Ив сен лоран чем был болен. Основание бренда «Yves Saint Laurent». Личная жизнь Ив Сен Лорана

19.03.2019

Разве что свои первые духи под названием «Y» он выпустил полвека назад, в 1964-м, но это, в конце концов, всего лишь духи. Тем не менее, в конце 2013 года состоялась премьера сразу двух французских фильмов с великим кутюрье в качестве героя: «Ив Сен-Лоран» и «Сен-Лоран». Первый в марте добрался и до наших кинотеатров. Именно эту картину, в отличие от второй, одобрил магнат Пьер Берже, много лет бывший спутником жизни Сен-Лорана и до конца остававшийся его бизнес-партнером.

Логично, что «Ив Сен-Лоран» режиссера Жалиля Леспера повествует не только о самом модельере (его играет актер «Комеди Франсэз» Пьер Нине, очень похожий на Сен-Лорана), но и о Пьере Берже (Гийом Гальенн, коллега Нине). Именно Берже ведет рассказ о событиях жизни своего любовника, друга и компаньона.

Именно чувства Берже зрителю понятны, пожалуй, больше, чем чувства Сен-Лорана, предстающего здесь зацикленным на красоте аутистом, который желает только придумывать женскую одежду, жить сладкой жизнью и не знать никаких забот.
Естественно, подобный человек не может не страдать.

Страданий в фильме хоть отбавляй, начиная с побоев, которым юный Ив, рано осознавший себя геем, подвергался в школе, а также психотравмы, которую ему и его семье нанесла война за независимость Алжира (аристократы Сен-Лораны жили там на правах колонистов, они же «пье-нуары», «черноногие», и никуда не хотели уезжать).

Алжирская война повлияла и на карьеру Сен-Лорана. В 1950-х он работал в Париже у Кристиана Диора, стал после его смерти художественным директором компании, и до поры управляющий отмазывал Ива от армии. После провального сезона 1960 года Сен-Лоран получил повестку, был отправлен на фронт и за 20 дней заработал нервный срыв, после чего Ива лечили в психушке электросудорожной терапией.

Не было бы счастья, да несчастье помогло: если бы не этот досадный инцидент, Сен-Лоран не стал бы требовать от Пьера Берже найти деньги на открытие собственного дома мод – и остался бы, наверное, всего лишь одним из модельеров «Диора».

Потом был успех, даже триумф, но в фильме к восторгу примешивается горечь от неурядиц в личной жизни, которая у «голубка» Сен-Лорана была бурной. То Берже изменит Иву с его любимой моделью Виктуар, то влюбленные поругаются после того, как Ив снимет на улице гея-проститута и загремит в каталажку... Пиком этой тянувшейся много лет гомосексуальной драмы стало образование любовного треугольника в составе Пьера Берже, Ива Сен-Лорана и Жака де Баше, любовника другого культового кутюрье Карла Лагерфельда.

Элементы сладкой жизни, бесконечные попойки, наркотические танцы, череда мужчин и женщин всех ориентаций, улочки Парижа и сады Марракеша... В перерывах, как кто-то верно подметил, Ив Сен-Лоран «торговал революцией» – в модельном бизнесе, само собой.

Он был первым, кто пригласил на подиум темнокожих манекенщиц, первым, кто ввел в женскую моду элементы мужского гардероба от кожаных пиджаков до смокингов, первым, кто раскрепостил женщин и породил торжествующий ныне унисекс.

Обо всем этом фильм Жалиля Леспера повествует весьма доходчиво. Однако главный герой тут все-таки – не нежный и порывистый истерик Сен-Лоран, остающийся для нас загадкой, а очень умный, влюбленный и несчастный Пьер Берже.

Сцена, в которой Ив жалобно говорит Пьеру: «Я люблю его, но мужчина моей жизни – это ты» – может соперничать лишь со сценой, в который оскорбленный Берже плачет от обиды и осознания того, что все кончено.

И хотя Ив прожил после этого еще тридцать лет, сценаристам фильма сказать об этих годах почти и нечего. «Ив Сен-Лоран» остается историей большой, но чистой любви Сен-Лорана и Берже. Может быть, в их жизни и правда не было ничего более важного. Кроме, конечно же, женской моды.

Уверена, не осталось ни одного человека, интересующегося модой, который бы ещё не посмотрел фильм Джалиля Леспера « Ив Сен-Лоран». Вот уже несколько месяцев картина с успехом идёт во всех кинотеатрах мира. Мне посчастливилось побывать на предпремьерном показе фильма в Париже ещё в январе. Выходя из кинотеатра, я вдруг ощутила, что эта лента не только изменила моё отношение к миру моды, но и перевернула моё восприятие окружающего мира . Поэтому я просто обязана выразить гению свою благодарность в виде цикла статей, которые помогут вам проследить творческий путь мастера, увидеть в иллюстрациях, как менялась мода и какой видел женщину Лоран в разные периоды своей жизни. Но самое главное — вы не сможете остаться к нему равнодушными.

Я слышала об Иве и до просмотра биографической киноленты. Однако два часа, проведенные в темном, но уютном зале парижского кинотеатра, пробудили во мне интерес не столько к личной жизни мастера, которая является основным лейтмотивом картины, сколько к превращению подающего надежды дизайнера в икону стиля французской моды. Я стала жадно искать информацию о нём, вдохновляться прекрасными творениями мэтра, смотреть документальные фильмы о нём, и конечно же — показы Сен-Лорана, которые трудно, однако возможно найти в Сети.

Революционер моды, робкий и застенчивый Ив стремительно взлетел по карьерной лестнице на самый верх, продолжая удерживать за собой звание «лидера» французской моды на протяжении почти половины столетия!

Ив Сен-Лоран — это целая история, целая эпоха, своеобразный маленький мир в огромном мире моды. Когда смотришь на модели Лорана глазами человека двадцать первого века, то кажется совершенно невероятным, как человек века двадцатого мог придумать и воплотить всё это великолепие в жизнь?! Практически каждая коллекция кутюрье заслуживает отдельного внимания.

