПРО не гарантирует надежный перехват боеголовок МБР и является лишь прикрытием важных участков на театре военных действий, то есть ракеты THAAD, размещенные в Польше, никоим образом не способны защитить от ядерного нападения территорию США.

Перед чем спасует американская ПРО?

Современная американская национальная ПРО не предназначена для защиты территории США от полномасштабной, с применением тысячи боеголовок, ядерной войны. Как и любая зенитная система, она призвана лишь уменьшить последствия нападения и способна перехватить небольшое количество (10–20 штук) одновременно запущенных баллистических ракет. Однако американские военные подошли к проблеме ПРО рационально и выстроили несколько эшелонов, которые могут пригодиться в будущих локальных и глобальных конфликтах.

Самым сложным в плане противодействия является ПРО Aegis и NCADE. Какая-либо модернизация баллистических ракет (для защиты от ПРО на участке разгона) вряд ли возможна – на ракету не навесишь тонны брони и она не может активно маневрировать во время взлета. Единственный способ преодолеть воздействие ПРО на участке разгона – сократить его или уничтожить пусковые установки SM-3 и завоевать превосходство в воздухе. Учитывая, что на сегодняшний день США обладают самым мощным морским и воздушным флотом, последнее – очень непростая задача.

На маршевом участке дела обстоят немного лучше. Прежде всего есть возможность увеличить настильность траектории полета баллистических ракет, что уменьшает уязвимость ракеты за счет сокращения времени участка выведения и марша.

Справка NNN : Угол возвышения, при котором полная горизонтальная дальность полета пули (гранаты) становится наибольшей, называется углом наибольшей дальности. Величина угла наибольшей дальности для пуль различных видов оружия составляет около 35°. Траектории, получаемые при углах возвышения, меньших угла наибольшей дальности, называются настильными (по материалам cnews.ru).

Все эти меры реализованы в российской МБР Тополь-М: сокращенное время полета на разгонном участке траектории, настильная траектория полета.

Противодействие системам ПРО на терминальном участке полета задача более простая: достаточно применить как можно большее количество ложных целей и активное маневрирование боеголовок. Также действенной мерой является подрыв ядерных зарядов на высоте около 50 км – электромагнитный импульс выведет из строя оборудование THAAD и «откроет дверь» для боеголовок, поражающих основные цели.

Результат работы ПРО зависит в основном от соотношения количества перехватчиков и баллистических ракет, а также от качества работы программного обеспечения ПРО и элементов, обеспечивающих обнаружение, селекцию и сопровождение целей.

Американская ПРО опирается на анализ будущей военно-политической обстановки, которая характеризуется распространением ядерных и ракетных технологий. Крупные державы, такие как США, не могут себе позволить уступить безоговорочное военное превосходство над небольшими и экономически слаборазвитыми государствами. Эшелонированная система ПРО снижает влияние «ядерного шантажа» и позволяет США сохранить военное превосходство.

Такие ракеты потенциально могут появиться на вооружении у КНДР и Ирана, сообщает Newsader со ссылкой на Defense News . По словам чиновников, этот результат внушает оптимизм на фоне возрастающих ракетных возможностей Пхеньяна. Следует отметить, что МБР с ядерной боеголовкой стоит на вооружении России.

Проведенный тест - первый случай, когда американские военные сумели перехватить МБР с помощью наземной ПРО, официальное наименование которой звучит как "Наземная система ПРО на маршевом участке полета" (Ground-based Midcourse Defense, GMD). Ранее они проводили только испытания по перехвату более медленных ракет средней дальности, хотя и приближающихся по своим скоростям к снарядам класса МБР.

Ракета-перехватчик была запущена из подземного бункера с базы ВВС Ванденберг и ударила над Тихим океаном по снаряду, имитировавшему МБР, который стартовал с испытательного полигона Рейгана на Маршалловых островах. Мишень была поражена заатмосферным перехватчиком «в результате прямого столкновения», говорится в отчете Агентства по противоракетной обороне (Missile Defense Agency, MDA). Миссия прошла на фоне усиления напряжения вокруг Корейского полуострова из-за эскалации ядерной программы Пхеньяна.

