Очерк "Подмосковный лес" от Наталии Воскресенской

Подмосковный лес. Что может сравниться с этим удивительным и неповторимым царством природы? В любое время года, в любую погоду, в любое время суток он всегда разный, он не наскучит никогда.

Находясь в лесу, человек сливается с природой, чувствует себя частичкой этой природы. Наедине с лесом все наши житейские невзгоды и неприятности отодвигаются на задний план, мельчают. Лес излечивает психику, отрезвляет ум, снимает тяжесть душевного гнёта. Человеческие дрязги, зависть, вражда кажутся здесь, в лесу, такими жалкими и ничтожными, что о них не хочется и думать.

Когда бы я ни пришла в лес, он меня приводит в восторг, умиляет. Как он свеж и чист в мае - начале июня: молоденькая, только что вылезшая из земли травка, только что раскрывшиеся листочки на деревьях; тоненькие, как пергамент, беззащитные, в прожилках - словно сосудики на коже новорожденного ребёнка. А когда зацветает черёмуха, её аромат распространяется далеко-далеко, наполняя все уголки леса чем-то чарующим и неуловимым. А запах берёзы - тонкий, едва заметный.…Когда идёшь по весеннему лесу, упиваешься, и всё не можешь надышаться настоянным на ароматах, тёплым, свежим воздухом. Он проникает во все органы уставшего за зиму тела, дурманит, расслабляет, одновременно и пробуждая жизненные силы человека, напитывая его любовью ко всему окружающему. Весеннее, сначала осторожное пробуждение природы очень скоро сменяется интенсивным расцветом всего, что есть в лесу. Буквально за несколько дней лес преображается: деревья покрываются яркой зеленью листвы, вырастают травы; они пока молоденькие, нежные как шелковиночки, и как хочется поваляться на мягком, душистом зелёном ковре среди жёлтых лютиков, слушая рулады радующихся солнцу птиц.

А лесная тропинка, покрытая густым слоем прошлогодних сосновых и лиственничных иголок…. Она так и манит в глубь леса, и уйти по ней можно далеко-далеко. Пробуждающаяся зелень старается затянуть тропинку, притесняет её, отвоевывает территорию, утоптанную ногами человека; но это ей не удаётся. Скольким ещё людям предстоит за это лето снова пройти по тропинке, получить от леса заряд бодрости, здоровья, душевной красоты. Идёшь, идёшь, и вдруг тропинку перегородил ручеёк, с тихим журчанием перекатывающийся через мелкие камешки и коряги. Непременно надо разуться и пройти вдоль ручья. Ноги будет ломить от студёной родниковой воды, но зато как приятно освежиться в этот жаркий полдень, набрать в ладони воды, умыться и напиться ею. На ручей тоже с обеих сторон нависают кустарники, словно чувствуя живительную прелесть влаги. Кое-где путь ручью загораживают подгнившие и свалившиеся в него деревья, но ручей не остановится, он найдёт себе дорогу, тщательно огибая все преграды.

В разгар лета начинается буйное цветение полянок и опушек леса. Трава доходит до пояса, а лесные цветы удивительны в своей изысканной простоте и разнообразии форм и окрасок. Букет из ромашек, колокольчиков, гвоздик, лютиков, незабудок, васильков - не сравнится ни с каким букетом из дорогих садовых цветов. Если пройти чуть подальше и собрать букет с другой полянки - это будут два совершенно разных букета, но каждый хорош по-своему. В лесу не бывает ни одной похожей полянки, ни одного одинакового деревца. Когда гуляешь по лесу, он то и дело меняется, удивляя своим разнообразием: другое сочетание пород деревьев, различное их расположение делают лес неузнаваемым. Даже от смены освещения он становится совсем другим: солнце зашло за облако - лес потемнел, нахмурился; вышло солнце, и лес вместе с нами обрадовался дневному светилу.

Нет никаких сил покинуть лес, хочется впитать в себя все его богатства, унести в душе своей, передать свои ощущения друзьям, знакомым. Но это невозможно, чувства нельзя передать словами, как бы красочны ни были ваши рассказы; но и испытать их не каждому дано….

В конце лета поспевает малина. Никакая садовая малина не сравнится по вкусу, по аромату с лесной; но чтобы её собрать, надо облазить все овраги. Зато, какое удовольствие усталой и измученной возвращаться с полным бидончиком спелых ягод домой.