Ив Анри Дона Матьё Сен-Лоран (фр. Yves Henri Donat Mathieu-Saint-Laurent), выходец из городка Оран (Алжир), поехал покорять Париж в 1953 году. Особо хочется отметить, что мать, которая отправилась вместе с будущим кутюрье в мировую столицу моды, всегда одобряла интерес юноши к моде и рисованию и была главным его вдохновителем на протяжении всей жизни. В том же 1953 году 17-летний Ив принимает участие в конкурсе молодых дизайнеров. В номинации «вечернее платье» он занимает почётное первое место, как и его соперник — Карл Лагерфельд, но жюри всё же присуждает победу Лорану.

На рисунки молодого дизайнера обращает внимание Мишель де Брюнофф, шеф французского издания Vogue. Позже известный журнал публикует несколько эскизов, которые становятся своеобразной рекламой и одновременно лучшей рекомендацией для подающего надежды модельера. Вскоре после этого Сен-Лоран был приглашён великим кутюрье Кристианом Диором в модный дом Dior, а чуть позже назначен ассистентом маэстро.

После смерти Диора в 1957 году Лоран возглавляет модный дом Dior. Ему есть, чем поразить взыскательную публику: не только покорить всех своими смелыми и революционными идеями, но и перекроить классический силуэт «женщины Dior».

Юный Ив на похоронах Кристиана Диора, 1957 год.

Первым шагом к изменению классического понимания моды стала его коллекция «Трапеция», которую юный Ив представил публике в 1958 году, как только возглавил модный дом Dior после смерти великого кутюрье. Это был настоящий фурор. Никто не ожидал, что Лоран подойдёт к созданию коллекции настолько радикально. После диоровских платьев в стиле new-look лорановские платья в форме трапеции шокировали публику. Это был первый успех начинающего модельера. О нём впервые заговорили как о творце, подающем большие надежды. На следующий день после показа Лоран, вышедший на балкон модного дома Dior, был окружен журналистами, которые сразу же окрестили его «маленьким принцем моды». Скромный, зажатый, прячущий свой взгляд за толстыми линзами очков юноша покорил всех своим оригинальным видением женской моды.

Ив Сен-Лоран и его первая коллекция для дома моды Dior, 1958 год.

Платье-трапеция из первой коллекции Ива Сен-Лорана для Дома Christian Dior

Немногим позже, в 1960 году, Ив представит публике совершенно иную, революционную коллекцию «Beat», которая будет своеобразным символом мятежного студенчества — короткие кожаные пиджаки, высокие сапоги, свитера с высокими воротами, куртки мотоциклистов. Пресса окрестит эту коллекцию «битник». Сен-Лоран попадет в немилость. «Битник» будет принят публикой более чем прохладно. От «маленького принца моды» ожидали как минимум повторения успеха прошлой коллекции, как максимум — чего-то такого же грандиозного, как представлял ранее публике сам маэстро Диор. Увы, слишком уж дерзким показался журналистам взгляд Лорана на современную женщину, а постоянным клиенткам дома Dior, которые привыкли к женственным и роскошным нарядам, явно не хотелось носить на себе вещи, которые бы превращали их в юных бунтарок.

После провала новой коллекции бедного, обруганного критиками Ива ожидает ещё больший удар: ему приходит повестка в армию, ведь в разгаре война с Алжиром. Молодой человек пробыл на военной службе всего двадцать дней, после чего с ним случился нервный срыв.

Ив Сен-Лоран и его подруга Зизи Жанмэр.

В госпитале кутюрье узнает о том, что его уволили из Dior. Безусловно, это известие окончательно подкосило как его эмоционально, так и психически. Сен-Лорана демобилизуют из армии и отправляют лечиться в Валь-де-Грас, где за его здоровье берутся основательно, накачивая препаратами достаточно сильного действия, а также проводят курсы электросудорожной терапии. Всё это, по мнению самого Ива Сен-Лорана, впоследствии привело его к глубочайшему душевному расстройству и проблемам с наркотиками.

В ноябре 1960 года его выписывают из госпиталя. После этого Ив Сен-Лоран вместе со своим партнёром и другом Пьером Берже подают на Dior в суд за нарушение условий контракта и выигрывают дело. Суммы, которую Ив и Пьер получили в качестве компенсации от дома Dior, вполне хватает на то, чтобы открыть свой модный дом.

В 1961 году Ив, совместно со своим другом и партнёром Пьером Берже, открывает свой модный дом Yves Saint Laurent (YSL), который существует до сих пор.

В следующей статье речь пойдёт о 60-70-х годах прошлого века, когда кутюрье стал действительно «перекраивать» французскую моду, о его революционных и смелых идеях и о тех элементах женского гардероба, созданных Лораном, без которых мы не можем себе представить современную женщину — лёгкой прозрачной блузе и женском смокинге.

Известный на весь мир модельер Ив Сен Лоран, биография которого представляет собой путь от успеха к успеху, был, что называется, баловнем судьбы. В области дизайна он достиг вершин.

Гениальный провинциал

О короле и законодателе моды известно почти все. «Певец женственности», основатель стиля унисекс - каких только титулов ни удостоился за свой блестящий век Ив Сен Лоран, биография которого началась в 1936 году и закончилась в 2008. Родился будущий модельер в городе Оране (Алжир, тогдашняя колония Франции), в аристократической семье. Но, самое главное, в ней царили уважительные, товарищеские отношения. Любовью и дружелюбием с самых ранних лет был окружен Ив Сен Лоран. Биография великого мастера свидетельствует, что и дальше по жизни друзей у него было неизмеримо больше, чем врагов.