«Перехват столь сложной цели, как МБР, является невероятным достижением для системы GDM и важной вехой в реализации этой программы, - говорится в заявлении директора MDA Джима Шпира. - Данная система жизненно важна с точки зрения защиты нашей родины, и проведенный тест демонстрирует, что у нас на вооружении имеется надежный сдерживающий фактор против реальной угрозы».

На протяжении всего теста радиолокационная станция в Тихом океане отслеживала работу GDM, собирая данные о запущенных снарядах.

«Первоначальные показания заключаются в том, что основная цель теста достигнута. Однако специалисты продолжат оценивать производительность системы на основе телеметрии и других данных, полученных в ходе испытания», - говорится в заявлении.

В настоящее время на вооружении GDM стоит 36 перехватчиков, расположенных на Аляске и в Калифорнии. К концу нынешнего года это число будет доведено до 44, а в более отдаленной перспективе США планируют развернуть до сотни перехватчиков в пяти разных локациях.

Основным поражающим элементом комплекса является заатмосферный кинетический перехватчик EKV (Exoatmospheric Kill Vehicle). Разработанный фирмой Raytheon, он выводится противоракетой (Ground-Based Interceptor, GBI) в космическое пространство и осуществляет перехват и контактное поражение неприятельской боеголовки. Проще говоря, мишень уничтожается в результате физического столкновения со снарядом-убийцей. Эта система получила неофициальное наименование "ударил - убил" ("hit-to-kill"). Пентагон сравнивает эту миссию с попыткой перехватить пулю с помощью другой пули, только на гораздо более высоких скоростях.

«Это важный день для отечественной системы противоракетной обороны, - констатировал аналитик по вопросам ПРО Центра стратегических и международных исследований Том Карако в интервью Defense News. - Технология "ударил-убил" в очередной раз доказала свою жизнеспособность, причем на этот раз - уже против МБР. Агентству по противоракетной обороне еще многое предстоит сделать в рамках программы по повышению надежности и боеспособности GBI. Мы все еще уточняем детали, однако в любом случае сегодняшний тест принес нам прекрасные вести о состоянии национальной обороны».

Между тем, история испытаний американской системы GDM полна как успехов, так и неудач.

С 24 июня 1997 года, когда начались первые тестовые пуски для отработки общей концепции программы и по настоящее время, система осуществила 39 тестовых запусков. Семнадцать из них были предприняты с целью перехвата учебных мишеней, двадцать - для отработки различных компонентов и проверки оборудования.

Из семнадцати пусков, осуществлявшихся по учебным целям, полностью успешными были девять (включая вчерашний), что составляет выше 50 процентов, особенно если учесть, что в одном случае провал испытаний произошёл по вине вышедшей из строя учебной цели и потому не может быть поставлен в вину самому комплексу.

На протяжении двадцати лет разработчики не переставали повышать эффективность средств GDM, применяя все более новые технические решения, и в 2016 году они успешно протестировали - без перехвата мишени - усовершенствованный перехватчик с модернизированными двигателями.

По данным DN, если бы проведенный 30 мая тест провалился, это, скорее всего, задержало бы развертывание новых перехватчиков.

В то же время даже на фоне успеха один из опрошенных изданием аналитиков выразил скептицизм по поводу того, что тест доказывает наличие у США полноценной стратегии ПРО, защищающей Америку от северокорейской угрозы.

«Основываясь на имеющихся тестовых данных, мы не можем полагаться на эту программу ПРО в деле защиты Соединенных Штатов от северокорейской ракеты большой дальности. Помимо прочего, чрезмерная зависимость от противоракетной обороны может помешать дипломатическим усилиям, направленным на предотвращение опасной конфронтации», - заявил Филипп Койл, который ранее возглавлял отдел Пентагона по тестам и оценкам, а ныне является старшим научным сотрудником Центра по контролю над вооружениями. Он сравнил очередное испытание GDM с "детским шажком" стоимостью 244 млн долларов и длительностью три года.

В 2018 году MDA планирует потратить почти миллиард долларов на противоракетную оборону. MDA запрашивает 828,1 млн. долларов, в том числе 465,5 млн. долларов для усовершенствования используемых в системе GDM перехватчиков и улучшения их бортовой аппаратуры, отвечающей за связь с наземной службой.

