Фигуристка. Елена Бережная родилась 11 октября 1977 года в городе Невинномысске, Ставропольского края. Сейчас она в этом городе самая знаменитая личность, ее знает каждый горожанин. Недавно Елена открыла в Невинномысске кафе "Аксель", которое пользуется большим успехом.

Спортом начала заниматься в 1980 году. Выступает в паре с Антоном Сихарулидзе. Бывшие партнеры: Александр Ручкин, Олег Шляхов.

С 1996 года Елена является ученицей Санкт-Петербургского училища олимпийского резерва №2.

Елена Бережная интересная, разносторонняя личность. Помимо спорта она увлекается рисованием: она участвовала в оформлении собственного кафе, а так же написала портрет своего тренера - Тамары Москвиной. Также она интересуется балетом, музыкой, машинами.

13 ноября 2002 г. в швейцарском городе Лозанна состоялась церемония вручения наград международного фестиваля "Олимпийские золотые кольца". Первой премии в номинации "Портреты спортсменов, участвовавших в Играх в Солт-Лейк-Сити" был удостоен фильм Первого канала "Розы для Елены Бережной". В нем рассказывается о блистательной паре российских фигуристов Елене Бережной и Антоне Сихарулидзе, об их невероятном и звездном пути к званию "Олимпийских чемпионов".

Особое место в картине занимает рассказ о Елене, которая, пережив серьезную травму, нанесенную по халатности бывшим партнером. Вспоминать эту историю она не любит. Хотя она смогла не только преодолеть боль и страх, но и полностью восстановить спортивную форму. Ее выступление на Олимпиаде - это доказательство огромного желания жить и побеждать.

Судьба Елены Бережной вела ее по волнистому пути, через партнера-тирана, травму, безумный роман, скандал международного масштаба и десятки побед. Эта женщина знает, как встать на коньки в три года, пережить операции на мозгу, стать олимпийским чемпионом и мамой двоих детей.

В отечественном спорте много ярких личностей. Талантливые россияне показывают удивительные результаты на соревнованиях и часто отстаивают честь страны. Но мало есть настоящих легенд, которые в буквальном смысле по лезвию двигались к успеху, на грани смерти и с настоящей драматической историей.

Елена Бережная травма головы 1996 видео: в три года юная Лена стала на коньки

Маленькую Елену родители привели в Ледовый дворец в три года. Уже с маленького возраста девочка показала свой талант и пластику. В 13 лет будущая чемпионка покидает свой родной городок и уезжает в Москву. Родители с трудом отпустили ее, но понимали, что этого требует дальнейшее развитие и блестящая карьера в перспективе. Елена живет в спортивном общежитии и много тренируется.

В 16 лет фигуристка уже работает в паре с Олегом Шляховым. На это время припадает распад Советского Союза и родители ее партнера делают выводы, что в соседней Латвии на тот момент им будет проще добиться успеха. Партнеры переезжают в Ригу и показывают бесподобные достижения в спорте, но эти победы дались Елене через сильные угнетения и психологическое давление со стороны Шляхова.

Елена Бережная травма головы 1996 видео: в 16 лет она знала, что значит мужская тирания

Работая в паре с Олегом Шляховым, в столь юном возрасте Елена находилась под влиянием настоящего деспота. Его характер был настолько невыносим, что до Елены от него ушли 7 девушек-партнерш. Она знала только одно – ради будущих успехов будет терпеть все его выходки. Старший на 4 года Шляхов запирал Елену в комнате на целый день, не раз поднимал на девушку руку и этим крикам и побоям есть много свидетелей.

Так продолжалось до переезда в Питер. Тренер Тамара Москвина дала девушке возможность понять, что она фактически живет в рабстве. В этот период у Елены завязывается роман со своим будущим партнером Антоном Сихарулидзе, но продолжает работать со Шляховым в предвкушении на успех в чемпионатах и конкурсах.

Елена Бережная травма головы 1996 видео: роковая черепно-мозговая травма

В 1996 году в Риге состоялся континентальный чемпионат, на котором Олег и Елена так и не выступили. За три недели до выступления они прибыли в Латвию и Шляхов хорошо отыгрался за упущенное в Питере. Елена была уже полна уверенности уходить от него.

Но случилась ужасная трагедия. На тренировке во время вращения обоих партнеров Олег своим наточенным лезвием конька ударил фигуристку прямо в височную часть головы. Удар был настолько сильным, что у Елены был проломлен череп, осколки кости задели мозг, и ей парализовало половину лица.

Во время двух нейрохирургических операций, лечения и восстановления с ней рядом был Антон Сихарулидзе. Он так сильно был влюблен в девятнадцатилетнюю Елену, что поставил себе цель любыми способами вернуть ее к нормальной жизни.

Елена Бережная травма головы 1996 видео: возвращение на лед с новыми силами

Девушка училась заново говорить и двигаться. Вопреки страшному приговору врачей, что она не выйдет на лед, меньше чем через год они вместе с Антоном уже откатывали номера выступлений. Сихарулидзе набрался огромного терпения и вернул любимую к спорту. Все дальнейшие награды и успехи Антон и Елена получали как партнеры, вместе продолжив карьеру.

Вместе они стали и олимпийскими чемпионами. На зимних Играх в Солт-Лейк-Сити Антон и Елена получили золотую медаль с разницей всего в один голос. Их победа сопровождалась огромным скандалом. Вместе с ними в финале выступила канадская пара, обстановка на канадской территории, канадские болельщики и их победа на предолимпийском чемпионате якобы уже предвещали победу Жами Сале и Давида Пелетье.

Бережная и Сихарулидзе выступили первыми и произвели огромное впечатление. После провозглашения победы российской пары, на них посыпались обвинения в подтасовке результатов. Вся Канада обвиняла российскую сторону в давлении на судей. Скандал разразился до таких масштабов, что было принято решение вручить канадцам еще один комплект золотых медалей.

Елена Бережная травма головы 1996 видео: завершение спортивной карьеры

С 2002 года Елена и Антон гастролировали в США до 2006 года. После партнеры завершили сотрудничество и женщина вернулась в Россию, выступала в звездных шоу на льду, преподавала. Вопреки долгому роману, с Антоном расстались, потому что за столько лет они стали как брат и сестра. Девушка вышла замуж за британского фигуриста Стивена Казинса и родила двух деток.

Но устроить семью на две страны не удалось и через восемь лет брака пара развелась. Сегодня Елене 40 лет, она является депутатом Госдумы от Ставропольского края, воспитывает сына и дочь.

Глава 10.

Партнер избивал Елену Бережную и отнимал деньги

Тайванчик под колпаком ФБР. - Безмозглые судьи. - Опозорились перед Россией, зато получили суперконтракт. - Больше, чем любовь. - Стивен Казинс жениться не спешит.

Зимняя Олимпиада в Солт-Лейк-Сити получилась самой непредсказуемой и самой скандальной. Того, что произойдет в парном катании, не ожидал никто.
Уже на разминке перед произвольной программой чувствовалось, что нервы главных претендентов на медали натянуты, как струны. Канадская фигуристка Джеми Сале на полном ходу врезалась в Антона Сихарулидзе . Наш спортсмен выполнял очередной элемент и заметил канадку слишком поздно - они оба упали на лед. Болельщики, львиную долю которых составляли американцы, недовольно загудели. Когда после столкновения падают хрупкая девушка и высокий, здоровый мужчина, зрители невольно симпатизируют тому, кто слабее.

Елена Бережная и Антон Сихарулидзе выступали первыми. Они откатались хорошо, правда, партнер чуть-чуть смазал один прыжок - выезд получился не совсем чистым. А вот Джеми Сале и Давид Пеллетье видимых глазу ошибок не совершили. Поэтому публика, да и сами канадцы были уверены, что на первое место судьи поставят именно их.
А судейские голоса распределились иначе - 5:4 в пользу россиян. Грянул скандал.

По пресс-центру распространился слух, что французский арбитр Мари-Рен Ле Гунь написала официальное письмо в ИСУ (Международный союз конькобежцев), где сообщила, что на нее оказывал давление президент Федерации фигурного катания Франции Дидье Галаге . Якобы Галаге сказал: если она отдаст свой голос за Бережную и Сихарулидзе, то в танцах на льду Россия обещает помочь французскому дуэту Марина Анисина - Гвендаль Пейзера . Правда, никто этого письма не видел. А позже появилась информация, что его вообще не было. Уже в Париже Ле Гунь созвала пресс-конференцию и заявила: ИСУ стал лоббировать интересы канадских
фигуристов еще после чемпионата мира 2000 года. Но она, Ле Гунь, судила на Олимпиаде только сердцем, а россиян поставила выше потому, что они показали более творческую и артистичную программу. Канадцы в этом компоненте, на ее взгляд, уступали.
Тем не менее маховик закрутился. Североамериканские электронные СМИ развязали целую кампанию в защиту канадских фигуристов. Подключилось даже Федеральное бюро расследований США. Сотрудникам ФБР удалось перехватить запись телефонного разговора между двумя российскими бизнесменами - Алимжаном Тохтахуновым и Шевалье Нусуевым . По версии спецслужб, Шевалье говорил с Тохтахуновым как раз о размене медалей - в парном катании и танцах на льду. Причем Тайванчик старался не столько для Бережной и Сихарулидзе, сколько для бывшей россиянки Марины Анисиной, которую он знал много лет и по-отечески опекал. В результате Тохтахунов попал в тюрьму. Его задержали в июле 2002 года в Италии, где он тогда проживал.