Нарушитель семейных традиций

Из поколения в поколение в семье Лорана мужчины занимали юридические должности, и, разумеется, эта же стезя ожидала и маленького Ива, который больше всего на свете любил рисовать вообще, а в частности придумывать и воплощать в красках наряды для кукол двух младших сестер. Мать сумела увидеть что-то в рисунках сына, всячески поддерживала это его увлечение, и после окончания школы в Оране они вместе уехали в 1953 году в Париж. Не давая себе времени на ознакомление с прелестями столичной жизни, будущий кутюрье поступает в школу, созданную Синдикатом Курсы «от кутюр» он посещает более чем охотно, здесь же узнает и получает возможность поучаствовать в конкурсе, который организовал Международный Синдикат Шерсти.

Любимец муз

Разве это не удивительное везение, когда 17-летний юноша в мировой столице моды в ответственном конкурсе занимает первое место? Маленькое черное послеобеденное платье или платье для коктейлей, ставшее одной из визитных карточек гения моды, было создано им именно тогда, в 1953 году.

Ив Сен Лоран, биография которого полна чудесных стечений обстоятельств, с этого судьбоносного момента становится известным в мире моды. О нем появляется хвалебная статья в журнале «Вок», которая сопровождается эскизами юного провинциала. На конкурс начинающий художник-модельер послал три эскиза, покоривших жюри.

Через два года Лоран принимает участие еще в одном конкурсе - «Вулмарк». И здесь его работы удостаиваются первой премии, но он разделяет ее с еще одним юным гением - Некоторые исследователи жизни и творчества Лорана считают, что именно с этого момента началась дружба-соперничество двух великих законодателей мировой моды. Может быть, благодаря именно этой конкуренции оба они достигли олимпийских высот в своем деле.

Начало блестящей карьеры

После этого события сам Кристиан Диор приглашает Лорана в свой знаменитый «Дом Диора», в котором в течение 1955-1957 года работает Ив Сен Лоран. Биография, творчество молодого человека становятся интересны широкой публике. За его успехами начинают пристально следить поклонники и знатоки высокой моды. Диор делает его своим ассистентом. Их сотрудничество было очень плодотворным, несмотря на то, что хозяин «Дома Диор» больше ориентировался на женщин среднего возраста, а Лоран - на молодежь.

В 1957 году Диор внезапно умирает, а Лоран в 21-летнем возрасте становится директором прославленного бренда. В 1958 году увидела свет первая его коллекция «Трапеция», произведшая фурор в мире моды. Короткие трапециевидные платья получили множество одобрений. «Чувственная элегантность» - так пресса окрестила новый стиль, автором которого стал Ив Сен Лоран. Биография, фото, подробности интимной жизни не сходят со станиц газет.

Черная полоса

Но были в жизни законодателя моды и тяжелые моменты. Его призвали в армию и послали в Африку. Ужасов войны Лорана, имевшего дело с утонченной красотой, не выдержала. Сильнейшее душевное расстройство врачи психического отделения военного госпиталя лечили транквилизаторами и В это же время на пост директора «Дома Диора» незаконно назначают другого человека. Лоран начинает и выигрывает Ему выплачивают неустойку в размере 700 000 франков. Победа над обидчиками не вывела кутюрье из глубокой душевной депрессии.

Опять удача

На помощь пришел Пьер Берже, с помощью которого в 1961 году на деньги американского миллиардера Марка Робинса, открывается «Yves Saint-Laurent», полноправным хозяином которого становится Ив Сен Лоран. Биография великого кутюрье не окончилась суицидом, попытки которого предпринимались неоднократно. С этого момента Ив Сен Лоран начинает новую жизнь, полную творческих успехов - он неустанно придумывает новые стили, которые идут вразрез с господствующими тенденциями. Пресса называет его анархистом от моды.

Он предпринимает смелые эксперименты - среди манекенщиц появляются девушки с темной кожей, Лоран вводит в моду женские брючные костюмы, куртки-сафари и прозрачные платья.

Новые высоты и заслуженное признание

Марка «YSL» становится архипопулярной, а в 1964 году он выпускает духи под названием «Y». Женские смокинги, введенные им в моду в 1966 году, становятся еще одной его визитной карточкой. Дальше награды посыпались одна за другой, а империя Ив Сен Лорана становится огромной, захватывает все новые отрасли промышленности.

Коллекция в камуфляжном стиле, выпущенная им в разгар вьетнамской войны, принесла автору первого «Оскара» и международное признание. Внедренный им стиль денди и женские духи «Опиум» поднимают Лорана на недостижимую высоту - он единственный из всех модельеров, работам которого была посвящена прижизненная выставка в музее «Метрополитен», за которой в 1985 году последовал очередной «Оскар», на этот раз - за успешную и многолетнюю работу в мире моды.

Его музами были Катрин Денёв и Майя Плисецкая. Попрощался великий дизайнер с миром моды в 2002 году. На сцене Центра Помпиду была показана его последняя коллекция. Не дожив до 72-летия, в 2008 году скончался великий Ив Сен Лоран, биография, личная жизнь, фото которого, как и его знаменитые коллекции, находятся в широком доступе. На приведенной ниже фотографии дизайнер запечатлен с двумя своими музами.

Подведением итогов насыщенной и успешной карьеры дизайнера может служить его знаменитая фраза о том, что в этой жизни он жалеет лишь о том, что джинсы придумал не он.

Ив Сен-Лоран (Yves Saint Laurent) – это имя известно каждому, даже тем, кто не знаком с миром высокой моды. Он являлся великим модельером, художником моды, человеком, изменившим ход истории модной индустрии.
Гениальный модельер Ив Анри Дона Матьё Сен-Лоран родился в 1936 году в Алжире, в городе Оран. Его семья были потомственными юристами, но мальчика интересовала лишь работа с тканью. Даже в юном возрасте он создавал эскизы и шил платья кукольных размеров.
Когда семья будущего модельера переехала в Париж, к тому времени Ив окончил школу и стал подрабатывать дизайнером одежды и стилистом. Он был постоянным участником конкурсов дизайнеров. В 1953 году ему удалось занять третье место на одном из таких конкурсов и познакомиться с главным редактором французского подразделения журнала Vogue.
Он и посоветовал Ив Сен-Лорану поступить на курсы дизайнера, а спустя некоторое время познакомил его с известным модельером Кристианом Диором. Спустя год, молодой дизайнер показал свою первую коллекцию на конкурсе моды в Германии и выиграл три награды из семи, победив подающего надежды немецкого молодого дизайнера Карла Лагерфельда. С этого момента началась многолетнее соперничество между двумя модельерами.