Радары GDM

Основой информационного обеспечения GDM, осуществляющей обнаружение и отслеживание угрожающих территории США космических объектов, являются три стационарных радара системы PAVE PAWS. Расположенные на важнейших стратегических направлениях, эти радары осуществляют непрерывный контроль над аэрокосмическим пространством, отслеживание перемещающихся в космосе объектов и вторичное предупреждение о ракетном нападении на подступах к Северной Америке.

Несмотря на широкие возможности системы станций PAVE PAWS, у этих РЛС предупреждения и слежения есть существенный недостаток. Их радиус действия составляет не более 2000 километров, что не позволяет им обнаруживать и сопровождать ракеты на ранних участках траектории, и, таким образом, не позволяет в полной мере реализовать оборонительный потенциал системы GBMD, технически способной (при наличии целеуказания) поражать цели в космическом пространстве над любой точкой Земли.

Чтобы решить эту проблему, агентство противоракетной обороны США в сотрудничестве с ВМФ разработало мобильный радар морского базирования SBX. Эта установка водоизмещением около 50000 тонн и высотой более 85 метров, построенная в 2004 году на основе буровой платформы СS-50, может быть отбуксирована и развёрнута в любой точке мирового океана. Установленный на платформе радар, работающий в X-диапазоне, в состоянии отслеживать цели в околоземном пространстве на расстоянии в 2000-4700 км.

В случае возникновения конфликтной ситуации морская радарная платформа может быть развёрнута вблизи района потенциального запуска межконтинентальных баллистических ракет. SBX может отследить запуск ракет на самом раннем участке траектории и выполнить наведение против них противоракет GBI, базирующихся на континентальной территории США. Дальность перехвата, таким образом, становится почти неограниченной: развёрнутая в соответствующей точке платформа может навести противоракету на космический объект в любой точке мира.

ПРО США морского базирования

Морская ПРО США представлена системой «Иджис» с зенитными ракетами класса Standart. По состоянию на 2016 год на вооружении стоят ракеты RIM-161 Standard Missile 3 (SM-3), способные поражать воздушные цели на заатмосферных высотах.

По сообщениям прессы, в разработке находятся модифицированные ракеты класса SM-3: SM-3 Block IIA и SM-3 Block IIB. Информация о характеристиках ракет в открытом доступе отсутствует, но известно, что одна из поставленных перед разработчиками задач - более уверенное поражение МБР, хотя изначально «Иджис» разрабатывалась Министерством обороны США и предназначалась для защиты от баллистических ракет малой и средней дальности.

Согласно планам США по созданию системы противоракетной обороны Европы (ЕвроПРО), противоракеты SM-3 Block IIA планировалось разместить в Европе в 2015 году, а SM-3 Block IIB - после 2020 года. Планы размещения ПРО в Европе вызвали протесты со стороны России, поскольку, по мнению российских военных специалистов, эти ракеты, размещенные на базах в Восточной Европе, либо на кораблях, могли бы успешно перехватывать российские баллистические ракеты.

Заявления российских властей основаны в том числе на информации, согласно которой 21 февраля 2008 года ракета SM-3 через три минуты после старта поразила находящийся на высоте 247 километров аварийный разведывательный спутник USA-193, двигающийся со скоростью 7 580 м/с, которую обычно развивает МБР.

4 марта 1961 года впервые в мире система ПРО "А" осуществила перехват баллистической ракеты, летящей на высоте 25 км со скоростью более 3 км/с. Столица СССР первой на земном шаре получила гарантированную защиту от атаки баллистических ракет.

«НЕ СМЕЮТ КРЫЛЬЯ ЧЕРНЫЕ...»

Впервые угроза с неба для российской столицы (ею был Петроград) обозначилась летом 1916-го. Тогда город на Неве ожидал атаки германских дирижаблей. Каждый из них мог нести до 7 тонн бомб, заменяя 15 аэропланов. Но и эту, и вторую попытку бомбежки (в январе 1917-го) отменило ненастье. Судьба хранила град Петра.