В сентябре лес шикарен, великолепен, величественен. Трудно даже подыскать эпитеты, которые могли бы вполне отразить всё буйство и богатство красок. Недаром этот период называют «золотой осенью». Особенно красочная панорама леса открывается с какого-нибудь пригорка или с возвышенности: тут такое разнообразие цвета, столько оттенков и контрастов, что дух захватывает. Немногим поэтам удалось сложить стихи, которые донесли до людей, никогда не видевших подмосковный лес в золотую пору, это удивительное состояние природы. Немногим художникам удалось перенести на полотно сказочное убранство осеннего леса, и то в большом, но всё же приближении. Лес не позволяет в точности копировать себя, не позволяет и брать с собой в этот период ничего: ветка клёна с красивыми разноцветными листьями осыплется, не успеете вы выйти на опушку; яркие «ягодки» из лепестков бересклета, хрупко висящие на тоненьких ножках пестрых веточек, быстро опадут; да и ветка налитых ягод калины не будет дома так гореть рубином, как она горела на фоне яркой зелени листвы. Даже если вы всё это и донесете до городской квартиры, они не будут вас так радовать и приводить в восторг, как в лесу.

В осеннем лесу, когда идёшь с полной корзиной грибов, иногда можно встретить красавца лося, не спеша пробирающегося через завалы деревьев, или лосиху с глупеньким лосёнком. Он бегает за матерью и шарахается в сторону от любого шороха. Реже, но всё же можно увидеть серого зайца или изящную лисичку. А уж дятел, белка - никого не удивят.

А были ли вы когда-нибудь в лесу поздней осенью? Лес в это время печален и молчалив, словно в обиде, что отдал человеку всё, чем был богат, а сейчас у него ничего не осталось, кроме печали увядания, и человек забыл про него, не приходит, не навещает, лес больше ему не нужен. И он стоит мрачный, сырой; кажется, что он плачет, роняя слёзы с почерневших веток. Уже начавшая тлеть опавшая листва, тихо шуршит под ногами, наполняя воздух запахом печали и одиночества.

Человек! Если тебе тоже грустно и одиноко, приди в эту пору в лес, попробуй. Погрустив вместе с лесом, поплакав с ним, увидишь, что от твоей печали не осталось и следа. Вдвоём с таким же одиноким и печальным другом ты уже не будешь чувствовать себя несчастным и покинутым. И для природы и для человека одни и те же законы существования, и никуда от этого не деться, никуда не уйти.

А вот уже на полежалую, прихваченную лёгким морозцем листву, выпал первый снег; как седина на волосы человека. Стало холодно, зябко, неуютно. Люди совсем забыли о лесе - куда приятнее сидеть в тёплых сухих квартирах. Они опять вернутся к нему только тогда, когда он вступит в пору разгара зимы, будет привлекать своей солидной красотой.

Выпадет много снега. Снег покроет белым пушистым одеялом ёлки, берёзы, сосны и дубы; запорошит своим убором кустарники. А уж если проглянет зимнее солнышко, да ещё ударит небольшой морозец - заискрится снег разноцветными россыпями, засверкают, запляшут в прозрачном воздухе шаловливые снежинки, тут уж не усидишь дома: хватай лыжи и - в лес. И лес встретит тебя с распростертыми объятьями, как давний и очень преданный друг, самый верный и надёжный.

Не обижай же лес, помни, что он беззащитен, и он не раз ещё бескорыстно одарит тебя всеми своими сокровищами.

Ноябрь 1987г.

P.S. Вы скажете: «Не верим. Да не может быть, чтобы в Подмосковье лоси бродили, да зайцы с лисами на встречу с людьми выбегали. Покажите нам это место». И вы будете правы, потому что, о чём здесь написано, было более 25 лет назад. Срок небольшой, но, тем не менее, сейчас обо всех этих чудесах можно только вспоминать, увидеть всё это уже невозможно.

И страшно представить, что нас ожидает в будущем. Ведь наступление на лес не прекращается. Теперь вырубаются целые массивы под строительство автомобильных дорог, коттеджей. Да и в оставшемся лесу вместо грибов и ягод скорее найдёшь банки из-под пива, бутылки, да всякий мусор. Грустно становится от всего этого.

Наталия Воскресенская, член Союза писателей России (МГО)

История подмосковных лесов - это страницы становления Московского государства с периодами его усиления, сопровождавшимися истреблением леса (времена Ивана Грозного) или его восстановлением (в Смутные времена). Лес издавна одевал, кормил и согревал человека, но для землепашца он всегда был и источником зол и напастей. В противоборстве леса и человека на стороне последнего всегда была сила топора и огня.