Ив Сен-Лоран. Карьера модельера

Кристиан Диор (Christian Dior) взял 19-тилетнего Лорана в качестве своего младшего помощника в Доме Dior. За время работы под руководством маэстро, Ив Сен-Лоран создавал эскизы изысканных аксессуаров, которые он показывал Диору. Из года в год все больше эскизов были реализованы и продемонстрированы на подиуме.
Ив Сен-Лорану был 21 год, когда умер Кристан Диор. Он занимает место наставника и становится главным дизайнером Дома Dior. Став наследником легендарного модельера, Сен-Лоран презентует свою первую коллекцию. Он представил форму «трапеция», которая избавила женский гардероб от излишней вычурности и строгой талии. Это стало революцией в моде, а пресса писала об этом событии, что «великие традиции Дома Dior продолжают жить» и после смерти главы компании.
В то время к Ив Сен-Лорану пришел ошеломительный успех. Однако благодаря своему мятежному духу его карьера была обречена на взлеты и падения. В 1960 году модельер представил свою новую коллекцию под названием Beatnik. Главными атрибутами показа стали роскошные норковые пальто с узкими вязаными рукавами, костюмы с водолазками и короткие кожаные куртки. Это было вызывающе роскошно, однако в Доме Dior не были готовы к подобным переменам.
Слишком консервативное руководство Dior уволило Ив Сен-Лорана, взяв на его место другого дизайнера. Это стало для него сильным ударом, с которым ему помог справиться Пьер Берже. Также они вместе сумели отсудить огромную сумму за незаконное расторжение контракта с Домом Dior. Именно Пьеру Берже суждено было стать другом, опорой и любовником Сен-Лорана на всю жизнь.
После того, как Ив Сен-Лоран покинул Dior, он попал в армию, но хрупкий и чувственный парень не смог выдержать и года и попал в психиатрическое отделение военного госпиталя, что сломило его. Но и тут на помощь пришел Пьер Берже.
На деньги, выигранные в суде, Сен-Лоран открывает собственный Дом моды Yves Saint Laurent. С этого момента началась великая история под знаком трех золотых букв - YSL.
Сегодня можно выделить 7 отличительных луков Дома YSL:
1. Платья Мондриан, имеющие характерный декор в виде крупных цветных клеток
2. Стиль «сафари»
3. Женский костюм в стиле смокинг
4. Брючный костюм
5. Тонкая прозрачная рубашка
6. Длинная и свободная юбка в сочетании с кафтаном («Русские сезоны»)
7. Этно-африканские мотивы в одежде
В 1966 году открывается первый pret-a-porter бутик YSL Rive Gauche. Это был первый в своем роде бутик в истории модной индустрии. В нем было выставлено все: одежда, украшения, аксессуары и духи. Дом моды Yves Saint Laurent стал приносить миллионные доходы и превратился в империю.
Но с конца 80-х годов у торговой марки Yves Saint Laurent начался настоящий кризис. Пришлось продать часть акция сторонним компаниям, что очень плохо отразилось на качестве исполнения. Страдающий от множественных болезней, из-за пристрастия к наркотикам и нездорового образа жизни, Ив Сен-Лоран передал руководство компанией модельеру Альберту Эльбазу, а затем ушел из мира моды, чтобы вести уединенный образ жизни и редко появляться на публике.
Легендарный модельер и дизайнер Ив Сен-Лоран умер 1 июня 2008 года в Париже. У него был рак мозга.

Ив Сен-Лоран. Личная жизнь

Почти всю свою жизнь, талантливый модельер посвятил высокой моде. Он был практически всегда занят рисованием эскизов и созданием новых моделей. В свободное от работы время, Ив любил позировать для картин своего друга. Также его часто можно было встретить в модных клубах.
Еще, будучи молодым, Ив Сен-Лоран подсел на траву и легкие наркотики. Это очень сильно сказалось на его самочувствии и здоровье. Возможно, пи другом образе жизни, сегодня он был бы еще жив.
Также сильно сказалось то, что он побывал в психиатрической лечебнице. Модельр страдал маниакально-депрессивным синдромом, он очень переживал из-за этого, и это доставляло ему много страданий.
Любовью всей жизни кутюрье всегда был одни единственный мужчина – Пьер Берже.

Этот человек помогал ему буквально во всем, они вместе жили, работали и отдыхали. Однажды Берже изменил ему с манекенщицей. Лоран ответил ему изменой с Жаком Де Башером. После этого они расстались, однако продолжали совместную работу.

На углу улиц Сент-Оноре и Сент-Рош все было видно: и лестницу, и главные врата, откуда должны были выносить гроб, и экран, по которому транслировали службу. Людей пришло довольно много. Но много и случайных зевак, туристов, которые хотели поглазеть на французского президента и его новую жену. И атмосфера не то чтобы очень скорбная - все-таки 71, и потом было же известно, что он всю жизнь болел. Какие-то молодые люди в шортах, бодро интересовавшиеся, чем, собственно, занимался покойный, пожилые тетеньки, уже с утра занявшие лучшие места у турникетов, ну и обычная в таких случаях пьянь более или менее интернационального вида, имеющая привычку шастать там, где накрывают столы для поминок, - вот, собственно, какой контингент собрался у подножия церкви Сент-Рош в день, когда там отпевали Ива Сен-Лорана.