Любопытное интервью дал в те дни Шевалье Нусуев одной российской газете:
- Думаю, Тайванчик им был нужен совсем по другим делам. Но так как на Олимпиаде возник шум из-за судейства, они смогли сделать скандал поводом для ареста. Кстати, его телефон по распоряжению американцев прослушивали два года. Когда их попросили дать запись разговора (а мой голос легко можно определить и без экспертизы), они ничего не представили. Я всю жизнь связан со спортивными единоборствами. Если бы меня впутали в историю с подкупом в таких видах, как вольная или греко-римская борьба, я бы еще понимал. Но мое имя вмешивают в фигурное катание. Это нонсенс! Это то же самое, если я скажу: ребята, приходите, я буду завтра выступать в Большом театре.
После Олимпиады в Солт-Лейк-Сити г-н Нусуев заметил одну странную закономерность. Он побывал в Италии, Испании, во Франции, в других странах - и везде, когда Шевалье покидал гостиницу, с него не брали денег за телефонные переговоры.

- Почему вы не даете мне счета за телефон? - спрашивал Нусуев. - Я же несколько раз звонил в Москву.
- Компьютер не зафиксировал ни одного вашего звонка в Россию, - вежливо отвечали ему.
Когда Шевалье поделился с женой своими опасениями насчет прослушки, она ответила:
- Зачем это нужно? Не бери в голову.
А через четыре дня арестовали Тайванчика. Тохтахунов просидел в итальянской тюрьме десять с половиной месяцев. Доказать, что он действительно повлиял на распределение медалей на Олимпийских играх, так и не удалось. А вот Нусуеву не повезло. В августе 2005-го, когда он выходил из своего ресторана, неизвестный выпустил в него несколько пуль. Коммерсант с сомнительной репутацией скончался в больнице.
В фигурном катании - виде спорта крайне субъективном - от судей зависит очень многое. Самое смешное, что среди арбитров, которые вершат судьбы фигуристов мирового класса, есть немало людей, которые сами никогда не катались на коньках! Бывали случаи, когда судья международной категории не мог самостоятельно определить, какой прыжок - тройной или четверной - выполнил фигурист. И ему приходилось обращаться к соседу за столиком.
Если отбросить лирику, все арбитры подразделяются на три категории. Первая - это те, кто не разбираются ни в каких тонкостях и ставят оценки наобум. Вторая группа судей четко выполняет заказ своего начальства, то есть своей национальной федерации. Ну а третья категория, самая малочисленная, - объективные, честные люди, которые, однако, прекрасно понимают, что иногда своей честностью они вредят сами себе. Но и с ними можно договориться.

На Олимпиаде 2002 года канадцы Сале и Пеллетье встали в позу обиженных, потому что проиграли. Но нет никаких гарантий того, что их национальная федерация или люди, приближенные к ней, не работали с судьями, агитируя за канадцев. Особенно после заявления г-жи Ле Гунь в Париже.
А тогда, в Солт-Лейк-Сити, после разразившегося скандала президент ИСУ Оттавио Чинкванта принял беспрецедентное решение - вручить золотые медали сразу двум спортивным парам. Российской и канадской. Когда Бережная и Сихарулидзе после долгих консультаций с тренером и руководством нашей федерации все-таки вышли на повторное награждение, многие посчитали, что делать этого не стоило. Отказались же снова получать свои бронзовые награды китайцы Сю Шень и Хонбо Чжао . Но мало кто знает, что, смирив гордыню, Елена и Антон в личном плане только выиграли. Там же, в Солт-Лейк-Сити, они заключили очень выгодный контракт на участие в знаменитом шоу «Stars on Ice», причем кульминацией этого шоу на протяжении целого сезона был уникальный номер - в нем выступали обе конкурирующие пары, наша и канадская. Если бы после громкого скандала Бережная и Сихарулидзе пошли на откровенное игнорирование зарвавшихся соперников, контракт с американским шоу подписали бы только канадцы.

В детстве Лена Бережная считала себя невезучей. Она выросла в Невинномысске, в 60 км от Ставрополя. Мама воспитывала ее одна, семья жила бедно, денег вечно не хватало. У Лены было пятеро братьев и сестер - двое родных и трое двоюродных. Троих племянников мама приютила, когда после несчастного случая они потеряли своих родителей. Чтобы выбиться из нищеты и достичь чего-то в жизни, Бережная в 13 лет уехала из дома в Москву. Ее заметил и пригласил в столицу легендарный тренер Станислав Жук . Но вскоре враги развалили Советский Союз, и талантливая пара в составе Елены Бережной и Олега Шляхова вдруг стала выступать за Латвию. В России конкуренция среди фигуристов намного выше, попасть в сборную невероятно сложно, вот молодые ребята и «клюнули» на предложение латышей. В 95-м Елена и Олег впервые попали на взрослый чемпионат мира, показали товар лицом, и их пригласила к себе в Питер Тамара Москвина .
Увы, с партнером Бережной не повезло. Шляхов распускал руки, Лена часто возвращалась с тренировки со следами побоев на теле. Партнер не только бил Лену, но и отбирал у нее призовые деньги, заработанные на соревнованиях. И еще угрожал: мол, если проболтаешься, пеняй на себя.

А в январе 1996 года в Риге случилось ЧП. Шляхов ударил Бережную коньком в висок. В результате - повреждение оболочки головного мозга. Лену тут же отвезли в больницу, ей сделали трепанацию черепа. Врачи сказали: о фигурном катании девушке лучше забыть. У Лены пропала речь, она стала хуже видеть - пришлось носить линзы. Газеты тогда писали, что Шляхов задел коньком голову фигуристки случайно, неправильно выполнив параллельное вращение. Но Сихарулидзе, ставший новым партнером Бережной, в порыве откровенности позже сказал:
- Этот шизик просто вышел из себя. Сорвался. Вообще он относился к Ленке чудовищно. Она панически его боялась. За то, что Шляхов с ней делал, можно было сажать в тюрьму.
Антон в то время катался с Машей Петровой , они дважды выиграли чемпионат мира среди юниоров. Но между партнерами то и дело возникали ссоры. А когда в компании своих друзей Антон вдруг стал появляться не с Машей, а с Леной Бережной, которая каталась в Питере на том же катке, но у другого тренера, обстановка еще больше накалилась. Петрова почувствовала, что Сихарулидзе вот-вот уйдет. Интуиция не подвела.
Когда Антон узнал, что случилось с Бережной в Риге, он рванул туда. А перед этим позвонил Людмиле Великовой , своему тренеру, и сказал, что на каток больше не придет. Какое к черту фигурное катание, если с девушкой, которая ему так нравилась, приключилась беда? То, что Антон увидел в больнице, привело его в ужас. На голове у Лены абсолютно не было волос, на темени - огромный шрам... Неужели это на всю жизнь? Бережную поместили в палату, где находилось восемь человек, причем ее раскладушка стояла у самого входа, на сквозняке. Лена жутко похудела, она весила килограммов тридцать, не больше.

В Риге Сихарулидзе разыскал Шляхова и набил тому морду.
Когда Бережная увидела Антона в палате, то удивилась и обрадовалась, но выразить свою признательность не могла. Для того чтобы речь к ней вернулась, врачи посоветовали читать Лене вслух. И Антон целыми днями читал ей книжки и модные журналы. Когда Бережная немного пришла в себя, Сихарулидзе вместе с Тамарой Москвиной забрал ее из больницы и привез домой к своим родителям. В Питер.
- Мама, можно Лена поживет у нас? - огорошил Антон свою мать Людмилу Алексеевну .
На тот момент ему было 19 лет, а Елене - 18. Озадаченные родители приняли соломоново решение. В одной комнате с Леной и Антоном будет ночевать его родная сестра, Марина. Собственно, и вариантов других не было: в двухкомнатной квартире впятером особо не развернешься. Юные фигуристы жили под одной крышей восемь месяцев.
Врачи не давали гарантий, что она сможет вернуться на лед. Но Лена, поборов все страхи, решила попробовать. Антон предложил ей кататься вместе.
- Не стану скрывать, мы тогда очень сблизились, - призналась позже Бережная. - Я как будто нашла родственную душу. Антон был совершенно не похож на предыдущего моего партнера. Я с радостью ждала каждый новый день, с удовольствием бежала на тренировки, между нами установились теплые и доверительные отношения.
Тамара Москвина предупредила Антона:
- Ты теперь в ответе за Лену. Эту девушку надо беречь, как хрустальную вазу.
И Сихарулидзе, надо отдать ему должное, вел себя как подобает джигиту. Больше всего на свете он боялся уронить Лену, выполняя поддержки. Концентрация была предельной. А вот Бережная - удивительное дело - упасть с высоты на лед совсем не боялась.
- Я думаю, самое худшее в моей жизни уже позади, - объясняла она.
Ровно через год после чудовищного происшествия в Риге Елена и Антон поехали на чемпионат Европы. И вернулись оттуда с бронзовыми медалями. Потом было «серебро» Олимпиады в Нагано, две победы на чемпионатах мира и Европы и, наконец, олимпийское «золото» в Солт-Лейк-Сити. Если бы в той рижской больнице, где оперировали Бережную, кто-то предсказал все ее медали и титулы, человека наверняка посчитали бы психбольным.
Многим казалось, что Лена и Антон вот-вот поженятся. В 1999 году Москвина вместе со своими подопечными переехала в Америку, в Хакенсак (пригород Нью-Джерси).
Ребята сняли одну квартиру на двоих, которая стоила больше тысячи долларов в месяц. Оба купили себе дорогие автомобили - «лексусы». Семейное гнездышко Лена обставила антикварной мебелью. Они хорошо относились друг к другу, но в конце концов поняли: быть постоянно вместе - и дома, и на работе - очень сложно. Ссоры и споры, которые возникали у них на льду, вскоре стали переноситься на личную жизнь.
Сам Сихарулидзе на вопрос, почему они не стали мужем и женой, ответил так:
- Мы с Леной теперь как брат и сестра. А это, по-моему, больше, чем любовь.
У Елены было несколько мимолетных романов. Летом 2001 года Бережная познакомилась в Москве с тогда еще начинающим актером Петром Красиловым . Это произошло на репетиции спектакля в Молодежном театре, где Петя играл одну из главных ролей. По сценарию герой Красилова эффектно дрался на шпагах. Бережная через свою знакомую попросила Петю научить ее фехтовать. Тот с радостью согласился. Потом они ходили вместе в кафе и проводили время в компании общих друзей. Несколько раз он ночевал у нее. Но когда Лена узнала, что у Красилова есть гражданская жена, которая ждет от него ребенка, то сразу прекратила всякие отношения.

