Успешно испытали модернизированную противоракету системы ПРО. Запущенная с казахстанского полигона Сары-Шаган, она, по данным Минобороны России, с заданной точностью поразила в небе условную цель.
Известно, что опытный боеприпас предназначается для модернизируемой сейчас системы ПРО Москвы и Центрального промышленного района России. Все, что с ней связано, военные держат под большим секретом. Поэтому официальной информации об испытаниях на казахстанском полигоне очень мало. Не называется ни тип противоракеты, ни ее боевые и летные характеристики.
Хотя пуск в Сары-Шагане наши военные сняли на видео, которое затем разместили на аккаунтах Минобороны в соцсетях, по этим кадрам даже нельзя однозначно сказать, откуда стартовал опытный боеприпас - из шахты или с мобильной пусковой установки.
Комментарии специалистов об очередном этапе испытаний перспективного боеприпаса тоже весьма лаконичны. Например, Андрей Приходько, заместитель командующего войсковым объединением ПВО-ПРО, в интересах которого усовершенствуют противоракету, ограничился заявлением, что ее тактико-технические характеристики по дальности полета, точности поражения цели, срокам эксплуатации изделия "значительно превосходят стоящие сегодня на вооружении огневые средства".
По некоторым данным, скорость модернизированной противоракеты превышает 5,5 километра в секунду
Офицер добавил, что опытный боеприпас, который, как и все компоненты системы противоракетной обороны, претерпевает сегодня модернизацию, гарантирует надежную оборону прикрываемого войсковым объединением района. "Это касается как одиночных, так и групповых ракетных ударов, в том числе с применением межконтинентальных баллистических ракет нового поколения, оснащенных различными комплексами средств преодоления ПРО" - уточнил Приходько.
Между тем некоторые эксперты предположили, что в казахстанское небо запустили усовершенствованный вариант противоракеты 53Т6 (Gazelle по классификации НАТО), уже применяемой для прикрытия неба столицы и Центрального промышленного района России. Этот модернизированный боеприпас, по некоторым данным, имеет маркировку ПРС-1М. Он оснащен новым двигателем и современной бортовой радиоэлектронной аппаратурой. Силовая установка обеспечивает противоракету огромной скоростью и высотой полета, а высокотехнологичная "начинка" гарантирует перехват целей.
Поговаривают, что данное изделие призвано заменить 53Т6, у которого ограничены эксплуатационные сроки. И наряду с разрабатываемым сейчас перспективным зенитным ракетным комплексом С-500 "Прометей" может быть использовано в новой системе ПРО Москвы и Центрального промышленного района России С-235 "Нудоль". Не секрет, что она должна прийти на смену ныне действующей системе ПРО А-135.
Что известно о противоракете 53Т6? Она была принята на вооружение три десятка лет назад, неоднократно совершенствовалась и по многим параметрам до сих пор не имеет аналогов в мире. Это, в частности, относится к набираемой боеприпасом скорости. По некоторым данным, в модернизированном варианте она превышает 5,5 километра в секунду. К тому же опытная противоракета выдерживает колоссальные перегрузки, что гарантирует высокую работоспособность ее аппаратуры.
«Нет повести печальнее на свете, чем повесть о советской противоракете»
(Г. В. Кисунько)
4 марта 1961 года произошло событие, которое подавляющее большинство учёных и специалистов искренне считали абсолютно невозможным. В этот день впервые в мире экспериментальная ракета В-1000 в стратосфере уничтожила боеголовку баллистической ракеты, приближающуюся к цели. Существовало множество закрытых исследований и научных статей, которые аргументированно доказывали, что создать средство перехвата головной части баллистической ракеты, приближающейся из космоса со скоростью в 4–5 тыс. м/с и имеющей размеры не более 2,5 м, просто нереально.
Не существует настолько точных средств обнаружения. Нет необходимых производительных вычислителей, чтобы построить модель траектории и спланировать перехват. Не придуманы ещё ракеты, обладающие достаточной энергетикой, чтобы осуществить перехват на допустимом удалении. Нет бортовых систем управления, способных выдержать старт, больше напоминающий выстрел из миномёта, чем запуск ракеты. Нет инфраструктуры боевых частей, обеспечивающей возможность реагировать на вторжение примерно в 15 раз быстрее, чем обычные подразделения ПВО. Ничего такого не было и, согласно теориям, быть не могло… Однако всё получилось. Первая в мире система противоракетной обороны была создана под руководством генерального конструктора Г. В. Кисунько и взяла под защиту Москву.
Я позволю себе привести здесь ряд выдержек из воспоминаний генерал-лейтенанта в отставке члена-корреспондента РАН Григория Васильевича Кисунько, полагая, что никакой журналистский текст не может сравниться с воспоминаниями не просто участника событий, но первого руководителя грандиозного проекта.
Григорий Васильевич Кисунько родился 20 июля 1918 года в селе Бельманка Запорожской области. После окончания физико-математического факультета Луганского пединститута учился в аспирантуре, летом 1941 года защитил диссертацию и отправился добровольцем на фронт. После войны он будет участвовать в создании первых зенитно-ракетных комплексов С-25 и С-75 (на фото) в КБ-1, пройдя путь от руководителя сектора СВЧ-устройств до начальника отдела разработки зенитно-ракетных комплексов.