Весь гламур с именными розовыми билетами медленно просачивался в храм сквозь усиленную охрану. Со стороны это напоминало модные показы: секьюрити, турникеты, папарацци, дамы в черных очках и похожих брючных костюмах a"la smoking - последняя демонстрация верности любимому кутюрье. Пришли все. И бывшие конкуренты, и постаревшие клиентки, и вышедшие в тираж музы. И священные чудовища высокой моды, которые никогда в таком количестве вместе не собираются, потому что их чрезмерное скопление в одном месте грозит глобальными катаклизмами. Но нет, пришли и сидели рядышком на одних и тех же вытертых церковных скамьях, как в детстве на воскресной службе, Юбер де Живанши и Соня Рикель, Джон Гальяно и Марк Джейкобс, Вивьен Вествуд и Жан-Поль Готье, Валентино и Стефан Пилати, Наоми и Клаудия... Их всех собрали и рассадили в соответствии с табелью о рангах: пожилые и заслуженные - поближе к гробу, а те, кто помоложе, - подальше к выходу. (Не было только Карла Лагерфельда, соперника всей жизни, но и он прислал из Майами, где показывал круизную коллекцию Chanel, свои соболезнования и цветы.) Ну а в первых рядах - Николя Саркози, Карла Бруни, мэр Парижа, иранская шахиня Фара, Бернадетт Ширак. Все-таки государственные похороны! Все по первому разряду для первого кутюрье Франции.

На самом деле он ничего этого не любил. Ни пафоса, ни толп, ни сановных церемоний. Всегда их боялся. Терялся. Не знал, что делать с руками, лицом. Почти на всех фотографиях у него такой затравленно-испуганный вид. И этот невидящий, растерянный взгляд из-под очков. Простите, спасибо, простите, спасибо... И так через слово. Давать интервью - мука. Позировать фотографам - пытка. Даже выходить на финальные поклоны после показа на подиум - каждый раз невероятное испытание. Конечно, если бы не Пьер Берже, никогда бы он этот кутюр не осилил. Он любил рисовать, закрывшись от всех в своем кабинете на авеню Марсо, играть с бульдожкой Moujik"ом, названным так его престарелой привязанностью - Лилей Брик (да-да, той самой), читать на ночь несколько страничек из Пруста. К старости стал грузным, неповоротливым и еще более пугливым. Почти никуда не выходил из дома. Да особенно и незачем было. Не то чтобы его забыли. Но жизнь шла своим чередом. Без него.

М ы не были с ним знакомы. Но я знал его русских друзей. Бывал в домах, куда захаживал он, разглядывал подарки, которые он дарил. Однажды мы даже немного пообщались. В театре Мариньи давали «Даму с камелиями» с Изабель Аджани в главной роли. Я опоздал к началу и плюхнулся на свое место, когда в зале уже погас свет. Половину первого акта я соображал, откуда могу знать человека, сидевшего от меня по левую руку. Человек тяжело дышал, то и дело поправлял галстук, который, казалось, мешал ему, нетерпеливо ерзал в кресле, вздыхал. Потом в какой-то момент замер, и мне показалось, что он задремал. Я присмотрелся внимательнее. Ну, конечно, это был он, Ив Сен-Лоран. На левом лацкане его синего блейзера крошечной кровавой каплей алела ленточка ордена Почетного легиона. Глаза за очками в тяжелой черепаховой оправе были закрыты. И непонятно, то ли он спит, то ли внимает стенаниям Маргариты Готье.

В антракте он остался сидеть в своем кресле, как-то сразу подобравшись и выпрямившись, зная наверняка, что все будут на него смотреть. Я тоже остался сидеть рядом.

Вам нравится Аджани? - спросил я его, нарушив тягостное молчание.

Что? Что? - испугался он.

Я только спросил, нравится ли вам Изабель Аджани, месье?

Ах, да, да. Простите меня, я не понял. Нравится ли мне Изабель? Она прекрасна. Но Маргарита Готье... - тут он сделал какой-то странный жест, как будто потрогал пальцами воздух на ощупь, как шелк. - У вас должно перехватить дыхание, как только она появляется. И вы должны заплакать, как только она заговорит. Это умела только Каллас.

Но Каллас не говорила, она пела...

О, какое проницательное наблюдение, - улыбнулся Ив. - Откуда вы знаете Каллас?

Господи, да кто же не знает Марию Каллас?

Ровно половина этого зала, - вздохнул он.

С ним было приятно болтать. У него была такая мягкая, гейская манера заговаривать, обвораживать и обволакивать собеседника без всяких заметных усилий и, похоже, задних мыслей. В какой-то момент он даже рассмеялся, застенчиво прикрыв рот рукой. Так делают люди, когда стесняются своих зубов или их отсутствия. И, кажется, с зубами там действительно были проблемы. Он был трогательный и какой-то уютный. Его почему-то обрадовало, что я русский. «О, я люблю русских. У меня есть дача, - вдруг без всякого акцента произнес он русское слово, - и Мюжик».

Какой по счету? - поинтересовался я.

Цифру «четыре» он показал на пальцах. В полутьме поблескивали его перстни, оправа, голубые глаза. И со стороны можно было подумать, что он делает руками какие-то загадочные пассы, пытаясь меня загипнотизировать.

Он смешно рассказал, как познакомился с Лилей Брик в зале для транзитных пассажиров в аэропорту Шереметьево (они летели с Берже из Токио, а пересадка до Парижа тогда была в Москве). Как его поразила ее супермодная по тем временам зеленая норковая шуба, так выделявшаяся среди черных каракулевых сугробов московских номенклатурных дам. И этот ее вызывающий клоунский грим с нарисованными на лбу бровями, карминным ртом и рыжей девчоночьей косичкой, которую она теребила своими паучьими наманикюренными пальчиками. Какая она была необыкновенная и как в нее все влюблялись. Причем не как в миф, а как в женщину, хотя ей было уже за восемьдесят.