В X-XII вв. Окско-Волжское междуречье встретило пришедшего с юго-запада славянина-колонизатора липово-дубовыми лесами с подлеском из лещины и можжевельника и пышными лугами, служившими хорошей кормовой базой для животноводства. До прихода человека в Западном Подмосковье, как считал известный геоботаник В.В. Алехин, господствовали многоярусные широколиственные леса из дуба, ясеня, липы, вяза, ильма, клена, дикой яблони с богатым подлеском из широкотравья и крупных папоротников на богатых сильнодерновых, сегодня почти исчезнувших почвах. О тех дремучих лиственных лесах сохранилась лишь память в народном фольклоре, летописях, топонимике, а также в дубовых мостовых Пскова и Новгорода, в полутораметровой толщины дубовых стволах первого деревянного Московского Кремля. До сих пор такие мореные стволы устилают дно подмосковного Тростенского озера, много их было и в русле вытекающей из него реки Озерна.

Дубравы, покрывавшие водосборы рек, предотвращали высокие паводки. Этим, по мнению дореволюционного историка А.П. Богданова, объясняется сравнительно низкое расположение в поймах рек селищ и поселений к началу второго тысячелетия.

Главный виновник антропогенной трансформации первобытной природы Подмосковья - подсечно-огневое лесопольное земледелие. В Московской области оно господствовало вплоть до XVI в., а в Смоленской - до 30-х гг. нынешнего столетия! Лес выжиганием превращали в золу. Зольное удобрение позволяло продвигать земледелие далеко на север и получать хорошие урожаи (в конце прошлого века, например, на территории нынешней Республики Коми до 25, а местами - до 50 ц/га).

По расчетам В.А. Перевалова, выполненным по писцовым книгам, уже к началу XVII в. площади лесов в Московском уезде сократились до 2,7%, Звенигородском - до 8,2%, Рузском - до 4,9%, Волоколамском - до 13,2%, Клинском - до 6,4%.

Но в 20-е гг. XVII в. из этих уездов начался массовый отток населения на юг и юго-восток, в зону степей. Возможно, этому способствовали не только социальные причины Смутного времени, но и истощенность земельных ресурсов, нехватка новых лесов для подсечно-огневого земледелия. Заброшенные поля стали зарастать мелколесьем, и уже к концу XVII в. лесистость Московии возросла до 48%.

В XVIII в. активизация хозяйственной деятельности вновь создала угрозу подмосковным лесам. Уже тогда для их сбережения были, например, закрыты металлургические заводы Б.И. Морозова в Звенигородском уезде.

По нашим расчетам, лесистость Московской губернии к 1774 г. составляла 38%, распаханные земли занимали 47%, сенокосы - 10% площади. По данным "Географической карты Московской провинции", изданной в 1774 г., "строевые" (хвойные и широколиственные) леса занимали здесь треть всей лесной площади. В "Историческом и топографическом описании городов Московской губернии" 1787 г. отмечалось, что в Звенигородском уезде "по пескам сосна, береза, можжевельник, а по иловатым местам - ель, дуб, липа, осина, клен, ясень, ольха, ветла и другой кустарник". В Московском уезде лес "преимущественно сосновый и еловый", в Подольском уезде "лесов почти нет, и строевой лес преимущественно привозной", немного лесов в Бронницком уезде, а в Дмитровском - "лесу довольно, в основном чернолесье", в Волоколамском уезде "строевого лесу немного". Много дуба отмечалось в Рузском, Можайском, Верейском и Клинском уездах. Вплоть до середины XIX в. строевой лес десятками тысяч бревен в год сплавлялся в Москву по Истре, Рузе, Озерне, Маглуше. Сегодня по этим обмелевшим речушкам, лишившимся водоохранных липово-дубовых лесов, с трудом можно пройти лишь на байдарке.

Видимо, к концу XVIII в. лес в какой-то степени все-таки отвоевал утраченные при подсечно-огневом земледелии позиции. Малолесными остались лишь Никитский (ныне - Ногинский), Подольский, Бронницкий, Коломенский уезды, в остальных еще господствовали хвойно-широколиственные леса. Но усиленные рубки в последующие два столетия привели к их замещению менее ценными березняками и осинниками, насаждениями ели. Сегодня мало кто назовет подзону, в которой расположена большая часть Подмосковья, хвойно-широколиственной. Всего за два столетия человек превратил ее в подзону елово-мелколиственных лесов. Широколиственных лесов сегодня в Московской области осталось менее 1%, а больше половины всех лесов составляют вторичные березняки и осинники. Времени для восстановления коренных лесов ускоренные обороты рубок, сокращенные до 70-100 лет, не оставляют...