Однажды в павильоне «Мосфильма» она столкнулась с популярным актером Александром Домогаровым . Он в то время переживал развод с Натальей Громушкиной и решил приударить за титулованной фигуристкой. Домогаров Лене очень нравился, особенно после сериала «Графиня де Монсоро», она ответила взаимностью, даже призналась ему в любви. Однако в жизни суперактера появилась Марина Александрова , и Лена сама предложила Александру остаться друзьями.
А вот английский фигурист Стивен Казинс , многократный чемпион Великобритании, ее по-настоящему «зацепил». Поначалу Лена не придавала значения его ухаживаниям. Во-первых, иностранец. Во-вторых, женат.
- Лена, я давно люблю тебя. Я хочу быть только с тобой, - признался Стивен.
- А свою жену ты тоже любишь? - усмехнувшись, спросила Бережная. - Знаем мы вас. Сегодня с одной, завтра с другой?
Но настырный британец не отставал. Задаривал подарками, посылал по «мылу» трогательные письма... Но Лена стояла на своем: сначала определись с женой. И Стивен развелся.
- Мы познакомились на международном турнире еще в 1994 году. Тогда я и представить себе не могла, что этот парень станет моей судьбой, - призналась недавно Елена. - Но близкие отношения со Стивом у нас возникли лишь три года назад.
Когда Бережная родила Казинсу сына, то заикнулась, что свадьба, мол, не за горами. Однако англичанин ребенка сделал, а в загс девушку не сводил. Минувшим летом в интернациональной семье фигуристов произошло прибавление - у малыша Тристана появилась сестренка Соня. Вторая беременность у Бережной протекала тяжело - ребенок родился раньше срока, пришлось делать кесарево. На здоровье девочки это, к счастью, не отразилось.
По словам Елены, они со Стивеном теперь живут на два дома - в Питере и в английском Честере, где у Казинса работа и квартира. Он настаивает на том, чтобы львиную долю времени семья проводила именно в Англии. Найти приличную работу в России ему не удалось.
- Надоело видеть мужа один раз месяц, - говорит Елена. - Да и детям нужен настоящий папа. Так что, скорее всего, я уеду из России надолго.
Бережная уверена, что они все-таки оформят отношения с Казинсом до конца 2009 года.

Вдруг совсем близко от себя я увидела конек Шляхова. Хотела крикнуть: «Что ты делаешь!» - но не успела. Удар в висок, я падаю. На льду расплывается алое пятно.

Тренировка подходила к концу, когда у нас со Шляховым перестал получаться тройной тулуп. Я упала раз. другой. Рог Олега искривился, глаза сузились. Я старалась изо всех сил. Но не получалось.

«Вставай, что валяешься?!.. Корова... Руки подними!» - рычал Олег.

Наконец наш тренер Тамара Москвина махнула рукой: закапчивайте! Шляхов, проезжая мимо, больно задел меня плечом и даже не обернулся. «Лена, зайди, как освободишься», - познала Тамара Николаевна. Я кивнула.

Приглашения тренера стали привычными. У Москвиной давно репутация хорошего психолога. Недаром она взялась работать с нами - перспективной парой с «тяжелым партнером». Тренеры оставляли нас один за другим. Олега выгоняли со льда, а с ним лишалась возможности тренироваться и я.

Москвина позвала пас в Петербург сама. Она подошла к делу серьезно: в помощь себе пригласила нескольких профессиональных психологов, они постоянно занимались Шляховым. И Олег пока держался, но я чувствовала, что он только ждет повода, чтобы выплеснуть свою агрессию.

«Заходи, Лена», - Москвина улыбнулась, когда я появилась на пороге тренерской.

За месяц совместной работы она много задавала вопросов: о семье, родителях, наших отношениях с Олегом. Меня поначалу удивляло то, о чем спрашивала Тамара Николаевна. Почему живем в одной квартире? Я отвечала, что он мой партнер, мы давно тренируемся, всюду вместе, и Олег считает, что снимать квартиру вдвоем дешевле. У каждого своя комната. Никакой любви у нас нет и быть не может, а то, что Олег всем говорит, будто я его девушка, - выдумки. Пусть говорит, если хочется. Ну да, Шляхов запрещает мне общаться с другими фигуристами. Такой уж он человек. Да я и сама ни на кого не смотрю, ни с кем не разговариваю. Мне и так хорошо, зачем его лишний раз злить. Нет, дома он спокойный, не дерется, не орет. Только часто запирает меня и уходит, а я на диване сижу, смотрю телевизор. Деньги все у него, конечно, а мне они и ни к чему. Тратить-то их на что?

Выводов из моих ответов Тамара Николаевна никаких не делала, только слушала, головой кивала.

Разговоры, как правило, начинались с «разбора полетов». Вот и сегодня я думала - будем говорить о тренировке, выяснять, почему не получался прыжок. Но Тамара Николаевна, налив чаю и пододвинув вазочку с печеньем («хорошо бы тебе хоть немного поправиться!»), молчала. Потом встала и подошла к окну, оказавшись за моей спиной.

«Я хотела с тобой поговорить вот о чем, - Москвина помолчала. - Ты понимаешь, что живешь в рабстве и никаким другим словом это не называется?»

С мамой в родном Невинномысске

Я оторопела от неожиданности. Сижу, молчу. Она продолжает: «Да, страшно остаться без пары. Но может быть, лучше совсем без партнера, чем с таким? Его не изменишь, Лена. Ты же видишь... А тебе девятнадцать всего, ты сильная, талантливая, многого сможешь добиться сама... Подумай об этом».

Ее слова были как гром среди ясного неба. Да разве я могу одна? Кому я нужна?!

Ошеломленная, вышла в коридор, Шляхов сидел на подоконнике: «Я уж думал, ты там ночевать останешься».

Дома долго не могла уснуть. Слова Москвиной не давали покоя. Мама... Как она мне нужна сейчас. Но ее нет рядом, уже много лет я сама иду по жизни, не совсем понимая, куда и зачем.

Я родилась очень маленькой, в год весила семь килограммов. Врачи ставили диагноз: дистрофия

. Плакала постоянно - и днем, и ночью. Засыпала исключительно под укачивание, больше похожее на тряску, и песню «Вихри враждебные».

Мама очень хотела, чтобы я чем-то занималась. Пыталась отдать в балет, на танцы - никуда не брали. Слишком мелкая, слабенькая. Но в четыре года все-таки приняли в секцию фигурного катания. Я была очень гибкая, просто гуттаперчевая. С восторгом моталась по катку - клопик в розовом платье.

А потом у меня появился новый тренер - Нина Ивановна Ручкина. Она с мужем-тренером и двумя сыновьями переехала в Невинномысск из Подмосковья. Из-за своего крутого нрава ей приходилось часто менять место работы. Но у нас все были счастливы: «В Невинке московские тренеры!» Я начала у нее заниматься, когда мне было восемь.

«Сколько раз говорить, выше нужно прыгать, выше!» - нахмуренные брови, стянутые в нитку губы, побелевшие костяшки пальцев, сжатых в кулаки.

Прыгаю снова. Неудачно. И Нина Ивановна крепко хватает меня за предплечья и поворачивает, пытаясь объяснить, как надо прыгать. Мне больно, я плачу.

«Хватит сырость разводить, иди работай», - сердится Ручкина.

Вытираю слезы и снова выхожу на лед. Прыгаю как можно выше. Получилось!

«Молодец, умница, - Нина Ивановна гладит меня по голове, - ведь можешь, если постараешься...»

Я никогда не рассказывала маме о том, что происходит на тренировках. Мне очень нравилось кататься, и я терпела. Да и вообще дети так устрое- ны: поплачут и тут же забудут. А еще я слышала, что отвечала Нина Ивановна другим родителям, когда они приходили к ней разбираться - мол, ребята жалуются: «А как еще этим лоботрясам объяснишь? Как заставить их заниматься, если они по-человечески не понимают?»

И мамы с папами согласно кивали головами: всем хотелось, чтобы детки стали чемпионами, выбились в люди.

Так бы, наверное, все и тянулось, но однажды дома, когда я переодевалась, отчим увидел мои синяки.

Что это?! - спрашивает.
- Нина Ивановна показывала, как прыгать надо...

Дядя Миша пулей вылетел из комнаты. Не знаю, что он с ней сделал, только Ручкина меня больше не трогала.