Все говорят: «Возраст, возраст...» А по-моему, это чушь. Лиля была моложе многих двадцатилетних. Вот вам сколько лет?

Пришлось сказать. Потом выяснилось, что мы оба родились под знаком Льва.

Львы самые крутые, - со знанием дела заявил он и снова стал загибать пальцы. - Смотрите, мадемуазель Шанель - Лев. Наполеон - Лев. Фидель Кастро - тоже Лев...

И Джеки Кеннеди, - подхватил я.

И королева-мать! - потрясая пятерней, зажатой в кулак, продолжил он.

И Мадонна, - вспомнил я.

Нет, Мадонна - bitch, - отрезал он тоном, не терпящим возражений. В его львиной стае ей не было места.

Ну прямо-таки и bitch... - вступился я за артистку.

Нет, bitch, bitch, - заверил он меня шепотом, поскольку занавес уже медленно полз вверх.

Свет погас, начался второй акт. Изабель разыгралась. От ее исступленных криков: «Арман, Арман, я еще не хочу умирать, я еще так молода!..», казалось, рухнут стены театра Мариньи. Это было сильно. Я услышал, как мой сосед всхлипнул и потянулся за носовым платком. Сен-Лоран плакал. Я даже спросил его шепотом: «Все хорошо?» Но он не ответил. Он был там, на сцене, вместе с умирающей Маргаритой Готье.

европейской культуры

Потом аплодисменты, поклоны, крики «браво». Ну, в общем, все как всегда. Уже на выходе из театра он подчеркнуто светским тоном поинтересовался, надолго ли я приехал в Париж и где остановился, а узнав, что завтра мне уже уезжать, нисколько, похоже, не удивился и лишь церемонно пожелал счастливого пути. Это был уже другой Ив Сен-Лоран, отгороженный от всего мира непроницаемым скафандром формальных растерянных улыбок, невидящих глаз. У выхода его ждал лимузин, и красивый черноокий шофер в серой форменной фуражке, вытянув шею, уже высматривал его в театральной толпе. Я хотел откланяться, как он вдруг задержал меня и с той же пугливой, умоляющей интонацией, что и в начале нашей встречи, произнес как бы и не мне, а обращаясь куда-то в сторону: «Будете еще в Париже, объявитесь. Послушаем вместе Каллас. У меня много ее редких записей. Очень редких. Кстати, как по-русски "до свидания"? Досвэ... Нет, нет, это все слишком сложно для меня. Прощайте».

А утром ко мне в номер, когда я уже собирался на check out, недовольный посыльный притащил тяжеленный букет из двадцати пяти белых роз с запиской: «Моему русскому другу на память о "Даме с камелиями". YSL».

В соборе стоял удушливый, тяжелый цветочный запах. В основном это были розы. Исключительно белого и кремового цветов. А еще жасмин и лилии из Марракеша, где у них с Берже была вилла «Оазис» и дивный сад, гордость и отрада всей жизни. Там Сен-Лоран и завещал развеять свой прах. Можно предположить, что его последняя воля была подсказана аналогичным распоряжением Лили Брик. Никаких могил, надгробий, любопытных экскурсантов и праздных туристов. В одном случае - экзотический марокканский сад, в другом - поле на опушке подмосковного леса. И все.

Первым вышел к амвону Пьер Берже. Он говорил тихо и медленно, но каждое его слово падало тяжело и гулко, как камень. Он говорил о своей любви. О своем преклонении перед гением Сен-Лорана, о чувстве гордости и восхищения, которые он испытывал все пятьдесят лет их союза. «Я обращаюсь к тебе в последний раз. Но знай, что я никогда тебя больше не покину». Перед гробом стоял очень старый человек с абсолютно белым, мертвым лицом, на котором жили своей жизнью только глаза. Накануне в программе Си-эн-эн, посвященной памяти Ива Сен-Лорана, я видел, как они вспыхнули и загорелись адским пламенем, когда речь зашла о Томе Форде. Испуганная журналистка даже переспросила: «Вы считаете, что Форд неталантливый?» «Да, я считаю, что он бездарный. Вполне возможно, он был талантлив для Gucci, но не для Yves Saint Laurent».

На самом деле во всем, что произошло, была и его вина, Пьера Берже. Не надо было идти на условия Франсуа Пино при продаже бренда. Не надо было отдавать чужим людям дом, который они вместе создавали пятьдесят лет. Нельзя было допустить, чтобы этот приглашенный американец хозяйничал на территории Yves Saint Laurent. «Лучше бы мы разорились, - неистовствовал Ив, когда увидел первую фордовскую коллекцию, представленную под лейблом YSL. - Неужели нельзя было подождать, пока я умру?»

Похоже, что нельзя, дела шли не очень. Конкуренты дышали в затылок. Клиентура безнадежно старела. Последние духи продавались плохо. Надо было думать о старости. И не только о своей собственной, но и тех, кто работал вместе с ними много лет. Конечно, Берже тогда все сделал правильно: выторговал кучу денег у Пино, создал фонд их имени, оборудовал первоклассное хранилище для нескольких сотен исторических платьев, выгодно продал всю ненужную недвижимость, сохранил в неприкосновенности исторические апартаменты офиса на авеню Марсо и кабинет маэстро. Только что там было делать самому Иву Сен-Лорану? Предаваться воспоминаниям, перебирать старые эскизы, пересчитывать платья в хранилище? Что? Иногда по привычке он заходил сюда, в особняк, со своим Moujik"ом. Бесцельно слонялся по пустым коридорам, сидел понуро в знаменитом салоне с мебелью, обитой зеленым штофом, безучастно внимал речам Берже, как всегда, полным задора и огня. Но домашние музейные радости его не вдохновляли, идея гастролей по миру со старыми коллекциями навевала тоску. Подходящей работы в театре и кино для него так и не нашлось: те, с кем работал раньше, состарились или умерли, а новых звезд он не знал и боялся. «Нет, лучше бы мы разорились...»