Минули десятилетия. К концу эпохи Сталина ПВО Москвы уже являла образец совершенства тех лет и могла, при круговом нападении, только стартовым боекомплектом ракет уничтожить более 3 тысяч самолетов врага на эшелонах от 1 до 28 км над землей. Это вынуждало американцев планировать удар не авиацией, а межконтинентальными баллистическими ракетами.

В октябре 1953-го в СССР приступили к работе над средствами борьбы с таким МБР – уже не воздушной, а орбитальной угрозой. Исполнителем задания назначили конструкторское бюро-1, где главным инженером трудился сын Лаврентия Берии, Сергей.

Отправной точкой стало изготовление радиолокатора с зеркальной параболической антенной диаметром 15 м для слежения за опытными целями – ракетами «Р-5». Они должны были стартовать за 2400 км с полигона «Капустин Яр» в район озера Балхаш.

На его берегу с 1956-го стремительно рос закрытый город Приозерск, куда доставлялось и где испытывалось все новейшее оборудование.

В 1960-м строительство завершилось, и в Приозерске собрались все инженерные силы КБ-1.

«КАК БЫ РЕЗВЯСЯ И ИГРАЯ, ГРОХОЧЕТ В НЕБЕ ГОЛУБОМ»

Загружены были все, а особенно программисты – от них и единственной тогда в стране ЭВМ-40 зависел успех действий комплекса ПРО. Возглавлял работы 42-летний генеральный конструктор

Это была первая в стране система централизованного автоматического управления. Огромное хозяйство, состоявшее из сети радиолокаторов, станции передачи команд управления, стартовой позиции с пусковыми установками, главного командно-вычислительного пункта. Все было единым механизмом, нацеленным в небо. Он мог обнаружить БР за 1200 километров и выдать указания для трех локаторов наведения, установленных в пустыне. Локаторы были размещены таким образом, что образовывали вершины треугольника со сторонами 150 километров - это позволяло с высокой степенью точности определять координаты цели и наводить на нее антиракету.

Поворотные параболические антенны захватывали БР на расстоянии 700 километров и сопровождали ее. Антиракету «брал» локатор по сигналу бортового ответчика к моменту ее наведения на цель. Измерение дальностей производилось с погрешностью не более 5 метров.

Противоракету «В-1000» создал коллектив академика П.Д.Грушина. Она имела две ступени и развивала небывалую в то время скорость – 1000 метров в секунду, а ее высокая управляемость позволяла осуществлять перехват осколочным зарядом на высоте до 25 километров. Чтобы ПР летела точно, предстояло разработать программу ее наведения, а управляемый осколочный заряд - сделать сокрушительным.

При наземных обстрелах выявились одиночные поражения осколками головной части, и встала задача обеспечить максимально точный вывод противоракеты, которую называли «Аннушкой», на цель - только так можно было повысить плотность осколочного поля при ограниченном весе боевого заряда. В свою очередь, это потребовало повысить точность измерения дальностей и привязки к местности радиолокаторов. Наводилась «Аннушка» путем сближения с целью на встречном курсе, что уменьшало требования к ее динамическим характеристикам и обеспечивало условия применения боезаряда, имеющего поле поражения в виде диска, перпендикулярного оси противоракеты. Подрыв ее боевой части производился по команде.

В ходе экспериментов усилили боевую часть ПР удлиненными поражающими элементами. Но этого было мало. Конструктор Козорезов предложил снабдить антиракету шариками, в которых в тонкой стальной оболочке помещалось взрывчатое вещество, а в их центре - ядро из крепкого сплава. При ударе о поверхность цели шарики взрывались и наносили большие разрушения. К осени 1960 года группа Козорезова изготовила вручную первый заряд, состоявший из 15 тысяч 24-граммовых микробомб высокой разрушительной силы. Пробный выстрел показал: с такой боевой частью В-1000 становится грозной антиракетой.

Программу наведения отладили на уникальном моделирующем стенде, который обслуживала ЭВМ. Здесь же выверили и алгоритмы подрыва боевой части. Все было готово к дуэли с ракетой «Р-5».