Переломным в судьбе подмосковного леса стал 1861 г., когда начался массовый отток раскрепощенного сельского населения в города. Заброшенные пашни стали зарастать мелколесьем, кустарником. Всего за 27 лет после отмены крепостного права площадь распаханных земель в Московской губернииуменьшилась с 40 до 31%, а к 1912 г. - до 28%. Однако леса, появившиеся на старопахотных почвах, сегодня почти все больны и малопродуктивны.

Революция стала для подмосковных лесов, единственных тогда источников топлива, новым испытанием. Только в период с 1917 по 1923 г. почти все они были вырублены в 30-километровой зоне вокруг столицы - губерния потеряла 17% всех своих лесов на площади 218 тыс. га. И все же в 1924 г. леса покрывали территорию на 45,5% (пашни занимали 22,8%, сенокосы - 10%) площади губернии. Но самыми губительными для подмосковных лесов стали годы индустриализации. Научная организация лесного хозяйства превратилась в тормоз для получения из леса древесины нужного качества и в необходимом количестве и была практически отброшена. Объемы рубок регулировались исключительно спросом и производственной возможностью лесозаготовительных предприятий. Только за период с 1928 по 1932 г. запас по деловой древесине был взят на 13 лет вперед, и площадь лecов вобласти уменьшилась до 25% (правда, сюда были присоединены малолесные соседние). Уже тогда в подмосковных лесах доминировали береза и осина, а на остальные породы приходилась лишь треть общей лесной площади. Почти половину всех лесов составляли молодняки возраста 10-20 лет.

Истощение лесных ресурсов на европейской части СССР к середине 30-х гг. вынудило усилить лесоохранные мероприятия - в 1936 г. была выделена водоохранная зона, включившая все ближнее Подмосковье. Но в лесах Гослесфонда продолжались интенсивные рубки, принявшие характер сплошных. Ликвидация научных принципов лесного хозяйства устранила и само понятие спелостилеса.В рубкувместе со спелыми пошли и молодые леса.Возраст рубок стали устанавливать, исходя из спроса на лесоматериалы, для хвойных пород он был снижен до 60, а для лиственных - до 30 лет. И сегодня 90% древесины мы заготавливаем губительными для всего живого сплошными рубками, в то время как в США их доля не превышает 30%.

В годы Отечественной войны (1941-1943 гг.) было вырублено более 170 тыс. га подмосковных лесов, из них свыше 50 тыс. га - в зеленойзоне. Всего в 1940-1950-е гг. область потеряла пятую часть лесов. Взоры лесопромышленников устремились на заповедники. К 1954 г. в Подмосковье остался один Приокско-террасный заповедник. Земли еще четырех, существовавших ранее - Приволжско-Дубнинского, Верхне-Клязьминского, Глубоко-Истринского и Верхне-Москворецкого, - были переданы лесозаготовителям. Всего же по стране из 128 заповедников осталось 40 - заповеданая площадь сократилась в 9 раз.

За 1953-1960-е гг. преимущественно сплошными рубками в Подмосковье было истреблено свыше 83 тыс. га леса. Лишь в 1967 г. перевод всех лесов области в особую, первую, группу якобы запретил сплошные рубки в них. Но фактически они продолжаются под маскирующим названием "лесовосстановительные". Вряд ли "рукотворный" лес, посаженный на месте вырубленного, станет былым - ведь треть саженцев гибнет в первые пять лет жизни. Лесоводы винят в этом лося, который, размножившись, почти полностью уничтожил посадки сосны, созданные в 60-70-е гг., и стал повреждать молодые ельники. Но причина гибели лесных культур кроется еще и в пренебрежении лесоводов к ландшафтным условиям при возобновлении лесов.

Бесхозяйственная вырубка, особенно в последние 70 лет, привела к тому, что лесов старше 100 лет в Подмосковье почти не осталось, а старше 60 лет (что далеко не "пенсионный" для леса возраст) осталось меньше 10%. Неумеренные рубки "омолодили" подмосковный лес до среднего возраста 38 лет. Но сокращая жизнь лесу, человек сокращает жизнь и себе...