Тогда жесткость в спорте считалась нормой. Многие тренеры позволяли себе применять силу и давить на спортсменов психологически. На летних сборах Станислав Жук часто повышал голос, а один из тренеров как-то раз дал пацану такого пинка под зад, что тот летел несколько метров. Мы смеялись, а он плакал, бедный.

Я все-таки тогда жила в семье, и это уже было счастье. Мой родной отец, как и многие мужчины в маленьких городках вроде Невинки, любил выпить. Пока с работы до дома доберется - уже хороший. Мама его раз за дверь выставила, второй... Ну и, когда мне было лет пять, они окончательно расстались. Воспитывал нас с братом отчим. Дядя Миша был хорошим человеком и делал это без занудства и нравоучений, мы его полюбили. Он переживал за нас как за родных детей. После того случая с Ручкиной дядя Миша не хотел, чтобы я продолжала заниматься фигурным катанием.

Зачем она вообще туда ходит? - спрашивал он маму.

Но та отвечала:
- Катается ребенок - пусть, у нее хорошо получается. Так что не лезь, не мешай.

Я и правда была лучшей в группе. И однажды Ручкина подозвала меня и говорит:
- Ты хотела в паре кататься, давай с Сашей моим становись, поедете в Москву тренироваться, в ЦСКА. Нина Ивановна мечтала, чтобы ее сын стал чемпионом. Саша был физически слабым для парника, и мать искала для него легкую партнершу. Я как раз подходила. Однако мне это предложение не понравилось. В нашей девчоночьей группе Саша был единственным мальчиком - долговязый, неуклюжий, и мы над ним все время подшучивали.
- Нет, - отвечаю, - передумала я. Хочу одна кататься.

Тренер пыталась надавить, но я только мотала головой.

Она поняла, что со мной не сладить, и стала действовать через маму. Рассказала, какие горы золотые нас с Сашей в Москве ожидают, и мама поддалась уговорам.

Не знаю, представляла ли она, что меня, тринадцатилетнюю, ждет. Чужой город, интернат, занятия с утра до вечера и никого из родных рядом. Сейчас мамы ради спортивной карьеры детей отказываются от работы, снимают в Москве жилье, ходят каждый день на тренировки, только чтобы быть рядом, а тогда такой возможности не было.

Уезжая, я думала с надеждой: «Нас не примут! У меня плохое зрение, с таким в парное катание не берут».

Но взяли. Правда, тренер Владимир Викторович Захаров, посмотрев, что мы можем, спросил меня:
- Ты действительно хочешь кататься с этим мальчиком?

Это была последняя возможность освободиться от Саши.

Нет, не хочу! - говорю.
Тут же подлетела Нина Ивановна:
- Конечно, хочет! Она без него никуда!

Захаров головой покачал, но спорить не стал.

Начались «армейские» будни. Нас поселили в гостинице при ЦСКА. Там обычно останавливались приезжие спортсмены. Среди них было много боксеров, почти все - горячие кавказские парни. Огромные, страшные «качки». Я плакала каждый день, очень хотела домой: все кругом чужие.

Каждые три дня мы ходили к междугороднему автомату у метро «Сокол». «У меня все хорошо, мам! - говорила я, царапая ногтем диск. - Да, мы с Сашей катаемся, нас хвалят, все нормально...»

На самом деле катались мы неважно. Никаких успехов за сезон не достигли. Не мог Саша быть парником. Еле меня поднимал, а я весила-то всего двадцать восемь килограммов.

Потом я уступала место Саше. Он звонил своей маме и говорил то же самое: катаемся хорошо, все нормально. Закончив разговор, мы понуро брели в гостиницу. А утром - снова на тренировку.

Школа фигурного катания в ЦСКА отличалась особой жестокостью, армейские порядки давали себя знать. Дедовщина была ужасная. Особенно доставалось девочкам: «Как стоишь, чучело? Катись отсюда, в следующий раз будешь правильно стоять!», «Что-то партнерша у меня больно толстая, надо ей по башке настучать».

И стучали. Мы, маленькие, все это видели, учились у старших. Из одного поколения в другое передавалась традиция «давать по башке». Я в свои тринадцать, да и позже, ничего ужасного в таком обращении не видела...

Потом нас переселили в интернат, постепенно я втянулась в занятия, появились друзья, стало полегче.

Когда окончился сезон, Захаров подозвал Сашу и сказал: «Уезжай и не возвращайся».

Мне же бросил: «А с тобой разберемся».

Тут же приехала Нина Ивановна. Со своими надеждами сделать из нашей пары чемпионов она расставаться не хотела. Просила, настаивала, плакала. Но Захаров был тверд: не выйдет из парня фигуриста, незачем его мучить.

Когда она поняла, что шансов договориться с тренером нет, взялась за меня.

Поехали назад с нами, чего тебе тут одной делать?

И снова эти нахмуренные брови, сжатые тонкие губы. Я понимала: если поддамся на уговоры, вечно буду под ее каблуком.

Нет, - говорю.
- Тогда верни форму, коньки, кроссовки, мне за них отчитываться надо!

Я пошла, все сняла с себя, отдаю ей сумку.

Как без коньков кататься-то будешь?! Поехали с нами!

Смотрю в пол и молчу, слово сказать страшно.

Еще пожалеешь, - бросила она сквозь зубы, схватила сумку и ушла.

Перед их отъездом я встретила Нину Ивановну еще раз. Она все никак не могла смириться со своей потерей. Увидела меня, говорит сочувственно, чуть не плачет: «Как ты тут одна жить будешь? Поехали к маме, девочка, ведь с мамой-то хорошо».

«Хорошо, - думаю, - но с тобой ни за что не поеду».

p> И осталась. Владимир Викторович Захаров дал мне в партнеры мальчика моего возраста. Он вообще понятия не имел, что такое парное катание. Помучились мы кое-как два месяца, а потом освободился Олег Шляхов - его бросила очередная партнерша, седьмая по счету.

...Я неловко повернулась и скинула с тумбочки будильник. Он покатился куда-то с громким звяканьем. В ужасе шарила руками по ковру, пытаясь его найти. Поздно. В коридоре зажегся свет, и в комнату вошел Олег:
- Ты что, спятила? Пять утра!
- Прости, я нечаянно.
- За нечаянно бьют отчаянно, - проворчал он. - А чего не спишь-то? Не заболела? Может, чаю сделать?
- Да, нет, - говорю, - спасибо. Я лучше посплю еще.
Олег ушел, а я подумала: «Все-таки Тамара Николаевна неправа. Олег неплохой. Характер, конечно, дурной. Но катаемся вместе уже четыре года, куда я без него? И ведь поначалу он был совсем другим...»

Рядом с Захаровым стоял Олег Шляхов. Он приехал из Риги работать с нашими тренерами.

«Будешь с ним кататься?» Я кивнула.

Шляхов был надеждой национального фигурного катания, я о таком партнере могла только мечтать. «Вот и хорошо. Завтра выходите на тренировку».

Олег был сильным, опытным спортсменом, на четыре года меня старше, у нас сразу стало все получаться. На тренировках дух захватывало: ух ты! Так вот что такое парное катание! Класс! Олег тоже был доволен: я маленькая, легкая, еще и схватываю на лету.

Мы хорошо катались, даже занимали призовые места. Но в какой-то момент я заметила: чем выше статус соревнований, тем больше он нервничает. Шляхов стал покрикивать на меня: «Чего уши развесила? Сюда смотри! Соберись!»

Однажды на тренировке не получился прыжок, я к Олегу спиной повернулась, еду, отдыхаю, и вдруг - бац! - получаю кулаком между лопаток! «Куда поехала? Делай давай!»

«Ничего себе», - думаю. Но шум поднимать не стала, сколько раз уже видела, как партнершам «стучат по башке», обычное дело. Да и Олег после тренировки подошел с виноватым видом:
- Прости, не знаю, как вышло. Сорвался. Ты не в обиде?
- Забыто, - сказала я. Это было ошибкой.

С того дня так и повелось. Сначала он бил меня так, чтобы не видел никто, и прощения просил. Но когда мы начали выигрывать на крупных соревнованиях, Олег будто с ума сошел. Стоило допустить ошибку, он заводился с места в карьер, орал, набрасывался с кулаками. Есть люди вокруг нас, нет - ему было уже все равно. Шляхова оттаскивали, пытались образумить, а он в ответ: «Сама виновата!»

Перепады его настроения поражали. На катке - кричит, дерется. Выходим с тренировки - сразу успокаивается. Спрашивает заботливо: «Больно тебе, да? Давай в аптеку зайдем, мазь купим. Заживет скоро, ничего. Ты прости меня, я не хотел так сильно»... Гулять позовет, шоколадку купит. Это сбивало с толку. Казалось, такого он уже не сделает. Но все повторялось, и с каждым днем Олег позволял себе все больше.

Утром Шляхов просунул голову в мою дверь: «Эй, чего не встаешь? Ты живая?»

Я вздрогнула, услышав эти слова. Он произнес их так же, как тогда, на тренировке, когда первый раз швырнул меня на лед прямо с вытянутых рук...

Вокруг меня столпились ошарашенные фигуристы, а Олег, едва посмотрев в мою сторону, бросил: «Живая».

Ты! - закричал Захаров. - Еще раз ее тронешь, поедешь тренироваться к себе домой! Никто с тобой работать здесь больше не будет, понял?

А чего? Она сама виновата. .. Делает не то... Я не хотел...

Потом я летала с поддержек не раз. Возвращалась домой, делала компрессы, втирала мази от ушибов - это стало привычным делом.