Ее запустили из Капустина Яра в ночь на 25 ноября 1960 года - через семь лет после того, как КБ-1 приступило к выполнению государственной задачи. На всех участках техника сработала в режиме автоматического управления. И «Аннушка» ушла ввысь, и команда подрыва последовала своевременно. Но на следующий день в обломках головной части «Р-5» не нашли следов поражающих элементов: все говорило о том, что ГЧ разбилась от удара о землю. Три месяца добивались точности наведения ракеты. К тому времени поступила боевая часть конструкции Козорезова, которую поставили на «Аннушку».

4 марта 1961 года модернизированная ПР встретила и разрубила головную часть баллистической ракеты, летевшей со скоростью более 3 километров в секунду. Это показали оптические средства наблюдения и данные радиотелеметрии, установленной на мишени: она прекратила работу через 6 секунд после встречи с полем поражения шариками. Спустя сутки поисковики добрались на вездеходе по раскисшим солончакам к месту падения обломков мишени. Собрав наиболее массивные и искореженные взрывом куски, получили вещественное подтверждение тому, что ГЧ была разрушена в воздухе. И в Кремль пошло сообщение: «Впервые в отечественной и мировой практике продемонстрировано поражение средствами ПРО головной части баллистической ракеты на траектории ее полета»

Но испытания продолжились. Были произведены перехваты «Р-5», вооруженных фугасными зарядами. Затем поражены «Р-12» с ядерными зарядами. Все данные подтвердили верность выбора системы и схемы ее командно-вычислительного центра. Сводный отчет констатировал: в СССР разработан метод перехвата и поражения на больших высотах парных баллистических целей, состоящих из корпуса БР и отделяющегося от него боевого блока с ядерным или иным зарядом.

Это имело не только военно-техническое, но и политическое значение. СССР заявлял о том, что обладает уникальными силами сдерживания любой агрессии.

В США перехват межконтинентальной баллистической ракеты осуществили только в 1965-м, но лишь ядерным зарядом. И только 10 июня 1984-го американцы уничтожили космическую боеголовку неядерным механическим способом.

«КИПУЧАЯ, МОГУЧАЯ, НИКЕМ НЕ ПОБЕДИМАЯ»

КБ-1 шел дальше: на базе системы «А» была разработана ПРО Москвы, способная вести борьбу с ограниченным количеством целей противника, и создан опытный образец комплекса «Алдан». В середине 1960-х годов США произвели семейство МБР с многозарядными боевыми частями и средства преодоления ПРО. Потребовалось усовершенствовать систему «А-35» для борьбы с множеством целей. За это взялись ученые и инженеры под руководством Бурцева.

Но внезапно строительство «А-35» замедлилось - альтернативой ему был назван проект «Таран», за которым стоял сын Хрущева Сергей, работавший в КБ Челомея. В 1963 году Челомей навязал руководству страны идею заменить «А-35» своей, как показало время, бесперспективной системой. Она представляла собой обилие «УР-100» Челомея, которые, по его мнению, могли быть не только средством борьбы с ракетами противника, но и средством нанесения ударов. К сожалению, эта идея не только остановила строительство подмосковной «А-35», но и привела к тому, что в Минобороны решили списать и демонтировать уникальную систему. Идея создать высокоточный комплекс наведения антиспутника на спутниковую цель с поражением безъядерными противоракетами была похоронена задолго до того, как американцы озаботились проектом звездных войн.

И лишь после 1964-го завершились испытания комплекса «Алдан», ставшего основой разработки ПРО Москвы и паритетного диалога СССР с США, завершившегося заключением договора об ограничении систем ПРО.

«Нет повести печальнее на свете, чем повесть о советской противоракете»
(Г. В. Кисунько)

4 марта 1961 года произошло событие, которое подавляющее большинство учёных и специалистов искренне считали абсолютно невозможным. В этот день впервые в мире экспериментальная ракета В-1000 в стратосфере уничтожила боеголовку баллистической ракеты, приближающуюся к цели. Существовало множество закрытых исследований и научных статей, которые аргументированно доказывали, что создать средство перехвата головной части баллистической ракеты, приближающейся из космоса со скоростью в 4–5 тыс. м/с и имеющей размеры не более 2,5 м, просто нереально.