Практик-лесозаготовитель не дает сегодня времени лесу для естественного восстановления (150-500 лет). Так, ельник-кисличник едва ли сменится в возрасте 100- 120 лет ельником лещиновым, ибо уже в 80-100 лет поступит в сплошную лесовосстановительную рубку. Вот почему в антропогенной обстановке "постоянного и неистощимого лесопользования" не только отдельные виды растений, но и целые фитоценозы рискуют попасть в Красную книгу. Видимо, навсегда исчезли с лица земли можжевеловые сосняки, отмечавшиеся в конце XVIII в. по песчаным террасам реки Москвы в Звенигородском уезде... Первостепенной становится задача инвентаризации и сохранения всех оставшихся лесов Подмосковья в возрасте свыше 95-100 лет. Они должны быть сохранены как эталонные для данного ландшафта или физико-географического района.

А сегодня подмосковным лесам угрожает новая опасность - массовое дачное строительство, в том числе в лесопарковом защитном поясе столицы. Разбивая лесозащитный пояс садово-дачными клиньями, мы пробиваем еще одну брешь в нашем экологическом настоящем и будущем.

Еще в постановлении Совета Министров РСФСР (1991 г.) говорилось, что под дачное строительство и огороды могут быть отведены почти все малоценные подмосковные леса. Но что значит малоценные? Что понималось под ценностью леса - стоимость полученных из него кубометров деловой древесины или эколого-эстетические функции? Если под топор пойдут все "малоценные" березняки и осинники Подмосковья, то оно лишится доброй половины своих лесов.

Не лучше ли отводить участки под сады и огороды там, где они и существовали испокон веков, а ныне поросли лесом? Тем более что удобрялись они в прошлом не химией, а навозом, органикой. А таких лесов на старопахотных землях в Подмосковье около 20%. Ведь, как уже говорилось, лес на таких почвах не достигает высокой производительности и продуктивности, чаще болеет, требует более внимательного ухода. Следует лишь выявить такие места. Здесь потребуется помощь историков, физико-географов, архивных работников. Задача эта непростая, но благородная и крайне необходимая.

С.Голубчиков

Посещение хвойных лесов в Подмосковье становится теперь сродни игре в «русскую рулетку»: у решившихся на это людей существуют реальные шансы получить тяжелые увечья, а то и вовсе не вернуться домой живым. Виною тому – случившееся несколько лет назад «тотальное» нашествие на наши среднерусские хвойники полчищ вредителей – жуков-типографов. Эти насекомые для устройства своего «домашнего хозяйства» и вывода потомства отдают предпочтение взрослым елям, прогрызая в их коре и на поверхности ствола разветвленные лабиринты. Не в силах сопротивляться такому массовому «тоннелестроительству» дерево быстро слабеет и погибает.

Вспышка численности типографа, произошедшая в центральном регионе во второй половине «нулевых», привела к тому, что теперь вокруг Москвы – на севере, на западе, на востоке от столицы, – стоят погибшие еловые леса, обширные территории заняты мертвыми деревьями с облетевшей хвоей, с отслаивающейся от стволов корой... Организовать уборку этого сухостоя оказалось для нынешних лесных хозяйств трудновыполнимой задачей, – лишь в отдельных местах заметны следы таких санитарно-защитных вырубок, основная же масса погибших ельников так и стоит во всем своем безобразии.

Вернее – стояла. Сейчас, по прошествии нескольких лет после случившейся «типографической эпидемии», лишенные жизни по вине зловредного короеда деревья обветшали и начали падать. Причем процесс этот приобретает массовый, лавинообразный характер. Достаточно зайти в любой лес, который до того успел «обработать» типограф, и увидишь многочисленные стволы повалившихся мертвых елей. Они образуют порой непроходимые завалы, ощетинившись острыми изломами веток, перегораживают тропинки и лесные проселки... Отличительная особенность такого сухостоя при его падении: корневая часть, комель чаще всего остаются в земле, а ствол переламывается в метре-двух от земли.

Для «МК» ситуацию прокомментировал заведующий Лабораторией защиты леса от инвазивных и карантинных организмов Всероссийского научно-исследовательского института лесоводства и механизации лесного хозяйства (ВНИИЛМ) Юрий Гниненко:

– Многие обратили внимание на то, что в лесу все чаще падают ели, которые погубил короед-типограф. Это происходит потому, что здоровые деревья имеют и здоровую корневую систему. А если дерево убил короед, то корни и ствол у него сразу после гибели атакуют многочисленные гнилевые грибы. Поэтому даже сравнительно слабый ветер может сломать такое дерево, или вывалить его, оборвав гниющие корни. Причем «дефектность», степень разрушения древесины ствола до его падения во многих случаях даже трудно определить простым взглядом. Нет больших пустот в стволе, не заметно сгнивших корней... Дерево внешне выглядит еще вполне крепким, устойчивым, а на самом деле оно уже в любой момент может рухнуть.