«Прощай, моя любовь», - медленно произносит Берже. Так великие трагики Комеди Франсез оплакивали своих возлюбленных в пьесах Корнеля и Расина. Торжественно, проникновенно, бесслезно.

Их пятидесятилетний союз - теперь часть не только истории французской моды, но и всей европейской культуры второй половины ХХ века. Что это было? Встреча великого импресарио и великого артиста? Союз двух гениев - коммерции и моды? Тандем двух сверхличностей, дополнявших друг друга?

«Этот человек забрал все мои силы, всю мою энергию, всю мою жизнь, - скажет Пьер Берже, - но только потому, что я сам этого хотел». Это он выстроил вокруг Ива Сен-Лорана неприступную крепость, окружив его непроходимыми рвами и заборами, сделав его пленником собственного мифа и образа жизни. Это он боролся с его фобиями и страхами, вытаскивал из очередных депрессий и запоев, прятал от него бутылки с виски и блоки сигарет, гонял алчных прихлебателей и торговцев кокаином, бесстрашно вступал в драку с его обидчиками и клеветниками. Это он держал на коротком поводке свору всех его бесчисленных приятелей и компаньонов, ревниво отслеживая, чтобы они с головы до пят всегда были одеты только в YSL, чтобы всегда были готовы развлекать и вдохновлять. За это Берже готов был платить им деньгами, известностью, связями, бесплатными ужинами в Relais Plaza и Le Palace, литрами Opium и Rive Gauche. Он не прощал никому даже попытки измены. Все должны были служить и обслуживать его божество, его Короля-Солнце.

Но в неистовом фанатизме этого поклонения был и свой расчет: Ив Сен-Лоран символизировал собой то, что по-французски называется savoir-vivre, а на русский язык не совсем точно переводится как «умение жить». Само это понятие имеет длинную родословную, уходящую во времена версальских праздников и теряющуюся в череде трианоновских развлечений Марии-Антуанетты. Жизнь, задуманная, срежиссированная и разыгранная как один нескончаемый праздник. Но не тот хемингуэевский, богемный, с дешевым вином, доступными девушками и сытным ужином в монпарнасовской брассери. А праздник, изысканно сервированный на столовом серебре и лиможском фарфоре, со слугами в белых перчатках, с дорогими винами и дорогими женщинами в нарядах Haute Couture. Ив Сен-Лоран - прямой наследник прустовского Свана. Каким-то непонятным, сверхъестественным усилием ему одному удавалось сохранять в последней трети ХХ века иллюзию Grand Siecle, ауру высшего света, которого давно уже не существовало, но который странным образом продолжал жить и торжествовать в его коллекциях.

В реальности все выглядело прозаичнее: «свет» Сен-Лорана - это гламурные наследники некогда громких фамилий, артисты, артистки, талантливые проходимцы, просто beautiful people без денег и особых занятий, бесконечно далекие от подлинной аристократии. По сути та же богема, но сумевшая приобрести в эпоху диско статус властительницы дум и законодательницы моды. Точнее, такой ее сделал Ив Сен-Лоран, щедро раздарив своим придворным девочкам и мальчикам титулы муз, принцесс, принцев, а заодно возведя идею savoir-vivre в некий главный трендсеттерский культ, которому исправно поклонялась вся передовая общественность по обе стороны Атлантики.

И задачей Берже было поддерживать этот культ на соответствующем уровне, не снижать оборотов, сделав из него суперуспешный коммерческий проект. Собственно, он всю жизнь только этим и занимался: превращал гений Ива Сен-Лорана в миф, а миф - в большие деньги. «Прощай, моя любовь».

Т еперь очередь Катрин Денев. Она почти без грима. В черном. Все та же золотистая грива Дневной красавицы по плечам. На шее алеет рубиновое сердце - сен-лорановская эмблема, которая вместе с его ежегодными рождественскими открытками была символом дома и его тайным оберегом.

«Все идет вперед и вперед, ничто не погибает.

Умереть - это вовсе не то, что ты думал, но лучше».

О чем она говорит? - шепотом спрашивает меня дама, сидящая рядом.

Похоже, она плохо слышит, еще хуже видит и явно раздражена, что оказалась в последних рядах непонятно с кем, а ее элегантная черная шляпа, жемчуга и скорбная мина не будут замечены правильными людьми из первых рядов, ради которых она сюда и пришла.

Это стихи, мадам.

Вы полагаете, Денев сама их сочинила?

Не знаю. Кажется, нет.

Катрин читала любимые стихи Ива Сен-Лорана - «Листья в траве» Уитмена. Читала очень не по-актерски. Волновалась. Это было заметно. Голос у нее срывался и дрожал, как у дебютантки на вступительных экзаменах. Но все равно она была прекрасна.

Belle de Jour. Первая и главная из сен-лорановских женщин. И смокинги на голое тело - это она. И мужские плечи пиджаков, и узкая талия, схваченная ядовито-зеленым кушаком, и каблуки-стилеты, которыми можно убить. И все эти леопардовые принты, и платья-сафари, и African Look c длинными клипсами, тяжело раскачивающимися на уровне ключиц, и русские кафтаны, и боа из вороньих крыльев, и невесомое манто из розовых перышек марабу - все это она, Катрин Денев. Женщина из стали и сплавов, которая не разучилась краснеть от волнения и плакать, как маленькая девочка. Наверное, в своих самых тайных мечтах Ив Сен-Лоран представлял себя ею, смелой, сильной, свободной от буржуазных предрассудков и жалких мужских комплексов. Сказал же о ней вполне себе straight Жерар Депардье: «Катрин - это мужчина, каким бы я хотел быть».