Не существует настолько точных средств обнаружения. Нет необходимых производительных вычислителей, чтобы построить модель траектории и спланировать перехват. Не придуманы ещё ракеты, обладающие достаточной энергетикой, чтобы осуществить перехват на допустимом удалении. Нет бортовых систем управления, способных выдержать старт, больше напоминающий выстрел из миномёта, чем запуск ракеты. Нет инфраструктуры боевых частей, обеспечивающей возможность реагировать на вторжение примерно в 15 раз быстрее, чем обычные подразделения ПВО. Ничего такого не было и, согласно теориям, быть не могло… Однако всё получилось. Первая в мире система противоракетной обороны была создана под руководством генерального конструктора Г. В. Кисунько и взяла под защиту Москву.

Я позволю себе привести здесь ряд выдержек из воспоминаний генерал-лейтенанта в отставке члена-корреспондента РАН Григория Васильевича Кисунько, полагая, что никакой журналистский текст не может сравниться с воспоминаниями не просто участника событий, но первого руководителя грандиозного проекта.

Главный конструктор

Григорий Васильевич Кисунько родился 20 июля 1918 года в селе Бельманка Запорожской области. После окончания физико-математического факультета Луганского пединститута учился в аспирантуре, летом 1941 года защитил диссертацию и отправился добровольцем на фронт. После войны он будет участвовать в создании первых зенитно-ракетных комплексов С-25 и С-75 (на фото) в КБ-1, пройдя путь от руководителя сектора СВЧ-устройств до начальника отдела разработки зенитно-ракетных комплексов.

В 1958 году он станет главным конструктором системы противоракетной обороны Москвы. Впрочем, это всё в будущем, а пока на исходе 1953 год… Теперь слово самому Григорию Васильевичу: «В сентябре 1953 года в ЦК КПСС поступило письмо, подписанное семью Маршалами Советского Союза, в том числе начальником Генштаба. Авторы письма просили ЦК поручить промышленным министерствам приступить к работам по созданию средств борьбы против баллистических ракет. ЦК поручил Главспецмашу подготовить предложения по этому письму, к обсуждению которого были привлечены членкоры АН СССР А. Л. Минц и А. Н. Щукин, Главный конструктор С-25 А. А. Расплетин, главный инженер КБ-1 Ф. В. Лукин и я, недавно назначенный на должность начальника отдела разработки зенитно-ракетных систем.

Система «А»

По научному существу поставленной задачи А. Л. Минц высказался однозначно: “Это такая же глупость, как стрельба снарядом по снаряду”. Его поддержал А. А. Расплетин репликой: “Правильно. Просто чушь какая-то”. А. Н. Щукин высказался в том смысле, что военные сейчас имеют “большой вес в верхах” и от них нельзя отделаться такими словами, как глупость, чушь и тому подобное, хотя он полностью разделяет мнение Минца и Расплетина. Поэтому нам следует предельно кратко доложить в ЦК, что проблема очень сложная, требует специального изучения компетентной комиссией и что такая комиссия нами создана. Не исключено, что со временем вопрос сам собой заглохнет…

На заседании Президиума ЦК КПСС предложения по работам в области ПРО рассматривались 3 февраля. Ворошилов задал мне вопрос: не будут ли осколки рикошетировать от баллистической головки? Я ответил, что это исключено благодаря огромным скоростям сближения головки с осколками, тем более что и сами осколки (вернее – шрапнелины) будут начинены взрывчаткой. В знак согласия с моим ответом члены Президиума ЦК как-то дружно утвердительно закивали. Было предложено по линии ЦК принять короткое принципиальное постановление с одобрением внесённого предложения, а Совмину поручить выпустить постановление. Постановление Совмина вышло 17 августа 1956 года, но к этому времени уже была произведена рекогносцировка мест дислокации и полным ходом шло проектирование объектов будущего полигона в организациях Минобороны; в июле на ближайшую к нему станцию начинали прибывать эшелоны военных строителей, была отдана директива Генштаба о создании полигонной войсковой части, которой был присвоен № 03080. В постановлениях ЦК и Совмина полигону был присвоен шифр “полигон А”, экспериментальному комплексу – “система А”».