Как ни странно, злости на Олега, ненависти у меня не было. Я была еще ребенком, жила только спортом: надо выступить, желательно взять медаль - вот и все. О себе как-то не думала. Посоветоваться не с кем, защиты искать негде. В какой-то момент тренеры будто перестали замечать, что творит Шляхов. Сделать никто с ним ничего не мог, а результаты мы показывали хорошие...

Маме о том, что происходит, я не рассказывала. Переживала за ее здоровье. Лучше уж пусть ничего не знает, сама как-нибудь справлюсь.

Однажды после тренировки выхожу в коридор - меня ждут Олег и его мама.

Такая ситуация, Леночка, - говорит Светлана, нервно сжимая в руках сумочку, - мы с Олегом подумали - вам стоит выступать за Латвию. Страна отделилась от России, за московский лед платить дорого, а в Риге условия лучше. К тому же конкуренция будет меньше.

Я ахнула:
- Какая еще Рига?!
- Вы - пара, вам надо быть вместе. Нельзя подводить друг друга. В Риге у нас квартира. Три комнаты, всем места хватит. Будем искать тренера, а когда найдем - начнете выступать.

Ехать я не хотела. Но делать-то что? На носу международные соревнования. Куда я без Шляхова? А тренеры ЦСКА никаких предложений не сделали, и деваться мне было некуда.

Я позвонила маме. Она сказала:
- Ты, дочка, уж сама решай, тебе там виднее...

И мы уехали. Поселились у Шляховых. Я жила в одной комнате, Олег в другой, а мама занимала зал.

Она про сына своего все знала. Думала, сглазили его, поэтому он стал таким. Водила к гадалкам, экстрасенсам, хотела порчу снять. При чем тут сглаз! Отец Олега - моряк дальнего плавания - на шесть месяцев в году уходил в море. Мама растила сыночка одна. Все хотела, чтобы чемпионом стал, ничего для этого не жалела. Деньги тратила немалые, но и давила на него очень сильно. А выдающихся результатов все не было. Часто в запале она говорила: «Столько в тебя вложила, в Москву отправила, а что в итоге?!» Его это бесило, но возражать матери Олег не смел и отрывался на партнершах. В нас он видел причину неудач. Признаться себе, что сам виноват, было Шляхову не по силам.

Меня Светлана по-своему любила. Кормила, вещи свои отдавала - покупать-то их было не на что. Говорила: «Так, надо Лену приодеть - все-таки на соревнования едете», - и открывала свой гардероб.

Если я с тренировки с побоями приезжала, компрессы ставила: «Терпи, ничего не поделаешь. Такой уж он у нас сумасшедший». Не понимала, что сама его таким сделала.

В Риге продолжилось то же, что в Москве. Олег кидался на меня, его оттаскивали, успокаивали, а потом мы ехали домой, сначала на одном автобусе, потом на другом. Я - с разбитым лицом, синяками и ссадинами.

Никто в нашу историю не вмешивался. В противном случае пришлось бы разбить одну из лучших пар Латвии, а кто на это мог решиться? Легче было закрыть глаза.

За пределами катка Олег был спокойным. В выходные он улыбался, шутил. Мы вместе ездили гулять в Юрмалу. А вечером заходили в прокат, брали кассеты и смотрели кино. Но наступали будни, мы оказывались на льду, и меня снова сковывал страх. От его постоянных придирок развилось чувство вины: раз Олег меня наказывает, значит, я плохая, заслужила, не умею ничего!

Видя, в каком состоянии я нахожусь, мать Олега говорила: «Тебя тоже сглазили! Надо сходить к экстрасенсу».

А у меня была самая настоящая депрессия. Хотелось забиться в темный угол и чтобы никто не трогал. Не раз предлагала:
- Если я такая неумеха, давайте уеду! Ищите другую партнершу.

Ответ был один:
- Столько денег в тебя вложено, куда это ты поедешь?!

Деньги в этой семье были больной темой. Если вдруг разгорался скандал, можно было не гадать - точно из-за них. Особенно когда мы не очень хорошо выступали. Светлана кричала Олегу: «Я за тебя платила, когда ты мне вернешь?!»

Жаль, что плеера с наушниками тогда у меня не было...

Ленка, выходи! - Олег забарабанил в дверь. - Хочешь опоздать на тренировку?
- Уже!

Снова вспомнились слова Москвиной: «Молодая, сильная, талантливая, ты всего можешь добиться сама!»

Неужели правда? Но как решиться?

В Риге мы год со Шляхо-вым тренировались сами, не могли найти тренера: никто не брался. Наконец договорились с Дреем, который по какой-то случайности ничего про Олегов характер не знал, а выступали мы все-таки неплохо. Михаил Михайлович предложил ехать в Англию. Там была школа Тамары Москвиной. При условии, что Дрей тренировал английскую пару, у нас был бесплатный лед.

Первое время жили в английской семье. Я с мамой и дочкой в одной комнате, Олег с сыном хозяев в другой. Тесно, неудобно, да и распорядок дня у нас с ними не совпадал. Наконец Шляхов заявил в федерации: «Давайте нам с Бережной одну комнату на двоих. Все дешевле будет, а мы уж там разберемся». Я была не против, потому что дома Олег вел себя нормально. И мы стали жить вместе в комнатке с двумя узкими кроватями.

Купили велосипеды и на них ездили на каток.

Дрей, когда понял, во что ввязался, пришел в ужас, но было поздно. Мы уже были заявлены на международные соревнования.

Чего Михаил Михайлович только не делал - и разговаривал с Олегом, и наказывал - бесполезно. Говорил: «Не трогай Лену, это не она ошибается, а ты». Только что толку?

В то время мне и в голову не приходило, что ситуацию можно изменить. Думала: значит, такая у меня судьба. Денег не было: за проживание платила федерация, за участие в соревнованиях и призовые места давали золотые монеты, но они оседали у партнера. Сбежать я никуда не могла, да и не пыталась - кому я одна нужна? В конце концов и Дрей от нашей пары отказался. Думаю, от бессилия что-то изменить.

За нас просили Москвину, говорили: «Тамара Николаевна, может, возьметесь? Сильная же пара! Все-таки у вас авторитет, обуздаете мальчика». И в 1994 году на Играх Доброй воли она подошла к нам и сказала: «Переезжайте в Петербург, будем работать».

Как ты, Лена? - Москвина подозвала меня к себе на утренней тренировке.

Все хорошо, Тамара Николаевна.

Помнишь, о чем вчера говорили?

Я кивнула головой.

Москвина - хороший психолог. День за днем она стала внушать, что так жить нельзя.

И понемногу у меня стала выстраиваться другая картинка мира. Фигурное катание - не вся жизнь, а лишь ее часть. В этом мне помогали новые друзья, которые появились, когда мы переехали к Москвиной.

В питерской школе атмосфера была совсем другой, чем в ЦСКА! Все ребята спокойные, приветливые. Конечно, случается - поорут, попси-хуют, спорт ведь. Но чтобы смертоубийство на льду? Такого не было. Я с удивлением смотрела на фигуристов из «Юбилейного»: улыбают- . ся, поддерживают друг друга. Они же удивлялись, как я;; могу терпеть крики и издевательства Шляхова. Но менять что-то в сложившихся в нашей паре отношениях было страшно. Сейчас Олег под постоянным присмотром психологов хотя бы перестал драться. А если попробовать стать более независимой, может случиться всякое. Я еще очень хорошо помнила боль от его ударов...

Шляхову не нравилось, что у меня появились друзья. Он запрещал общаться с кем бы то ни было без него. Видимо, боялся, что выйду из-под контроля. Особенно бесило Олега, что я нравлюсь Сихарулидзе.

Антон часто встречал меня в коридоре после тренировки, шутил и не отпускал, пока не улыбнусь. Едем в машине - он за рулем, я сзади с ребятами. Антон болтает, а сам на меня в зеркало смотрит. Олег злился, но в общей компании показывать это не решался.

Мне Антон нравился, хотя я не могла понять: что он во мне нашел? Красавец, весь Петербург у его ног, я-то ему зачем?

Тренировались мы все вместе, одновременно пар восемь на льду. Антон катался с Машей Петровой, но тренер у него был другой - Беликов. Они не ладили. Может потому, что Антон - модный парень, пижонистый, друзья-бизнесмены, машина. Еще свободу любил очень, на тренировки опаздывал, а Беликову нужно было, чтобы спортсмен только тренировался и все. Ругались они в пух и прах, постоянно выясняли отношения, но, конечно, совсем не так, как Олег со мной. Когда питерские фигуристы увидели, на что способен Шляхов, они были в шоке.

Примерного поведения Олега хватило на полгода, а потом я снова полетела с поддержки. Но это же не Рига, где никто ничего не скажет, и не московский ЦСКА, где драки - норма. Здесь культурные люди живут. Ребята кинулись на защиту:

С ума сошел?!

Что ты себе позволяешь?!

Не смей!

Олега это только раззадорило:

Нечего ее защищать! Она сама виновата: неправильно делает!

Тут я впервые «взбрыкнула»:

Ты сам неправильно делаешь! - и неожиданно для себя самой стукнула Шляхова кулачком.

Он был потрясен. Привык, что партнерша тихая, все стерпит. Тогда он даже не ответил ничего, затаился, но на следующей тренировке придрался к чему-то, снова ударил и заорал: «Я тебя убью!»

Антон подскочил первым: «Ты опять?!»

Они чуть не подрались. Вечером Сихарулидзе собрал друзей. Они ждали Шляхова. Хотели объяснить, как надо вести себя в Петербурге. Но Олег трус и после тренировки сбежал...