В прошедшие годы типограф уничтожил ельники на больших площадях в ряде областей европейской части страны, особенно в столичном регионе. Лесоводы заняты уборкой таких погибших древостоев, но дело это долгое и трудное. Поэтому сейчас накопилось в наших лесах много стоящих мертвых деревьев, древесина которых неотвратимо разрушается. Если их не убрать, то в наступающем году порывами ветра все эти ели будут повалены. Подобная ситуация чревата серьезными проблемами. Образующиеся массовые завалы из сухих елей создают повышенную пожарную опасность. А главное – пребывание людей в таких лесах угрожает их здоровью из-за частых и порой совершенно неожиданным падений многочисленных мертвых деревьев.

Очевидно, что волна массового «падежа» елей в подмосковных лесах прокатится наступающей зимой – трухлявые деревья не выдержат бремени выпавшего снега. (Поклонники лыжных загородных прогулок – ау! Лучше прокладывайте свои маршруты через сосняки, березняки-осинники да по полям!) Ну а с наступлением погожих теплых дней «ёлкоповал» продолжится, – ведь «время Х» для лесов, пораженных короедом-типографом, настало.

Так что грибники, любители сбора ягод и прогулок среди «таежных» пейзажей на ближайший год попадают в группу риска.

Хвойные леса – это природная зона, которая состоит из вечнозеленых растений – деревьев хвойных пород. Хвойные леса растут в тайге Северной Европы, России и Северной Америке. В горной местности Австралии и Южной Америке кое-где есть хвойные леса. Климат хвойных лесов весьма холодный и влажный.

Согласно международной классификации существуют следующие виды хвойного леса:

• вечнозеленые;
• с опадающей хвоей;
• присутствуют в заболоченных лесах;
• тропические и субтропические.

По плотности полога выделяют светлохвойные и темнохвойные леса.

Существует такое явление как искусственные хвойные леса. На территории смешанных или широколиственных лесов в Северной Америке и Европе высаживали хвойные породы деревьев, чтобы восстановить лес там, где он был интенсивно вырублен.

Хвойные леса тайги

В Северном полушарии планеты хвойные леса лежат в зоне тайги. Здесь основные лесообразующие породы следующие:

В Европе встречаются чисто сосновые и елово-сосновые леса.

Сосновые леса

В Западной Сибири широкое разнообразие хвойных лесов: кедрово-сосновые, елово-лиственичные, лиственично-кедрово-сосновые, елово-пихтовые. На территории Восточной Сибири растут лиственничные леса. В хвойных лесах в качестве подлеска может быть береза, осина или рододендрон.

В Канаде в лесах встречаются ели черные и ели белые, бальзамические пихты и американские лиственницы.

Ель белая

Также здесь бывает канадская тсуга и сосна скрученная.

В примесях встречается осина и береза.

Хвойные леса тропических широт

В некоторых точках тропиков встречаются хвойные леса. На островах Карибского моря произрастает карибская, западная и тропическая сосна.

В Южной Азии и на островах встречается суматранская и островная сосна.

В южноамериканских лесах представлены такие хвойные растения, как фитцройя кипарисовидная и араукария бразильская.

В тропической зоне Австралии хвойные леса образованы подокарпом.

Значение хвойных лесов

На планете есть достаточно много хвойных лесов. По мере вырубки деревьев люди стали создавать искусственные хвойные леса на месте, где росли широколиственные породы. В этих лесах сформировался особенный растительный и животный мир. Сами же хвойные деревья представляют особую ценность. Люди вырубают их для строительства, изготовления мебели и других целей. Однако, чтобы было что рубить, сначала нужно посадить и вырастить, а потом уже использовать хвойную древесину.

1) Климатические особенности.

Среднегодовая температура от +3,5 (север области) до +5,8 (юг, юго-восток области). Для примера: среднегодовая температура в Клину +4, а в Серпухове +5,2.

2) Земля.

Почвоведы выделяют в Подмосковье три основные почвенные зоны:
- южно-таежная подзона дерново-подзолистых почв;
- среднерусская провинция серых лесных почв;
- среднерусская лесостепная провинция оподзоленных, выщелоченных и типичных среднегумусных и тучных мощных черноземов и серых лесных почв.

Подзолистые ПОЧВЫ опытный глаз определит сразу: в верхней части толщи они белесые. Эта земля неплодородная, кислая, очень бедная гумусом и элементами питания. Она требует существенного улучшения структуры, внесения органических и минеральных удобрений и извести. К счастью, в Подмосковье почвы этого типа встречаются нечасто, в основном на севере и востоке - в Талдомском и Лотошинском районах, на севере Волоколамского, Шаховского, Клинского, Дмитровского и Сергиево-Посадского районов.