Ракета и всё остальное

В качестве главного ударного элемента будущего комплекса была намечена двухступенчатая ракета В-1000, разрабатываемая под руководством главного конструктора П. Д. Грушина в ОКБ-2 Министерства авиационной промышленности (ныне это МКБ «Факел») Ракета могла нести осколочную или ядерную боевую часть. Скорость полёта составляла 1 000 м/с, максимальная высота перехвата – 25 км.

Обнаружение целей на удалении до 1 500 км осуществлялось РЛС «Дунай-2» (на фото ниже). Операции подготовки целеуказания, управление пуском и перехватом выполнялись центральной вычислительной системой, в которую входили вычислительные машины: управляющая М-40 и машина обработки телеметрической информации М-50.

«Инфарктные секунды»

Григорий Васильевич вспоминает: «Пошла полоса сплошных неудач: на пуске 8 декабря система не сработала из-за короткого замыкания в одной из ламп в центральной вычислительной машине; 10 декабря в противоракете во время полёта отказал программный механизм; 17 декабря – неисправность блока питания приёмника в радиолокаторе наведения; 22 декабря – ошибка оператора радиолокатора дальнего обнаружения; 23 декабря – незапуск двигателя второй ступени противоракеты. Итак – пять нулей подряд, с израсходованием пяти ракет Р-5 и двух противоракет, незавидная картина в преддверии нового, 1961 года!

В новом году в первом же пуске 13 января произошло пропадание сигнала ответчика на 38-й секунде полёта противоракеты. Зато и в этом пуске, и в четырёх последующих – 14 января, 13 и 22 февраля и 2 марта – весь наземный комплекс сработал безотказно. Поскольку все средства системы сработали безотказно, не было оснований откладывать очередную работу системы “А” по ракете Р-12, намеченную на 4 марта. Предпусковые проверки, наконец, готовность одна минута, от репродуктора ЭВМ идут мягкие звуки, похожие на успокаивающий шёпот. И вдруг… Погасли все табло. Исчез и характерный звук из репродуктора, подключённого к ЭВМ. Жуткую тишину нарушает голос по громкоговорящей связи. Это мой голос, но мне самому он казался абсолютно чужим:
- “Днепр”, в чем дело?
- Остановилась программа, – отвечает “Днепр” голосом дежурного программиста Андрея Степанова.
- Пустить снова программу!
В ответ послышалось сначала знакомое чуфыканье репродуктора ЭВМ, а затем по громкоговорящей связи – голос программиста:
- Программа пущена!
На индикаторном пульте все началось сначала, но теперь уже в какой-то спешке выскакивают одна задругой светящиеся надписи табло, на экране – отметка цели и отметка точки её падения… Наконец ЭВМ выдаёт сигнал “Подрыв” для боевой части противоракеты. Итак, на весь боевой цикл от повторного запуска программы до поражения цели было затрачено 145 секунд! Можно сказать, инфарктные секунды. Получилось, что мы нечаянно проверили систему в жёстком цейтноте».

И невозможное возможно!..
Вот как описывает дальнейшие события Григорий Кисунько: «Главное сейчас – быстро доставить и проявить плёнки кинофоторегистрации цели и противоракеты в районе их встречи. Только по плёнкам сможем узнать, что там произошло, на высоте 25 километров, да ещё и на удалении более 150 километров отсюда. А что если подрыв произведён либо слишком рано, либо слишком поздно? В любом из этих случаев цель не будет поражена…