Среди питерских фигуристов не приняты склоки, поэтому скандал постарались замять, бойкот Олегу объявлять не стали. К нему по-прежнему относились как к нормальному человеку. И он сумел взять себя на время в руки.

Антон очень хотел помочь, но понимал, что силой Шляхова не возьмешь: здесь нужна хитрость. И раз попросил ребят, чтобы они пригласили Олега в гости. Тот ушел, как обычно, заперев меня в квартире. Сижу, вдруг стук в окно - Антоха с другом. Они меня из окна вытащили, благо первый этаж. Мы погуляли, посмеялись, поели мороженого. Потом таким же образом меня водворили обратно. Приходит Олег - веселый и довольный: я дома, все в порядке. Я так радовалась: оказывается, Шляхова можно обмануть!

Но близился новый сезон, и Олег становился все более агрессивным. Уже никто не имел на него влияния - ни фигуристы, ни психологи, ни Москвина. Как-то он опять швырнул меня на лед: лети, детка! Скандал был жуткий. Антон с друзьями его поймали и объяснили по-свойски: «Еще раз ее тронешь, забудешь дорогу в Питер!»

Олег притих - понял, что здесь его фортели просто так не пройдут.

Я осмелела и сказала, что в одну квартиру с ним не вернусь. Москвина поддержала меня у руководства и выбила отдельную комнату! Я впервые стала жить одна. Теперь сама решала, как проводить свободное время, куда и с кем ходить. Обычное дело для людей в моем возрасте, но меня это так радовало! Хотя радость была с оглядкой.

Мне очень нравился Антон. И я ему тоже. Между нами еще ничего не было, только долгие нежные взгляды, робкие поцелуи, прикосновения.

Гремучая смесь переживаний буквально взрывала меня изнутри: первое в жизни чувство и дикий страх потерять все сразу - обретенную свободу, Антона, фигурное катание. Обе пары могли развалиться, если бы кто-то узнал о нас. Ведь мы были соперниками.

Нам приходилось соблюдать полную конспирацию. Мы начали незаметно исчезать, чтобы погулять по городу или съездить в Петергоф, посмотреть на фонтаны. Но Олег выследил нас. Об этом мы узнали позже, а тогда он сумел ни разу не попасться нам на глаза.

Вскоре мы поехали на турнир во Францию и там втихаря пошли с Антоном погулять. Идем, держимся за руки, рассматриваем витрины, настроение такое хорошее... Вдруг видим: прямо по курсу стоит Олег с перекошенным от злости лицом. Меня парализовало от ужаса, я выдернула у Антона свою руку как будто мы не вместе. Но он шепнул:

Не дергайся, возьми меня за руку...

Олег говорит с вызовом:

А ну иди сюда, Лена! Поговорим!

Антон спокойно:

Говори со мной.

С тобой не буду. Мне она нужна!

Не хочешь - не надо. Мы развернулись и ушли. Ноги у меня подкашивались...

Не знаю, как Антон выдержал этот бред, не отказался от меня. Ведь я вся была комок нервов, зажатая, перепуганная. А он мог сделать так, что я весело хохотала. С ним было легко. Но потом я шла на тренировку, где меня ждал Шляхов. Насупленный, злобный, хотя рук он теперь не распускал.

Одиннадцатого октября был мой день рождения. После тренировки поехали к Антону - он снимал квартиру. Мы так веселились! Танцевали всю ночь! Я очень устала на тренировке, поэтому заснула под разговоры. Олег рвался меня разбудить и довести до дома, но ему сказали: «Дай отдохнуть человеку». И он ушел.

Утром Антон проснулся первым и пошел в ванную. Потом я. Захожу - на зеркале листок: «Я люблю тебя».

Так он признался в своих чувствах. Мы решили, что хватит скрываться. Что будет, то и будет. Встречались каждый день и расставались с трудом. Олег наблюдал за происходящим с невероятным спокойствием.

Как-то после тренировки зовет меня:

Собирайся, едем на соревнования в Израиль, потом в Ригу, там будем к Европе готовиться.

Чтобы не мотаться лишний раз туда-обратно и не терять время.

Я не стала возражать. На чемпионате Европы хотелось хорошо выступить. Посчитала дни - в Риге мы проведем три недели.

Антон, узнав, что так надолго расстаемся, расстроился:

Ленка, оставайся. Брось его!

Ты что? Как это - взять и не поехать?!

Ведь чувствовала - не надо ехать, но была еще слишком зависима от Олега, боялась поставить точку.

Всю ночь мы с Антоном гуляли по Питеру. Он прижимал к себе, не хотел отпускать. И мне не хотелось расставаться с ним. Но утром я взяла сумку, и Антон отвез меня на вокзал.

Как только мы со Шляховым остались вдвоем, он припомнил мне все «грехи». Пользуясь тем, что Антона нет рядом, говорил о нем такое, что сжимались кулаки. Олег меня специально провоцировал. Но я молчала. Протестовать было бессмысленно, оставалось только ждать. Я считала дни: скоро вернусь в Питер и буду дышать свободно.

Мы выступили в Израиле, приехали в Ригу и снова поселились у его мамы. Но сейчас мне было даже хуже, чем прежде. Я изменилась и больше не могла этого выносить.

Когда Олега и Светланы не было дома, я позвонила Москвиной:

Мне плохо здесь, не могу больше!

Терпи, Ленок, до чемпионата Европы, а там что-нибудь придумаем.

До соревнований оставалось две недели. Все во мне протестовало, чувствовала: что-то случится. Но стиснула зубы: ладно, думаю, столько терпела, еще потерплю.

Наступило шестое января, до чемпионата Европы - неделя. Мы вышли на утреннюю тренировку. Начали разминаться. И вдруг совсем близко от себя я увидела конек Шляхова. Хотела крикнуть: «Что ты делаешь!» - но не успела. Удар в висок, я падаю: на льду расплывается алое кровавое пятно...

Острой боли не было, я оставалась в сознании и наблюдала за всем словно со стороны. Вокруг собралась целая толпа:

Лена, как ты?

Скажи что-нибудь!

Я пыталась ответить, но не могла произнести ни слова.

Олег схватил меня на руки и понес в медпункт. Толпа - за нами.

Приехала «скорая». Олег и Светлана отправились со мной. По дороге они без конца повторяли: «Ничего страшного не случилось. Не волнуйся».

А я и не волновалась. Думала: вот и все. Наконец-то. Не будет больше фигурного катания, не надо мучиться, некого бояться. Уеду домой, и не нужны мне ваши соревнования и победы.

В больнице врачи спрашивают: «Как зовут?»

«Не переживай, это шок. Пройдет!» Зашили рану и определили в палату.

Через какое-то время заходит врач-нейрохирург:

Помнишь, что с тобой случилось?

Молчу, глазами хлопаю.

Понимаешь меня?

Киваю: «Да, понимаю».

А сказать не можешь?

Снова киваю. Она сразу:

Срочно на рентген!! Готовьте операционную!

Выяснилось, что конек, пробив правый висок, задел речевой центр. Поэтому я и не могла говорить. Необходима была немедленная трепанация

черепа.

Пришли медсестры, спрашивают согласия на операцию. У меня же апатия какая-то. Голову бреют, а я думаю: да делайте что хотите!

Олег и его мама появились на следующее утро. Шляхов сел рядом с кроватью - голос дрожит, руки тоже: «Извини, не знаю, как так получилось. Ты обязательно поправишься. Будем готовиться к чемпионату мира. Подумаешь, Европу пропустили - не страшно. Время у нас еще есть».

А мне смеяться хочется. Нет, дружочек! Никаких больше чемпионатов у нас с тобой не будет!

Светлана взяла меня за руку: «Я ходила к гадалке, она сказала, все у тебя будет хорошо. И скоро вы с Олегом станете олимпийскими чемпионами».

Если бы я могла говорить, крикнула бы ей сто раз подряд: «Нет! Нет! И нет! Ни за что больше не буду кататься с твоим сыном!»

Мама и Москвина приехали через пять дней, навезли игрушек, цветов, коробки конфет. Это мне питерские фигуристы передали, а Антон прислал сережки-сердечки и большую плюшевую собаку.

Мы сидели с мамой в палате, когда пришел Олег. Она ему говорит, что мы скоро уедем.

Шляхов вспыхнул:

Какое вы имеете право уезжать? Вы хоть представляете, сколько в нее денег вложено? Вам никогда не расплатиться!

Мама отвечает:

Да я тебя посажу за то, что ты с ней сделал!

Конечно, для Олега происшедшее было катастрофой. Я обретала свободу, а у него земля уплывала из-под ног. И он ничего не мог с этим поделать.

Уверена, у Олега не было злого умысла. Травма - случайность, техническая ошибка. Его или моя - уже никто не узнает, но она изменила наши жизни.

Я пролежала в больнице месяц, мама приходила каждый день. Разговаривала со мной, читала книжки. Я по-прежнему говорила плохо, читала с трудом: смотрю, вроде знакомая буква, а как произносится - не помню. До сих пор у меня отголоски травмы. Если волнуюсь - не идет слово, и сделать ничего не могу.

Когда Олег и руководство федерации фигурного катания поняли, что я все равно уеду, меня из двухместной палаты перевели в общую. Десять коек были заняты, мою раскладушку поставили прямо у дверей, в проходе. На ней меня Антон и нашел.

Я открыла глаза и увидела его - в белом халате, с пакетом в руках: «Привет, Масяня...»