На одном из Каннских фестивалей у меня было с ней интервью, и я спросил, что означало для нее быть музой Ива Сен-Лорана. «Да не была я никогда его музой, - отмахнулась Катрин. - Музами были другие: Лулу де ла Фалез, Бетти Катру... Просто каждый сезон я заказывала у него платья, посещала его показы. Мы, конечно, дружили, но с соблюдением дистанции. Мне не хотелось (да он и не настаивал) становиться частью его "двора". Ив был невероятно щедрым, милым и добрым. Я храню все его письма, рисунки, подарки, рождественские открытки. А в моде он был настоящий лев и умел совершать невероятно дерзкие вещи, на которые мог отважиться только очень робкий человек».

Катрин Денев читала Уитмена, а я вспомнил финал прощального гала Ива Сен-Лорана в Stade de France, где она и Летиция Каста пели дуэтом под фонограмму «My Greatest Love Story is You». Тогда все боялись, что Сен-Лоран не выдержит, расплачется или, того хуже, рухнет прямо на подиуме. Он и правда еле стоял на ватных ногах, глядя по сторонам безумными глазами, пока Катрин не взяла его за руку и не повела за кулисы, буквально волоча его на себе. Она уводила его с поля боя, как раненого бойца из-под обстрела. И в этот момент она меньше всего была похожа на королеву гламура, ледяную Дневную красавицу. Старшая сестра, сестра милосердия - вот кем она была для него в тот момент. И всю жизнь.

...Умереть - это вовсе не то, что ты думал, но лучше.

Последний год был самый тяжелый. Близкие знали, что конец может наступить в любую минуту. У него что-то случилось с координацией. Он все время падал. Ломал руки, ключицы. У него были сломаны оба плеча. Во время одного из обследований в американском госпитале в Нейи был поставлен окончательный диагноз: рак мозга. Он не мог самостоятельно ни пить, ни есть, ни даже держать в руках карандаш. Последний месяц он уже не мог говорить. Он замкнулся в скорбном молчании, в которое уже никто не мог проникнуть, даже Берже. За три недели до его смерти они заключили PACS (эквивалент гражданского брака для гомосексуалистов).

«Мы решили, что это должен быть символический акт», - заявил Берже. Но и практический тоже. Ведь теперь на абсолютно законных основаниях он мог распоряжаться всем огромным наследством Ива Сен-Лорана. Сегодня, по прошествии всего нескольких месяцев после похорон своего друга он больше всего озабочен подготовкой к грандиозному аукциону - распродаже знаменитой коллекции искусств, которую они оба собирали в течение сорока лет. К чему такая поспешность? То ли она продиктована финансовыми проблемами фонда YSL-Berge? То ли существует угроза судебных притязаний других наследников - ведь еще живы девяностопятилетняя мать Сен-Лорана и обе его сестры? Версий множество, но Берже хранит ледяное и презрительное молчание, как хранил его все эти годы по поводу реального состояния дел Дома YSL и своих подлинных отношений с Сен-Лораном.

А потом вдруг запела Мария Каллас. Я сразу ее узнал. Обещал же он, что когда-нибудь мы послушаем ее вместе! Casta Diva, Casta Diva... Бессмертный голос рвался куда-то под самый купол Сент-Рош, заполняя собой все пространство собора, заглушая все клаксоны и шумы большого города, продолжавшего жить своей будничной жизнью, для которого эти государственные похороны с перекрытой для движения улицей Сент-Оноре - лишь досадная помеха. А голос пел, и молил, и парил на какой-то недосягаемой, запредельной высоте, доступной только великой Каллас и, наверное, теперь и Сен-Лорану.

По странному совпадению сразу несколько парижских газет написали, что по своему значению и эмоциональному резонансу его похороны сравнимы с уходом Марии Каллас тридцать лет назад. Ощущение пустоты и финала целой эпохи. Как будто на наших глазах навсегда опустили занавес. И не очень понятно, что делать дальше. То есть продолжать делать все то же самое, что и раньше, но уже смирившись с тем, что время королей и королев ушло безвозвратно. И никто так не споет Casta Diva, и не будет кутюрных коллекций, где только от одних переходов бежевого в песочно-серый перехватывало дыхание, а традиционный выход «невесты» был способен сорвать овации, о которых уже не мечтают в Гранд-опера. Все кончено, господа!

Когда из главных ворот Сент-Рош выносили гроб, покрытый национальным флагом Франции, по театральной традиции кто-то пытался аплодировать. Но получилось почему-то фальшиво. Все-таки Ив Сен-Лоран не был рок-звездой или известным актером. Ему явно не хотелось этих аплодисментов. Больше всего он любил тишину. «И учти, чтобы никакого Пер-Лашез!» - заклинал он когда-то Берже, зная страсть своего друга к государственной помпе и театральным эффектам. Домой в Марракеш, где ему было хорошо, где он надеялся провести старость, подальше от Парижа, от всех любящих и ненавидящих, от прошлого и настоящего, в котором для него не оставалось ничего, ради чего стоило жить.

Какое-то время мы все стояли на лестнице, наблюдая, как отъезжает президентский лимузин, как усаживается в машину мама Ива Сен-Лорана. И в этот момент все участники траурной церемонии были похожи на растерянных оркестрантов, оставшихся без дирижера и инструментов. Почему-то неловко было сразу расходиться, хотя всех ждали неотложные дела, раздраженные водители, неотвеченные звонки.

И вот уже кто-то вещал в подставленный микрофон о великой потере Франции, кто-то с радостной готовностью позировал набежавшим, как саранча, папарацци. А рядом, у меня за спиной чей-то глухой голос недовольно бубнил, что хорошо бы сейчас прямо отсюда пойти в Meurice и что-нибудь съесть. Это близко, на Риволи, и местный шеф-повар Янник, говорят, творит чудеса. Господин был явно голоден, и затянувшиеся похороны его утомили.

А кто тебе рассказал про Meurice? - устало поинтересовалась его спутница.

И в этот момент мы все трое, как по команде, подняли головы и посмотрели на белесое июньское небо. С

fkrchr.ru