В 1958 году он станет главным конструктором системы противоракетной обороны Москвы. Впрочем, это всё в будущем, а пока на исходе 1953 год… Теперь слово самому Григорию Васильевичу: «В сентябре 1953 года в ЦК КПСС поступило письмо, подписанное семью Маршалами Советского Союза, в том числе начальником Генштаба. Авторы письма просили ЦК поручить промышленным министерствам приступить к работам по созданию средств борьбы против баллистических ракет. ЦК поручил Главспецмашу подготовить предложения по этому письму, к обсуждению которого были привлечены членкоры АН СССР А. Л. Минц и А. Н. Щукин, Главный конструктор С-25 А. А. Расплетин, главный инженер КБ-1 Ф. В. Лукин и я, недавно назначенный на должность начальника отдела разработки зенитно-ракетных систем.
Система «А»
По научному существу поставленной задачи А. Л. Минц высказался однозначно: “Это такая же глупость, как стрельба снарядом по снаряду”. Его поддержал А. А. Расплетин репликой: “Правильно. Просто чушь какая-то”. А. Н. Щукин высказался в том смысле, что военные сейчас имеют “большой вес в верхах” и от них нельзя отделаться такими словами, как глупость, чушь и тому подобное, хотя он полностью разделяет мнение Минца и Расплетина. Поэтому нам следует предельно кратко доложить в ЦК, что проблема очень сложная, требует специального изучения компетентной комиссией и что такая комиссия нами создана. Не исключено, что со временем вопрос сам собой заглохнет…
На заседании Президиума ЦК КПСС предложения по работам в области ПРО рассматривались 3 февраля. Ворошилов задал мне вопрос: не будут ли осколки рикошетировать от баллистической головки? Я ответил, что это исключено благодаря огромным скоростям сближения головки с осколками, тем более что и сами осколки (вернее – шрапнелины) будут начинены взрывчаткой. В знак согласия с моим ответом члены Президиума ЦК как-то дружно утвердительно закивали. Было предложено по линии ЦК принять короткое принципиальное постановление с одобрением внесённого предложения, а Совмину поручить выпустить постановление. Постановление Совмина вышло 17 августа 1956 года, но к этому времени уже была произведена рекогносцировка мест дислокации и полным ходом шло проектирование объектов будущего полигона в организациях Минобороны; в июле на ближайшую к нему станцию начинали прибывать эшелоны военных строителей, была отдана директива Генштаба о создании полигонной войсковой части, которой был присвоен № 03080. В постановлениях ЦК и Совмина полигону был присвоен шифр “полигон А”, экспериментальному комплексу – “система А”».
Ракета и всё остальное
В качестве главного ударного элемента будущего комплекса была намечена двухступенчатая ракета В-1000, разрабатываемая под руководством главного конструктора П. Д. Грушина в ОКБ-2 Министерства авиационной промышленности (ныне это МКБ «Факел») Ракета могла нести осколочную или ядерную боевую часть. Скорость полёта составляла 1 000 м/с, максимальная высота перехвата – 25 км.
Обнаружение целей на удалении до 1 500 км осуществлялось РЛС «Дунай-2» (на фото ниже). Операции подготовки целеуказания, управление пуском и перехватом выполнялись центральной вычислительной системой, в которую входили вычислительные машины: управляющая М-40 и машина обработки телеметрической информации М-50.
«Инфарктные секунды»
Григорий Васильевич вспоминает: «Пошла полоса сплошных неудач: на пуске 8 декабря система не сработала из-за короткого замыкания в одной из ламп в центральной вычислительной машине; 10 декабря в противоракете во время полёта отказал программный механизм; 17 декабря – неисправность блока питания приёмника в радиолокаторе наведения; 22 декабря – ошибка оператора радиолокатора дальнего обнаружения; 23 декабря – незапуск двигателя второй ступени противоракеты. Итак – пять нулей подряд, с израсходованием пяти ракет Р-5 и двух противоракет, незавидная картина в преддверии нового, 1961 года!
В новом году в первом же пуске 13 января произошло пропадание сигнала ответчика на 38-й секунде полёта противоракеты. Зато и в этом пуске, и в четырёх последующих – 14 января, 13 и 22 февраля и 2 марта – весь наземный комплекс сработал безотказно. Поскольку все средства системы сработали безотказно, не было оснований откладывать очередную работу системы “А” по ракете Р-12, намеченную на 4 марта. Предпусковые проверки, наконец, готовность одна минута, от репродуктора ЭВМ идут мягкие звуки, похожие на успокаивающий шёпот. И вдруг… Погасли все табло. Исчез и характерный звук из репродуктора, подключённого к ЭВМ. Жуткую тишину нарушает голос по громкоговорящей связи. Это мой голос, но мне самому он казался абсолютно чужим:
- “Днепр”, в чем дело?