Бедный, он, наверное, пришел в ужас, когда меня увидел. Худая, бледная, лысая. Ходила еле-еле, едва говорила, но он и вида не подал. Обнял, поцеловал и разговаривать стал как раньше.

Забалтывал меня по полной программе. Мы ходили в ближайшую кафешку, он рассказывал про друзей: кто что купил, куда съездил. Постоянно травил анекдоты, придумывал какие-то небылицы. Антон был единственным, с кем мне действительно хотелось разговаривать. Я даже забывала, что толком не могу этого делать. Сидя на моей раскладушке, Антон читал книжки вслух, а потом уходил спать в гостиницу.

В последние дни в больнице доктора демонстрировали меня студентам. Просили вытянуть вперед руки и держать их параллельно. Я держала, но как только закрывала глаза - правая падала.

После выписки Олег за мной следил. Никак не мог смириться, что я ускользнула из его рук! Только зашли в номер, стук в дверь. Друзья Олега! Пришли узнать, как у меня дела, сколько пробуду в Риге. Я ответила, что еще несколько дней, но мы в тот же вечер купили билеты и уехали.

Сидя в купе рядом с мамой и Антоном, я повторяла про себя как заклинание: «Шляхова больше нет! Свобода!» Так счастлива была, что даже не задумывалась: а что ждет меня завтра?

В Петербурге я побыла всего три дня, потом поехала с мамой в Невинномысск. Хотела отдохнуть, понять, что делать дальше.

Приехала - а у нас полный дом родни. Мои дядя и тетя умерли, и трое их детей переехали жить к маме. И мне, несмотря на постоянный шум и гам, так хорошо там было. Кругом свои. Дядя Миша пришел меня навестить - они с мамой к тому времени уже разошлись. «Что, - спрашивает, - докаталась?»

Вскоре ко мне приехал Антон. Он ушел от тренера и был абсолютно свободен. Мы поехали в Пятигорск к его бабушке и провели там целый месяц. Нас связывали уже совсем другие чувства. Это была любовь, крепкая, зрелая. Мы друг для друга стали опорой, поэтому решили возвращаться в Петербург вместе. Я посчитала: руки-ноги действуют, значит, кататься смогу. Поеду к Тамаре Николаевне, она что-нибудь придумает.

Самое сложное в Питере было оказаться снова среди друзей. Говорила я очень плохо, было ощущение, что не ворочается язык слова произносила медленно-медленно. Ребята думали - прикалываюсь. Шутили, подначивали: а ну скажи еще! Иногда сидишь в компании, вроде загоришься - сейчас скажу! - а не можешь. Ужасное состояние. Если бы не Антон, могла бы потерять веру в себя. Он хоть и балабол порядочный, но правильно себя повел. Общался со мной как и раньше, на нарушения речи не обращал никакого внимания. Мне это помогло не замкнуться в себе. Не знаю, стала бы я вообще без него нормально разговаривать.

Мы жили в его съемной квартире, я ходила по врачам. Один из них сказал: «Чем быстрее начнешь делать то, что делала до травмы, тем скорее восстановишься». И мы с Антоном начали выходить на лед вместе - для разминки. Потом Тамара Николаевна поставила нас в пару.

Через какое-то время квартиру снимать стало не на что, и мы переехали к родителям Антона. Обычная «двушка», не хоромы. В одной комнате жили мы с Тохой и его старшей сестрой, в другой - папа с мамой.

Здорово было, несмотря на тесноту. Может быть, в первый раз я почувствовала, что такое настоящая семья. Когда тебя любят, ждут, твоими делами интересуются, за тебя радуются. Всегда в доме весело, празднично, шумно.

Но тогда мы еще не знали, что спорт и личную жизнь нужно разделять. Нет ни одной пары фигуристов, которые бы катались вместе и хорошо при этом жили.

В мае мы с Антоном уже делали сложные элементы и поддержки, летом поехали на сборы в Колорадо-Спрингс, а перед началом сезона решили: нужно выступать на соревнованиях.

Вдруг оказалось, что мы взялись за серьезное дело и останавливаться уже нельзя. Началась работа до седьмого пота. Три часа тренировки утром, еще три часа вечером, а потом - домой или к друзьям. На тренировках, бывало, срывались - но не друг на друга. Злились на себя, что не получается. Антон кричит:

Да к черту это фигурное катание! К черту соревнования! Надоело!

Я тоже нервничаю:

Все плохо! Номер плохой! И музыка никуда не годится!

В нормальной паре так и должно быть: если что-то не выходит, каждый винит себя. Это такой парадокс. Ты вроде в паре, и все равно один. Свою работу должен сделать сам.

Спустя полгода мы стали третьими на чемпионате Европы, и для нас это была большая победа. Я купила квартиру, мы с Тохой мотались по магазинам, выбирали мебель, посуду. Антон жил то у меня, то у родителей. Я домоседка, а он не может без друзей, вечеринок. Все чаще мы встречались лишь на катке...

В 1999 году Москвина перевезла нас и еще одну пару в Америку. Решили перед предстоящей Олимпиадой узнать страну. Жили в небольшом городке Хаггенсак, типичной одноэтажной Америке. Мы с Антоном приуныли. Такая тоска...

По воскресеньям я ходила в кино на три сеанса подряд. Записалась в художественную школу и на карате. Но это не спасало. А потом я вдруг за- метила, что начала набирать вес. Встала дома перед зеркалом, руку в локте сжала и думаю: «Боже, я в Рэмбо превращаюсь!»

Оказалось, дело в продуктах и тех консервантах, которые американцы в них кладут. Чего я только не делала - просила своих привозить продукты из России, моталась на Брайтон-Бич в русский магазин, не ела вообще - лишние килограммы уходили очень медленно.

Перед чемпионатом Европы я заболела, пошла в аптеку и купила средство от простуды. Мы с Антоном выступили, выиграли золотые медали, а через два месяца на чемпионате мира нам объявляют: пара дисквалифицирована. У Бережной в крови обнаружен допинг.

Мы в шоке: что за новости? Какой еще допинг?! Мне вручают результаты анализов, в крови - эфедрин, коэффициент 13. Стали разбираться, и я вспомнила то средство от простуды, купленное в обычной американской аптеке. Боролись, доказывали, что это случайность, но медали все равно пришлось отдать. После моего случая минимальное значение коэффициента подняли до 25, но... чемпионство было не вернуть.

Иначе говоря, в Америке нам жилось совсем не сладко. Все время тянуло домой, и наконец в 2001 году, за полгода до Олимпиады, мы не выдержали и вернулись в Россию. Решили усиленно готовиться здесь, все-таки когда рядом друзья и родители, поддержка и полноценное общение, всегда легче.

До сих пор вспоминаю Олимпиаду и все, что произошло позже, как ночной кошмар. Мы выигрываем золотые медали, нас награждают, поздравляют, и мы с Антоном и друзьями идем гулять. Ура, свобода! Ближе к ночи возвращаюсь в свой номер, включаю телевизор - по всем каналам показывают канадскую пару Сале и Пеллетье, они взяли серебро. Ребята плачут в камеры: «Бережная и Сихарулидзе отобрали у нас заслуженные золотые медали! Несправедливое судейство!»

Я так и села.

Стук в дверь - Антон. Глаза от удивления круглые, кивает на телевизор: «Ты слышала?»

Прибежали друзья: «Успокойтесь, все будет хорошо!» А что хорошо-то? Мы и так считали, что канадцам медали незаслуженно дали - они упали в короткой программе и в тройку никак попасть не могли. Ну да ведь с судьями не поспоришь!

Всю ночь проговорили, думали - что делать, как себя. вести. Приехали с утра к Москвиной - бледные, перепуганные.

Что, у нас опять медали отнимут?!

Тихо, ребята! Никто у вас медали забрать не может. Вы тут вообще ни при чем. Это уже политика, совсем другие игры. Надоело американцам, что русские каждую Олимпиаду выигрывают. К тому же рейтинг Олимпийских игр стремительно падает, нужен был скандал. Вы оказались в эпицентре. Попытаемся ситуацию сгладить. А вы расслабляйтесь и не принимайте все близко к сердцу.

Но сделать это было сложно. На каждом канале, в прессе нас с Антоном поливали грязью: «Незаслуженное золото! Один голос отделял канадцев от золотой медали! Русская мафия подкупила судей! Бережная и Сихарулидзе в преступном сговоре с Тайванчиком».

Чего только не писали! И каждое слово - ложь. Мы с Антоном ходили как в воду опущенные. Звонили спортсмены, живущие в Америке, поддерживали. Фетисов успокаивал: «Ребята, моя жена сказала - как можно сравнивать «хонду» с «мерседесом»? Вы лучшие!»

Правда, один известный режиссер отличился:

Да я бы эту медаль спустил в унитаз!

На что Антоха ответил:

Ты «Оскар» свой туда спусти, а я на тебя посмотрю!

Это у нас стало крылатой фразой.

На третий день мы подумали: а почему только они говорят, а мы молчим? Надо ответить! И полетели в Нью-Йорк, выступили на нескольких телеканалах и радиостанциях, даже в шоу Ларри Кинга побывали. При этом с канадской парой мы и не думали ссориться. При встрече улыбались, шутили - они же тут ни при чем.

Когда было принято решение устроить вторую церемонию награждения и вручить канадцам еще один комплект золотых медалей, мы хохотали: ну полный бред! Вот как их достало абсолютное первенство русских в фигурном катании! Я себе говорила: «Кому еще судьба дает возможность второй раз подняться на олимпийский пьедестал и послушать гимн своей страны?»