Ночью меня разбудил звонок аппарата ВЧ-связи. Дежурный по предприятию из Москвы сообщил, что ночным рейсом с понедельника на вторник на полигон выезжает новый главный инженер предприятия А. В. Пивоваров. Итак, все ясно, как божий день, – любимое выражение министра. До Москвы, видимо, дошла информация об очередном ляпе на системе “А”, уже двенадцатом подряд, случившемся 4 марта. Удобный повод, чтобы направить на полигон “боярина из Москвы”, который, якобы ознакомившись с делами на месте, предложит начальству приостановить работы и назначить комиссию, которая должна разобраться: стоит ли продолжать впустую пулять ракетами и противоракетами или лучше закрыть эти работы, а систему “А” демонтировать и списать? А министр, получив решение комиссии, выйдет в ЦК и напомнит кому надо, что это Кисунько вместе с маршалом Жуковым в 1956 году протащили через ЦК и Совмин постановление о создании системы “А”. Это с подачи Устинова и Жукова пущены коту под хвост государственные средства на создание громадных дорогостоящих бандур и системы “А”, и специального огромного полигона в пустыне для их размещения и испытаний.
Утром ко мне в домик позвонил начальник полигона.
– “Григорий Васильевич, сейчас я посмотрел плёнки и могу вас обрадовать: после подрыва боевой части начала разваливаться на куски баллистическая головка. Сейчас принимаем меры к поискам её остатков. Все наши офицеры вас поздравляют”.
Пока коллеги ехали к “домику Кисунько”, у меня на столе уже стояли графины со спиртом и с водой, стаканы, а на сковородке шкворчала яичница с салом. Весть об успехе быстро разнеслась по полигону, и к домику потянулись с поздравлениями военные и промышленники. Спирт по вкусу запивали или разбавляли водой и закусывали прямо сырыми яйцами и ломтиками сала. Так пошла в дело вся провизия, закупленная мною вчера на сары-шаганском рынке».

30 мая американские военные успешно испытали систему противоракетной обороны по перехвату межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) над Тихим океаном.

По данным NBC News, который ссылается на директора Агентства по противоракетной обороне США вице-адмирала Джима Сиринга, испытания ракеты-перехватчика проводилось на фоне эскалации напряженности на Корейском полуострове. Сиринг отметил, что "эта система имеет жизненно важное значение для обороны США, и это тестирование демонстрирует нашу способность сдерживания реальной угрозы".

Отметим, что противоракета, выпущенная с авиабазы Ванденберг в Калифорнии в 22:30 по мск, перехватила в космосе за пределами атмосферы Земли учебную боеголовку МБР, которая была запущена в сторону континентальной части США. Само испытание прошло спустя 2 суток после очередного пуска баллистической ракеты КНДР, который власти страны уже признали успешным.

Сообщается, что запуск баллистической ракеты Scud был проведен для «оценки системы высокоточного наведения». Премьер-министр Японии Синдзо Абэ пообещал, что Япония совместно с США примут «конкретные меры» в ответ на запуск баллистической ракеты с территории КНДР.

Напомним, американское испытание - первый случай, когда военные США попытаются перехватить МБР, ранее они проводили только испытания по перехвату более медленных ракет средней дальности. По словам представителя Агентства по противоракетной обороне Кристофера Джонсона, ракета, предназначенная для имитации МБР, летает быстрее, чем те, которые использовались в предыдущих испытаниях перехвата.

Последнее испытание американцев было призвано проверить эффективность наземной системы противоракетной обороны на маршевом участке полета (Ground-based Midcourse Defense, GMD). Система успешно выполнила свою задачу во время последнего испытания в 2014 году, однако три предыдущие попытки были неудачными.

В целом, с 24 июня 1997 года, когда начались первые тесты GMD, система осуществила 39 запусков. Двадцать - для отработки различных компонентов и проверки оборудования, семнадцать - для перехвата учебных мишеней. Из семнадцати пусков полностью успешными были восемь.

В основе GMD лежит сложная технология обнаружения и отслеживания баллистических ракет. Как отмечается в сообщении Пентагона, система перехвата МБР похожа на попадание одной пули в другую, но на гораздо более высоких скоростях. Ракета-перехватчик запускается в космос, а затем развертывает "транспортное средство-убийцу", которое использует кинетическую энергию для поражения цели. Мишень уничтожается лобовым столкновением.

По данным экспертов, основная задача комплекса GMD - перехват в космическом пространстве моноблочных межконтинентальных баллистических ракет, летящих в небольшом количестве и не использующих самые современные средства преодоления ПРО. По сути, это защита от того арсенала МБР, который могли бы создать в КНДР или Иран.

Стоит добавить, что пять лет назад один из бывших конструкторов ПРО в Европе открыто признал, что во время испытаний ПРО США в ракетах-мишенях был радиомаяк для наведения - хотя Пентагону были известны все параметры полёта, включая тепловую сигнатуру мишени. Он добавил, что это "обычная практика на такого рода учениях".