- Остановилась программа, – отвечает “Днепр” голосом дежурного программиста Андрея Степанова.
- Пустить снова программу!
В ответ послышалось сначала знакомое чуфыканье репродуктора ЭВМ, а затем по громкоговорящей связи – голос программиста:
- Программа пущена!
На индикаторном пульте все началось сначала, но теперь уже в какой-то спешке выскакивают одна задругой светящиеся надписи табло, на экране – отметка цели и отметка точки её падения… Наконец ЭВМ выдаёт сигнал “Подрыв” для боевой части противоракеты. Итак, на весь боевой цикл от повторного запуска программы до поражения цели было затрачено 145 секунд! Можно сказать, инфарктные секунды. Получилось, что мы нечаянно проверили систему в жёстком цейтноте».
И невозможное возможно!..
Вот как описывает дальнейшие события Григорий Кисунько: «Главное сейчас – быстро доставить и проявить плёнки кинофоторегистрации цели и противоракеты в районе их встречи. Только по плёнкам сможем узнать, что там произошло, на высоте 25 километров, да ещё и на удалении более 150 километров отсюда. А что если подрыв произведён либо слишком рано, либо слишком поздно? В любом из этих случаев цель не будет поражена…
Ночью меня разбудил звонок аппарата ВЧ-связи. Дежурный по предприятию из Москвы сообщил, что ночным рейсом с понедельника на вторник на полигон выезжает новый главный инженер предприятия А. В. Пивоваров. Итак, все ясно, как божий день, – любимое выражение министра. До Москвы, видимо, дошла информация об очередном ляпе на системе “А”, уже двенадцатом подряд, случившемся 4 марта. Удобный повод, чтобы направить на полигон “боярина из Москвы”, который, якобы ознакомившись с делами на месте, предложит начальству приостановить работы и назначить комиссию, которая должна разобраться: стоит ли продолжать впустую пулять ракетами и противоракетами или лучше закрыть эти работы, а систему “А” демонтировать и списать? А министр, получив решение комиссии, выйдет в ЦК и напомнит кому надо, что это Кисунько вместе с маршалом Жуковым в 1956 году протащили через ЦК и Совмин постановление о создании системы “А”. Это с подачи Устинова и Жукова пущены коту под хвост государственные средства на создание громадных дорогостоящих бандур и системы “А”, и специального огромного полигона в пустыне для их размещения и испытаний.
Утром ко мне в домик позвонил начальник полигона.
– “Григорий Васильевич, сейчас я посмотрел плёнки и могу вас обрадовать: после подрыва боевой части начала разваливаться на куски баллистическая головка. Сейчас принимаем меры к поискам её остатков. Все наши офицеры вас поздравляют”.
Пока коллеги ехали к “домику Кисунько”, у меня на столе уже стояли графины со спиртом и с водой, стаканы, а на сковородке шкворчала яичница с салом. Весть об успехе быстро разнеслась по полигону, и к домику потянулись с поздравлениями военные и промышленники. Спирт по вкусу запивали или разбавляли водой и закусывали прямо сырыми яйцами и ломтиками сала. Так пошла в дело вся провизия, закупленная мною вчера на сары-шаганском рынке».
Атмосферный след после запуска ракеты-перехватчика
Китайские военные провели успешные испытания системы противоракетной обороны наземного базирования с заатмосферными перехватчиками, сообщает Defence Talk. Состоявшийся запуск ракеты-перехватчика, предназначенной для поражения целей прямым попаданием, признан успешным.
Траекторию полета межконтинентальной баллистической ракеты можно поделить на три участка: разгонный, заатмосферный и терминальный. На разгонном - носитель набирает штатную скорость и выходит за пределы атмосферы, затем двигатели ракеты выключаются и производится наведение на цель и отсоединение боевого блока.
На терминальном участке боевой блок (и ложные цели, если они предусмотрены конструкцией баллистической ракеты) входят в атмосферу и падают на цель. На первом участке ракета наиболее уязвима, поскольку еще не успела набрать штатную скорость. На втором носитель тоже достаточно уязвим, однако за пределами атмосферы сложность перехвата заключается в выборе способа поражения - обычный взрыв не подойдет.
На терминальном участке перехват боевых блоков технически возможен, но этот вариант является наименее предпочтительным по нескольким причинам, одной из которых является загрязнение обширных участков территории обломками сбитых ядерных боевых блоков. Кроме того, перехват боевых блоков может осложняться присутствием в воздухе ложных целей. Некоторые боеголовки могут маневрировать при падении.
Какую именно систему противоракетной обороны испытали военные, министерство обороны Китая не раскрывает. В частности, не раскрывается, какую именно цель должен был поразить перехватчик. Известно, что с учетом последнего запуска испытания противоракетной системы проводились четыре раза - предыдущие три, признанные успешными, проводились в 2010-м, 2013-м и 2014 году.
В настоящее время помимо Китая системами противоракетной обороны с ракетами заатмосферного перехвата обладают , Румыния (SM-3; в составе ЕвроПРО под контролем США) и Япония. Такие ракеты стояли на вооружении СССР в составе системы противоракетной обороны Москвы А-135 «Амур», но были списаны; остались лишь с высотой действия до 30 километров.