Дерново-подзолистые почвы менее кислые, чем просто подзолистые, более богаты гумусом и прочими питательными веществами, а значит, плодородны, имеют лучшую комковато-порошистую структуру. Окультуривание дерново-подзолистых почв приносит хорошие результаты. Это самые типичные для Подмосковья почвы. Они распространены в Подольском, Домодедовском, Чеховском, Ленинском, Ступинском районах, на западе Коломенского, севере Серпуховского и Озерского районов; на территории Верхневолжской и на юго-востоке Мещерской низменности, вдоль Клинско-Дмитровской гряды (Можайский, Рузский, Наро-Фоминский, Истринский, Солнечногорский, Одинцовский, Красногорский, Химкинский, Пушкинский, Мытищинский, Шаховской районы, юг Волоколамского, Клинского, Дмитровского и Сергиево-Посадского районов). Нет их только на самом юге области.

Серые лесные почвы представляют собой переходный тип от дерново-подзолистых к черноземам. Они тяжелы, слабокислы, с прочной ореховатой структурой. Это достаточно плодородные почвы, содержание гумуса в них составляет от 2 до 4%. Серые лесные почвы распространены на юге и юго-западе Московской области. Счастливые владельцы этих плодородных земель живут в Каширском и Зарайском районах, на юге Озерского, Луховицкого и на севере Серебрянопрудского районов, а также в центре и на востоке Приокской равнины.

Чернозем - самая богатая почва. Недаром его называют царем почв. Конечно, подмосковный чернозем отличается, скажем, от воронежского. Наш чернозем принадлежит к северному подтипу, он либо выщелочен, либо оподзолен. Содержание гумуса доходит в нем до 8%, он имеет ореховато-зернистую структуру и почти черен. Под гумусовым горизонтом залегают карбонатные мореные суглинки, обеспечивающие почти нейтральную реакцию почвы. Черноземный край Подмосковья - это юг Серебрянопрудского района (самая южная его оконечность).

Аллювиальные почвы распространены в долинах рек и на пойменных террасах. Они тоже разнообразны: дерновые, дерново-глеевые, болотные. Типы аллювиальных почв отличаются по степени избыточного увлажнения, содержанию питательных веществ, структуре и составу. Самые плодородные из них - луговые пойменные. Их можно отличить по темному цвету. Они богаты гумусом, обладают прочной зернистой структурой, высоким плодородием. Как и болотные, аллювиальные почвы хорошо отзываются на проведение осушительной мелиорации.

Болотные и заболоченные почвы занимают всевозможные низины. Они бывают торфяно-болотными, лугово-болотными, дерново-подзолисто-глеевыми, торфянисто-подзолисто-глеевыми и т.д. Общее для всех болотных почв - повышенная кислотность и низкое плодородие при высоком богатстве элементами питания. Лишенные доступа воздуха, органически! вещества в них минерализуются, почвенная масса теряет структуру. Одними удобрениями такому горю не поможешь, необходима осушительная мелиорация. После этого болотные почвы могут стать вполне плодородными.

3) Леса и растительность.

Территорию Московской области по характеру растительности условно можно разделить на несколько районов:
- еловые леса - расположены на севере, северо-западе, коренная порода - ель с примесью широколиственных пород;
- елово-широколиственные смешанные леса - занимают центральную и западную часть области, верхнее течение Москвы-реки;
- широколиственные леса - находятся южнее Москвы, на юге и юго-востоке области до границы с Мещерой;
- сосновые леса и болота - это юго-восточная и восточная части области, Мещёрская низменность, северная оконечность Подмосковья, коренная порода - сосна;
- лесостепь - расположена на самом южном краю области, почти не занята лесами.

Итак, рассмотрим более подробно.

На самом севере Подмосковья (на территории Верхневолжской низменности) и частично в северо-западной и западной части региона (территория Можайского, Шаховского и Лотошинского районов) более всего распространены южнотаежные хвойные леса. Это преимущественно ельники с зарослями лещины обыкновенной (лесного ореха); с бересклетом бородавчатым в подлеске и небольшим количеством мелколиственных и широколиственных пород в древостое. Чистых еловых лесов в Московском регионе осталось немного. На территории Верхне-Волжской низменности распространены болота и торфяники.