Разработкой системы противоракетной обороны с ракетами заатмосферного перехвата сегодня занимается Индия. В конце 2016 года индийские разработчики противоракеты AAD, однако система на вооружение пока не принята. В 2017 году власти страны выделили 1,2 тысячи гектаров территории в штате Раджастан для противоракетных радаров и пусковых установок ракет-перехватчиков.
Василий Сычёв
Уважаемые читатели!
В настоящее время (8 – 12 марта) на сайт осуществляется DDoS атака каких-то злых людей. В связи с чем, некоторые сервисы могут быть недоступны. Уж не знаем, кому мы «перешли дорогу» – проект наш совершенно некоммерческий – бесприбыльный, и что им нужно – не понятно. Но мы стараемся удержать сайт в рабочем состоянии. Посмотрим что будет дальше. Спасибо за понимание.
Ядерное оружие обладает разрушительной мощью и является сдерживающим фактором, который препятствует развязыванию глобальной мировой войны. Однако сама по себе ядерная бомба – еще не оружие – ей нужно средство доставки, бомбардировщик, ракета, артиллерийский снаряд. Именно в момент доставки ядерное оружие наиболее уязвимо, и это надеются использовать американские военные в своей национальной системе противоракетной обороны (ПРО).
В отличие от «звездных войн» – программы стратегической оборонной инициативы 1980-х годов – современная американская ПРО отличается рациональным подходом и демонстрирует определенные успехи в выполнении ранее невозможной задачи: защиты страны от ядерного удара.
Прежде всего ПРО направлена против баллистических ракет, поэтому будет логичным рассмотреть ее действие на различных этапах полета баллистической ракеты.
Разгонный участок траектории
С момента старта и до подъема на большую высоту ракета особенно уязвима: она летит по простой траектории, практически вертикально, к тому же тонкая оболочка ракеты, испытывающая огромные перегрузки, не защищена никакой броней. Однако это самый сложный этап для перехвата, поскольку у системы ПРО есть не более пяти минут на то, чтобы обнаружить и поразить цель, разгоняющуюся до скорости 6–7 км/с.
Рис. 1. Схематичное изображение траектории МБР: 1–2 – разгонный участок траектории (1 – пуск, 2 – завершение работы маршевого двигателя); 3–4 – участок выведения (3 и 4 – отделение разгонных ступеней); 5–6 – маршевый участок (5 – отделение боевой платформы с боеголовками, 6 – отделение боеголовок от боевой платформы); 7–8 терминальный участок траектории (7 – вход в плотные слои атмосферы, 8 – подрыв ядерного заряда).
Тем не менее современные технологии позволяют решить эту проблему. Задача обнаружения решается довольно просто. Дело в том, что на активном участке полета факел двигателя ракеты излучает много тепла и виден с большого расстояния. В ходе эксперимента в рамках испытания новейших инфракрасных сенсоров истребителя F-35 и беспилотника Predator удавалось обнаруживать и сопровождать ракету средней дальности с расстояния более 1000 км. Межконтинентальная баллистическая ракета (МБР) «светит» еще дальше и может быть быстро обнаружена средствами воздушной разведки, барражирующими вдоль границ потенциального противника.
Рис. 2. Лазер воздушного базирования ABL – попытка создать дальнобойное оружие ПРО для уничтожения ракет на разгонном участке.
Проблема обнаружения старта ракет со скрытых и мобильных пусковых установок решается системой космического слежения и наблюдения (STSS). Два спутника (под названием SBIRS) этой системы работают на орбите Земли с 2009 года и недавно продемонстрировали способность обнаруживать и отслеживать баллистические ракеты от момента пуска до падения боеголовки. SBIRS – один из самых надежных компонентов ПРО, который демонстрирует высокую эффективность и существенно сокращает время перехвата. Американские военные планируют усовершенствовать STSS, запустив в 2016 году два новых спутника под названием PTSS, которые передают данные непосредственно средствам перехвата. В 2012 году агентство противоракетной обороны планирует получить на разработку PTSS 160 млн долл. Ежегодно Пентагон тратит на этот проект 100–150 млн долл. И планирует получить очень высокую отдачу: несколько спутников PTSS, находящихся на низкой околоземной орбите, смогут отслеживать баллистические ракеты на всех участках полета, в том числе на фоне глубокого космоса.
Рис. 3. Сборка спутника STSS.
Для того чтобы сбить баллистическую ракету на разгонном участке, требуется разместить средства перехвата как можно ближе к пусковой установке противника. Американская ПРО решает эту проблему двумя способами. Прежде всего с помощью зенитных ракет SM-3, размещенных на боевых кораблях с системой ПРО Aegis. Морское базирование позволяет держать ракеты-перехватчики вблизи границ противника и быстро перемещать их в регионы вероятного пуска баллистических ракет. На сегодняшний день корабли с ПРО Aegis являются самым надежным и мощным компонентом американской национальной ПРО. Из 24 учебных перехватов 21 был успешным, ракета SM-3 продемонстрировала эффективный перехват баллистических ракет на высотах до 250 км, а также поразила спутник, движущийся на высоте 247 км со скоростью более 27 тыс. км/ч. Сегодня системой Aegis оснащены 17 кораблей, к 2013 году количество судов ПРО планируется увеличить до 32 единиц. Дальность стрельбы ракет SM-3 – 500 км, таким образом, нескольких кораблей достаточно для блокирования, например, Северной Кореи, которая в силу географического расположения не может «спрятать подальше» пусковые установки ядерных ракет.
Рис. 4. Мобильный радар ПРО AN/TPY-2.
Присутствие кораблей с ракетами SM-3 вынудит противника размещать ракеты в глубине территории, что затруднительно для большинства компактных государств. Исключением могут быть только Россия, Китай и Индия, которые занимают большую площадь и могут отвести МБР от береговой линии на расстояние более 500 км. Однако это осложнит применение ракет средней дальности (1000–3000 км), которые являются основным оружием нападения таких стран, как Иран, Северная Корея и Пакистан.
Рис. 5. Пуск ракеты SM-3 с борта эсминца USS Hopper.
В большинстве обсуждений американской ПРО игнорируется другое важное достоинство ПРО Aegis с размещением ракет-перехватчиков на борту кораблей – потенциальная возможность перехвата баллистических ракет, запускаемых с подводных лодок. Крейсер ПРО может нести дежурство в предполагаемом районе пуска ракет с борта подлодки и уничтожать их на уязвимом разгонном участке. В настоящее время субмарины с межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР) являются главным оружием ядерного сдерживания, поскольку их практически невозможно обнаружить и уничтожить превентивным ударом. Обычно атомные подлодки, вооруженные МБР, несут постоянное дежурство в Арктике, где шум сталкивающихся льдин и толстый слой льда не позволяют обнаружить шумы и магнитное поле подлодок. Однако развитие подводных роботов в перспективе может позволить скрытно следить за субмаринами и передавать их координаты системам ПРО, что сведет на нет все достоинства МБР подводного старта. Подобных технологий сегодня еще нет, но возможности Aegis позволяют использовать их в будущем.
Рис. 6. Ракета 51Т6 в транспортном контейнере.
Таким образом, ракета SM-3 является основным инструментом для перехвата ракет на разгонном участке траектории. Кроме морского базирования предусматривается размещение SM-3 в наземных пусковых установках, что расширяет их возможности и позволяет частично парировать размещение МБР вдали от береговой линии.
Существуют и другие элементы ПРО, предназначенные для перехвата на разгонном участке. В частности программа NCADE, в рамках которой на базе ракеты AMRAAM разрабатывается противоракета с инфракрасным наведением, пригодная для использования практически с любых истребителей и беспилотных летательных аппаратов. Благодаря этой ракете авиация американских ВВС сможет выполнять патрулирование в интересах ПРО и перехватывать стартующие баллистические ракеты в любом регионе планеты. Воздушный элемент ПРО является серьезной угрозой для любых ядерных сил, включая МБР на подводных лодках.
Участок выведения и маршевый участок
После завершения разгона и прохождения отметки в 350 км, перед апогеем (самой верхней точкой) баллистической траектории начинается участок выведения. Этот период отличается тем, что мощные маршевые двигатели выключены и ракета летит по инерции. В этот момент помимо STSS в работу ПРО активно включаются радары Х-диапазона: радары раннего предупреждения о ракетном нападении Cobra Dane и UEWR (Аляска) с дальностью действия 4,8 тыс. км, огромный буксируемый радар SBX, размещенный на морской платформе и имеющий дальность 2 тыс. км. Необходимость создания буксируемого морского радара вызвана тем, что баллистическая ракета, достигшая высоты 200 км, из-за кривизны земной поверхности видна с расстояния всего 1600 км и большая часть Земли недоступна радарам, установленным на территории США. Именно поэтому так важно наличие спутников STSS и нескольких радаров, которые будут наблюдать за мертвыми зонами траектории полета МБР с дальностью около 10 тыс. км.
Рис. 7. Кинетический перехватчик EKV может поражать практически любые космические цели в ближнем космосе.
На участке выведения командный центр ПРО начинает строить трехмерную модель движения ракеты и определяет вероятное место ее падения. Перехват на этом участке возможен, хотя и очень сложен: МБР достигает апогея траектории на высоте до 1500 м.
Рис. 8. Компоненты кинетического перехватчика MKV.