Центральную, западную и восточную части области занимают коренные хвойно-широколиственные леса. Они не образуют сплошного пояса; наиболее полно сохранились на склонах Клинско-Дмитровской гряды Смоленско-Московской возвышенности. Здесь хорошо себя чувствуют ель обыкновенная, сосна обыкновенная. По вершинам холмов и на теплых, хорошо дренированных склонах расселились: липа мелколистная, дуб черешчатый, вязы (гладкий и шершавый), клен остролистный. Кроме того, встречаются черёмуха, яблоня лесная, груша обыкновенная и тёрн. В таких лесах в качестве примеси растут: осина, ольха серая, березы (бородавчатая и пушистая), а в более сырых местах, заболоченных низинах - ольшаники их черной ольхи, березово-осиновое мелколесье или заросли из различных видов ивы и крушины. Вдоль глубоких речных долин тянется узкой полосой так называемая буга - прирусловые заросли серой ольхи, ракиты, ветлы и черемухи, перемешанные с ивняками и перевитые гирляндами хмеля. В хвойно-широколиственных лесах в подлеске господствуют лещина обыкновенная, бересклеты (европейский и бородавчатый), рябина, крушина, калина, жимолость, смородина нескольких видов; встречается здесь и волчье лыко, а в зарослях ольхи черной - черная смородина. Для этой зоны типичны травы как хвойных (майник, кислица, грушанки), так и широколиственных лесов (сныть, копытень, зеленчук, вороний глаз, осока волосистая).

В зону широколиственных лесов входят территории, располагающиеся к югу от Оки, за исключением южной части Серебряно-Прудского района, относящейся к лесостепной зоне. По низменному правобережью Москвы-реки зона широколиственных лесов заходит далеко на север, почти до границ города Москвы. К югу от Оки, на хорошо дренированных склонах долин и вдоль крутых обрывов небольшими пятнами разбросаны дубравы. Основные древесные породы зоны помимо дуба — липа, клёны остролистный, татарский и полевой, ясень и два вида вяза, в густом подлеске — лещина, бересклеты европейский и бородавчатый, жимолость, крушина ломкая, калина, шиповник и другие кустарники. В нижних ярусах широколиственных лесов чаще, чем в лесах другого типа встречаются яблоня лесная, груша обыкновенная, крушина слабительная и тёрн. Травяной покров разнообразен — здесь произрастают сныть, зеленчук, осока волосистая, папоротники, ветреница дубравная, ландыш, лютик кашубский, гусиный лук, медуница, копытень, сочевичник весенний, ясменник пахучий, осока лесная, овсяница гигантская, бор развесистый, мятлик дубравный. В поймах рек встречаются черноольшанники, а также леса из дуба с примесью вяза. В долине Оки к югу от Коломны — пойменные луга.

Москворецко-Окская возвышенность является переходной зоной. Для нее обычны вторичные мелколиственные леса, коренными же являются хвойно-широколиственные, широколиственные леса из дуба, липы, клена (в междуречье Пахры и Северки). Имеются также крупные массивы еловых лесов, как, например, в верховьях реки Лопасни. В долине Оки между Серпуховом и Коломной, на возвышенном левобережье, встречаются сосновые боры степного типа. В прилегающей по реке Москве части Москворецко-Окской равнины, в заокских районах, а также к северу от Клинско-Дмитровской гряды большие площади отведены под сельскохозяйственные угодья.

Самая восточная часть области - коренные Мещёрские леса - состоят преимущественно из южнотаёжных сосновых и сосново-еловых массивов. Это сосновые боры-зеленомошники с наземным покровом из черники и брусники; на переувлажнённых участках — боры-долгомошники и сфагновики. Чистых ельников мало, и они занимают совсем небольшие участки. Обычны для Мещёры боры со сложным породным составом со значительной примесью мелколиственных и, реже, широколиственных пород; такие леса, как правило, имеют богатый подлесок и густой травяной покров. Кроме того, в пределах Мещёры на переувлажнённых участках встречаются массивы коренных мелколиственных лесов из серой и чёрной ольхи и ивы. В Подмосковной Мещёре очень распространены обширные болота и торфяники - в Шатурском и Луховицком районах. А естественных пойменных лугов почти не осталось.

Крайний юг области (Серебрянопрудский район и частично Серпуховский район) находятся в лесостепной зоне; но все участки степи на водоразделах распаханы, они практически не сохранились. Небольшие участки остепненных лугов и луговых степей охраняются здесь в нескольких заказниках на склонах рек Полосни, Осетра и других. В пределах лесостепной зоны изредка встречаются липовые и дубовые рощи.