Перехват на участке наведения и на маршевом участке, когда начинается отделение боеголовок МБР, является задачей противоракеты GBI. Это второй эшелон ПРО, на который американские военные возлагают особые надежды, поскольку это самый длинный участок полета МБР (около 20 минут), к тому же обломки сбитых на маршевом участке траектории ракет просто сгорят в атмосфере, не нанеся никакого вреда. GBI является трехступенчатой ракетой весом около 13 т, она имеет дальность стрельбы 5,3 тыс. км и может поражать цели на высоте до 2 тыс. км. На ракету GBI установлен заатмосферный перехватчик EKV, который поражает цели за счет кинетической энергии удара на скорости более 10 тыс. км/ч. Сенсоры EKV позволяют ему наводиться на самый широкий спектр целей: от боеголовок МБР до спутников и космических кораблей на орбите. Компания Raytheon также работает над дешевым вариантом кинетической боеголовки-перехватчика, оснащенной ИК-телескопом и маневровыми двигателями. Новый перехватчик MKV можно будет устанавливать в качестве боевой части на ракету SM-3, KEI, GBI. Тяжелая ракета-перехватчик сможет доставить на околоземную орбиту до 20 MKV, что резко повысит эффективность перехвата боеголовок МБР.
рис. 9. Радар ПРО UEWR на Аляске.
рис. 10. Буксируемый радар ПРО SBX.
Однако это дело будущего, а пока перехват боеголовок на маршевом участке траектории не намного проще, чем попадание винтовочной пулей в другую летящую пулю. Почти все нашумевшие неудачные испытания ПРО связаны с тестовыми пусками перехватчиков типа GBI. На конец 2010 года на военных базах на Аляске и в Калифорнии были установлены в общей сложности 30 ракет GBI. Очевидно, что для отражения массового удара сотен боеголовок этого недостаточно. Тем не менее GBI представляют определенную угрозу для одиночных ракет, о чем свидетельствует последний успешный перехват боеголовки баллистической ракеты, который состоялся 6 июня 2010 г.
Терминальный участок траектории
Этот участок начинается, когда боеголовки входят в плотные слои атмосферы. Это последний шанс перехватить ядерные боеприпасы до того, как они нанесут смертельный удар. Перехват на этом этапе – чрезвычайно трудный и, естественно, наименее желательный сценарий работы ПРО. В систему ПРО терминальной стадии включены ракеты SM-2 Block IV совместимые с ПРО Aegis и зенитные ракетные комплексы Patriot PAC-3 и THAAD.
Рис. 11. Пусковая установка терминальной ПРО THAAD.
Наведение этих ракет может осуществляться с помощью специализированного мобильного радара AN/TPY-2. В настоящее время системы терминальной ПРО несут дежурство в зоне Персидского залива, Европе, а также Японии, Израиле и Южной Корее. Их основные цели – моноблочные баллистические ракеты средней дальности, которые несут одну боеголовку. В ходе испытаний этого элемента ПРО произошло множество неудач, связанных с чрезвычайной сложностью поражения боеголовки, падающей на землю со скоростью 6–7 км/с. Последнее успешное испытание THAAD состоялось в 2010 году, когда ракета смогла поразить боеголовку ракеты средней дальности.
Невыполнимая задача
Гарантированное уничтожение десятка боеголовок МБР, забрасываемых вместе с множеством ложных целей, на сегодняшний день является невыполнимой задачей. Единственной системой ПРО, которой это было под силу, является ПРО Москвы А-135 (развернута в 1983–89 годах). Ее ракеты, оснащенные ядерным боезарядом мощностью 10 кт, могли надежно отражать даже массированный ядерный удар. Однако противоракета 53Т6 имеет недостаточную дальность – всего 80 км и может поражать цели на высоте до 30 км. По мнению американских специалистов, ядерный взрыв такой мощности на высоте менее 50 км наносит своей территории слишком большой ущерб, что неприемлемо для национальной ПРО. Противоракета 51Т6 с ядерной боевой частью мощностью 1 Мт и дальностью стрельбы до 350 км была лишена этого недостатка, однако к настоящему времени она снята с вооружения.
Американская терминальная система ПРО не гарантирует надежный перехват боеголовок МБР и является лишь прикрытием важных участков на театре военных действий, то есть ракеты THAAD, размещенные в Польше, никоим образом не способны защитить от ядерного нападения территорию США.
Перед чем спасует американская ПРО?
Современная американская национальная ПРО не предназначена для защиты территории США от полномасштабной, с применением тысячи боеголовок, ядерной войны. Как и любая зенитная система, она призвана лишь уменьшить последствия нападения и способна перехватить небольшое количество (10–20 штук) одновременно запущенных баллистических ракет. Однако американские военные подошли к проблеме ПРО рационально и выстроили несколько эшелонов, которые могут пригодиться в будущих локальных и глобальных конфликтах.
Самым сложным в плане противодействия является ПРО Aegis и NCADE. Какая-либо модернизация баллистических ракет (для защиты от ПРО на участке разгона) вряд ли возможна – на ракету не навесишь тонны брони и она не может активно маневрировать во время взлета. Единственный способ преодолеть воздействие ПРО на участке разгона – сократить его или уничтожить пусковые установки SM-3 и завоевать превосходство в воздухе. Учитывая, что на сегодняшний день США обладают самым мощным морским и воздушным флотом, последнее – очень непростая задача.
На маршевом участке дела обстоят немного лучше. Прежде всего есть возможность увеличить настильность траектории полета баллистических ракет, что уменьшает уязвимость ракеты за счет сокращения времени участка выведения и марша.
Справка NNN : Угол возвышения, при котором полная горизонтальная дальность полета пули (гранаты) становится наибольшей, называется углом наибольшей дальности. Величина угла наибольшей дальности для пуль различных видов оружия составляет около 35°. Траектории, получаемые при углах возвышения, меньших угла наибольшей дальности, называются настильными (по материалам cnews.ru).
Все эти меры реализованы в российской МБР Тополь-М: сокращенное время полета на разгонном участке траектории, настильная траектория полета.
Противодействие системам ПРО на терминальном участке полета задача более простая: достаточно применить как можно большее количество ложных целей и активное маневрирование боеголовок. Также действенной мерой является подрыв ядерных зарядов на высоте около 50 км – электромагнитный импульс выведет из строя оборудование THAAD и «откроет дверь» для боеголовок, поражающих основные цели.
Результат работы ПРО зависит в основном от соотношения количества перехватчиков и баллистических ракет, а также от качества работы программного обеспечения ПРО и элементов, обеспечивающих обнаружение, селекцию и сопровождение целей.
Американская ПРО опирается на анализ будущей военно-политической обстановки, которая характеризуется распространением ядерных и ракетных технологий. Крупные державы, такие как США, не могут себе позволить уступить безоговорочное военное превосходство над небольшими и экономически слаборазвитыми государствами. Эшелонированная система ПРО снижает влияние «ядерного шантажа» и позволяет США сохранить военное превосходство.
Такие ракеты потенциально могут появиться на вооружении у КНДР и Ирана, сообщает Newsader со ссылкой на Defense News . По словам чиновников, этот результат внушает оптимизм на фоне возрастающих ракетных возможностей Пхеньяна. Следует отметить, что МБР с ядерной боеголовкой стоит на вооружении России.
Проведенный тест - первый случай, когда американские военные сумели перехватить МБР с помощью наземной ПРО, официальное наименование которой звучит как "Наземная система ПРО на маршевом участке полета" (Ground-based Midcourse Defense, GMD). Ранее они проводили только испытания по перехвату более медленных ракет средней дальности, хотя и приближающихся по своим скоростям к снарядам класса МБР.
Ракета-перехватчик была запущена из подземного бункера с базы ВВС Ванденберг и ударила над Тихим океаном по снаряду, имитировавшему МБР, который стартовал с испытательного полигона Рейгана на Маршалловых островах. Мишень была поражена заатмосферным перехватчиком «в результате прямого столкновения», говорится в отчете Агентства по противоракетной обороне (Missile Defense Agency, MDA). Миссия прошла на фоне усиления напряжения вокруг Корейского полуострова из-за эскалации ядерной программы Пхеньяна.
«Перехват столь сложной цели, как МБР, является невероятным достижением для системы GDM и важной вехой в реализации этой программы, - говорится в заявлении директора MDA Джима Шпира. - Данная система жизненно важна с точки зрения защиты нашей родины, и проведенный тест демонстрирует, что у нас на вооружении имеется надежный сдерживающий фактор против реальной угрозы».
На протяжении всего теста радиолокационная станция в Тихом океане отслеживала работу GDM, собирая данные о запущенных снарядах.
«Первоначальные показания заключаются в том, что основная цель теста достигнута. Однако специалисты продолжат оценивать производительность системы на основе телеметрии и других данных, полученных в ходе испытания», - говорится в заявлении.
В настоящее время на вооружении GDM стоит 36 перехватчиков, расположенных на Аляске и в Калифорнии. К концу нынешнего года это число будет доведено до 44, а в более отдаленной перспективе США планируют развернуть до сотни перехватчиков в пяти разных локациях.
Основным поражающим элементом комплекса является заатмосферный кинетический перехватчик EKV (Exoatmospheric Kill Vehicle). Разработанный фирмой Raytheon, он выводится противоракетой (Ground-Based Interceptor, GBI) в космическое пространство и осуществляет перехват и контактное поражение неприятельской боеголовки. Проще говоря, мишень уничтожается в результате физического столкновения со снарядом-убийцей. Эта система получила неофициальное наименование "ударил - убил" ("hit-to-kill"). Пентагон сравнивает эту миссию с попыткой перехватить пулю с помощью другой пули, только на гораздо более высоких скоростях.
«Это важный день для отечественной системы противоракетной обороны, - констатировал аналитик по вопросам ПРО Центра стратегических и международных исследований Том Карако в интервью Defense News. - Технология "ударил-убил" в очередной раз доказала свою жизнеспособность, причем на этот раз - уже против МБР. Агентству по противоракетной обороне еще многое предстоит сделать в рамках программы по повышению надежности и боеспособности GBI. Мы все еще уточняем детали, однако в любом случае сегодняшний тест принес нам прекрасные вести о состоянии национальной обороны».
Между тем, история испытаний американской системы GDM полна как успехов, так и неудач.
С 24 июня 1997 года, когда начались первые тестовые пуски для отработки общей концепции программы и по настоящее время, система осуществила 39 тестовых запусков. Семнадцать из них были предприняты с целью перехвата учебных мишеней, двадцать - для отработки различных компонентов и проверки оборудования.
Из семнадцати пусков, осуществлявшихся по учебным целям, полностью успешными были девять (включая вчерашний), что составляет выше 50 процентов, особенно если учесть, что в одном случае провал испытаний произошёл по вине вышедшей из строя учебной цели и потому не может быть поставлен в вину самому комплексу.
На протяжении двадцати лет разработчики не переставали повышать эффективность средств GDM, применяя все более новые технические решения, и в 2016 году они успешно протестировали - без перехвата мишени - усовершенствованный перехватчик с модернизированными двигателями.
По данным DN, если бы проведенный 30 мая тест провалился, это, скорее всего, задержало бы развертывание новых перехватчиков.
В то же время даже на фоне успеха один из опрошенных изданием аналитиков выразил скептицизм по поводу того, что тест доказывает наличие у США полноценной стратегии ПРО, защищающей Америку от северокорейской угрозы.
«Основываясь на имеющихся тестовых данных, мы не можем полагаться на эту программу ПРО в деле защиты Соединенных Штатов от северокорейской ракеты большой дальности. Помимо прочего, чрезмерная зависимость от противоракетной обороны может помешать дипломатическим усилиям, направленным на предотвращение опасной конфронтации», - заявил Филипп Койл, который ранее возглавлял отдел Пентагона по тестам и оценкам, а ныне является старшим научным сотрудником Центра по контролю над вооружениями. Он сравнил очередное испытание GDM с "детским шажком" стоимостью 244 млн долларов и длительностью три года.
В 2018 году MDA планирует потратить почти миллиард долларов на противоракетную оборону. MDA запрашивает 828,1 млн. долларов, в том числе 465,5 млн. долларов для усовершенствования используемых в системе GDM перехватчиков и улучшения их бортовой аппаратуры, отвечающей за связь с наземной службой.
Радары GDM
Основой информационного обеспечения GDM, осуществляющей обнаружение и отслеживание угрожающих территории США космических объектов, являются три стационарных радара системы PAVE PAWS. Расположенные на важнейших стратегических направлениях, эти радары осуществляют непрерывный контроль над аэрокосмическим пространством, отслеживание перемещающихся в космосе объектов и вторичное предупреждение о ракетном нападении на подступах к Северной Америке.
Несмотря на широкие возможности системы станций PAVE PAWS, у этих РЛС предупреждения и слежения есть существенный недостаток. Их радиус действия составляет не более 2000 километров, что не позволяет им обнаруживать и сопровождать ракеты на ранних участках траектории, и, таким образом, не позволяет в полной мере реализовать оборонительный потенциал системы GBMD, технически способной (при наличии целеуказания) поражать цели в космическом пространстве над любой точкой Земли.
Чтобы решить эту проблему, агентство противоракетной обороны США в сотрудничестве с ВМФ разработало мобильный радар морского базирования SBX. Эта установка водоизмещением около 50000 тонн и высотой более 85 метров, построенная в 2004 году на основе буровой платформы СS-50, может быть отбуксирована и развёрнута в любой точке мирового океана. Установленный на платформе радар, работающий в X-диапазоне, в состоянии отслеживать цели в околоземном пространстве на расстоянии в 2000-4700 км.
В случае возникновения конфликтной ситуации морская радарная платформа может быть развёрнута вблизи района потенциального запуска межконтинентальных баллистических ракет. SBX может отследить запуск ракет на самом раннем участке траектории и выполнить наведение против них противоракет GBI, базирующихся на континентальной территории США. Дальность перехвата, таким образом, становится почти неограниченной: развёрнутая в соответствующей точке платформа может навести противоракету на космический объект в любой точке мира.
ПРО США морского базирования
Морская ПРО США представлена системой «Иджис» с зенитными ракетами класса Standart. По состоянию на 2016 год на вооружении стоят ракеты RIM-161 Standard Missile 3 (SM-3), способные поражать воздушные цели на заатмосферных высотах.
По сообщениям прессы, в разработке находятся модифицированные ракеты класса SM-3: SM-3 Block IIA и SM-3 Block IIB. Информация о характеристиках ракет в открытом доступе отсутствует, но известно, что одна из поставленных перед разработчиками задач - более уверенное поражение МБР, хотя изначально «Иджис» разрабатывалась Министерством обороны США и предназначалась для защиты от баллистических ракет малой и средней дальности.
Согласно планам США по созданию системы противоракетной обороны Европы (ЕвроПРО), противоракеты SM-3 Block IIA планировалось разместить в Европе в 2015 году, а SM-3 Block IIB - после 2020 года. Планы размещения ПРО в Европе вызвали протесты со стороны России, поскольку, по мнению российских военных специалистов, эти ракеты, размещенные на базах в Восточной Европе, либо на кораблях, могли бы успешно перехватывать российские баллистические ракеты.
Заявления российских властей основаны в том числе на информации, согласно которой 21 февраля 2008 года ракета SM-3 через три минуты после старта поразила находящийся на высоте 247 километров аварийный разведывательный спутник USA-193, двигающийся со скоростью 7 580 м/с, которую обычно развивает МБР.