В России тоже было много шума. Я прилетела в Невин-номысск и случайно встретила отца. До этого мы пару раз сталкивались на улице, беседовали «ни о чем». А теперь отец попросил меня прийти к нему на работу. Его сослуживцы были в восторге. Попросили со всеми сфотографироваться на память. Тогда отец с гордостью сказал: «Это моя дочь».

После Олимпиады мы с Антоном ушли в профессионалы и возвращаться не собирались. Нам поступило предложение заключить контракт со «Старз он айс» на четыре года. Мы согласились - от таких предложений не отказываются. Канадцы Сале и Пеллетье тоже участвовали в шоу, и даже номер у нас был общий - в память о том скандале.

И опять Америка. Переезды, гостиницы. В Россию выбирались редко. По правилам мы не могли покидать пределы континента, если количество свободных дней было меньше пяти. Но на Новый год прилетали обязательно. Застолье, шампанское, друзья веселятся, а тем временем стрелка часов подтягивается к пяти. Я хватаю сумку: «Пока, ребята», - сама чуть не плачу - так не хочется уезжать!

Иногда прилетали в Петербург на сорок восемь часов и разбегались в разные стороны. Я - к своим друзьям, он - к своим. Потом встречались в аэропорту.

Однажды чуть не опоздали на выступление. Добирались через Париж, и самолет по техническим причинам задержали. Ночевали в гостинице и улетели только утром. Как безумные заскочили в такси и за час до начала шоу добрались-таки до катка.

Эти вылазки были очень нужны. После них мы оживали: еще пару месяцев выдержим! Но личные наши отношения изменились, перешли в дружеские. Мы много говорили, обсуждали, что же произошло. Сидели как-то ужинали и решили, что наши чувства больше чем любовь. Мы с ним как брат и сестра: любить ведь друг друга меньше не стали.

Уходя, он улыбнулся:

И не кататься вместе. Тогда бы все было хорошо...

Во время переездов по Америке я постоянно читала, возила с собой большую сумку с книгами. Именно тогда поняла, какая я на самом деле. Что люблю, чего не люблю. Я стала наконец самой собой.

У меня было много времени, чтобы подумать, каким я бы хотела видеть любимого мужчину. История с Антоном научила, что с людьми своей профессии я связываться не буду. Так же, как и с актерами.

Мне очень нравился Александр Домогаров, я пересмотрела все его фильмы, сходила на все спектакли. Подружка меня провела как-то за кулисы. Я так боялась! Продюсер его говорит: «Саша, тебя хочет поздравить олимпийская чемпионка!» А я ею тогда не была. Еще больше перепугалась. Протянула цветы, мы поболтали. Он начал прикалываться: «Ага, спортсмены-то наши нынче в Америке живут, как же, как же».

Мы подружились, Саша и сейчас очень близкий мне человек, я в курсе его жизни, но он для меня - кумир. Перед ним я всегда смущалась, скованно себя чувствовала. Нет, с таким человеком семью тоже не создашь.

В результате размышлений пришла к выводу: это должен быть нормальный мужчина, не женатый, не актер, не фигурист и не иностранец - общаться-то надо на одном языке! Мечтая о суженом, я не замечала, что рядом со мной уже два года ходит человек, которого полюблю...

Мы со Стивеном катались в одном шоу, но друг друга особо не замечали. Жили словно в параллельных измерениях. Когда тур закончился, фигуристы разъехались по домам. А в июне знакомая пригласила меня в Торонто. Я всем канадцам из шоу разослала эсэмэс-ки: «Я - в вашей стране, развлекайте!» Они и приехали. Стивен тоже. Сидим в ресторане, хохочем. Вдруг оказалось, нам всем есть о чем поговорить!

Я разошлась: «Ребята, прилетайте в Петербург, у нас же белые ночи!» Стивен откликнулся на приглашение. Фигурист, иностранец, женат...

Не смогу объяснить, как завязалась наша история. Он приехал, и сразу стало ясно, что у нас что-то будет. Казалось, знаем друг друга много лет. Стивен был в восторге от шашлыков, моих друзей, их бани и дачи, где туалет на улице. Все восклицал: «Вот как надо жить!»

Мы гуляли, пили кофе и говорили, говорили... Нам было так легко! Никакого стеснения, зажатости. Он даже сказал:

Ты единственный человек, с которым я могу быть самим собой.

А как же жена?

Не спрашивай.

До сих пор не знаю, с какого перепугу он женился в первый раз. То ли возраст подошел, то ли друзья все уже были женаты. Еще и девушку взял из очень религиозной семьи. Шаг вправо, шаг влево - согрешил. В их доме он не знал, где встать, как повернуться.

Я смотрела на Стивена и понимала, что он совсем другой, не такой, как русские мужчины. Не давит, старается понять, объяснить. Если я молчу, он не терзает: «Ну что ты молчишь? Скажи что-нибудь!» Для него, как и для меня, слова не имеют значения.

Стивен улетал, я провожала его в аэропорту. И он говорит:

Я к тебе скоро опять прилечу.

Так и будешь мотаться туда-обратно?

Я привык ездить. А для связи есть телефон.

Только он приземлился, полетели эсэмэски, в которых было то, что мы не смогли сказать друг другу, глядя в глаза. Я написала: «Если бы мы с тобой оказались у алтаря и батюшка спросил, готова ли я выйти замуж, я бы сказала «да».

Стивен был сражен. Он никак не мог поверить, что это происходит с ним, всегда чувствовавшим себя ненужным собственной семье. И написал: «Ты спасла меня от самого ужасного брака на свете!»

О любви мы со Стивеном не говорили. Зачем? Если любишь - делай так, чтобы твое чувство было понятно другому без слов.

Я каждую секунду ощущала его внимание, заботу. Стивену была важна даже мелочь, если она связана со мной, - что я подумала, что почувствовала, что решила. Как-то утром после дружеского сабантуя просыпаюсь, а он уже в магазин сходил, еды к завтраку купил и сам приготовил. «Вот это да!» - думаю.

Со Стивеном я поняла, что в отношениях все просто. Если не можешь быть собой, значит, это не твой человек.

В октябре мы вместе полетели к его родителям в Канаду. Они англичане, полгода живут в Англии, полгода - за океаном.

Мне было очень сложно их понимать: британский акцент мешал. Постоянно переспрашивала: «Стивен, что это значит?» Он терпеливо объяснял, переводил, и никто не смотрел на меня косо. После нашего отъезда мне позвонила его мама: «Спасибо тебе огромное! Я первый раз за последние три года видела у сына счастливые глаза». А потом и папа позвонил. Меня это так тронуло.

В последние годы я думала, что вполне счастлива. Одиночество затягивает, оно нравится. Одной быть легко, ни о ком не надо заботиться, не за кого переживать. Для общения достаточно друзей. Но после встречи со Стивеном я поняла, что была ущербной. В прямом смысле. С появлением Стивена я стала цельной. Он все время со мной, даже если не рядом.

Мы оба хотели ребенка, и я, узнав, что беременна, послала сообщение, в котором назвала его «папочкой». Он отвечает: «Ты беременна?!» И давай мне названивать через каждые пять минут: «А что теперь делать? А где будем рожать? А что тебе нужно?»

Очень разволновался: «Моим только не сообщай, я сам!» У них не принято по телефону обсуждать такие вещи. Купил открытки и надписал от имени малыша: «Я пока с вами не знаком, но папа и мама сказали, что вы классные бабушка и дедушка, и я заранее вас люблю». Собирался вскоре вручить при встрече, но его родители узнали о нашей новости раньше - из Интернета. Вот он расстроился!

Как-то Антон мне говорит:

Мась, ты пока не заводи бебичек.

До конца сезона полгода, у тебя есть время найти работу.

Ну вот, а потом он тебя бросит и мне нужно будет зарабатывать денежки, чтобы прокормить тебя и твоих детей! - сострил он в ответ.

Такие у нас с ним шутки.

Меня очень волновало, где рожать: в России, Канаде или Англии. Мы решили, что английское гражданство - лучший вариант. Перед самыми родами поехали в Честер, там у Стивена маленький домик.

В библиотеке я увидела словарь уэльских имен, полистала. Единственное нормальное имя нашла - Тристан. И мы, никому ничего не говоря, решили, что так ребенка и назовем. Мои родители и друзья были в шоке: как он с таким именем будет жить?! Но мы эту битву выдержали. Потом Стивен сказал: «Спасибо тебе, я так счастлив, что мы его назвали Тристаном!»

Рожали мы со Стивеном вместе, он смотрел в монитор. Английские врачи за естественные роды, но мне родить самой не удалось. Пришлось уже в процессе делать кесарево.

Тристан появился на свет седьмого октября, как Путин, и мы зовем его Президентом. А одиннадцатого отмечали мой день рождения. В маленьком домике толпа - бабушки, дедушки, тети, дяди. Стол накрыт, все бегают, кричат, берут ребенка на руки. Я чувствовала себя совершенно измученной. Но через несколько недель после родов мы втроем поехали на машине в Лондон. Гуляли, отдыхали, и там стало понятно: мы - семья.

Стивен очень переживал, что ребенок родился, а он еще не разведен. Я ему говорила: «Надо жить, а не думать, что скажут люди. Это уже их проблемы, не наши».

Малыш у нас очень красивый, активный, общительный, на месте не сидит. Улыбается, болтает на своем тарабарском языке без умолку.

Антон, когда его увидел, сказал: «Здравствуй, Тристан, я твой дедушка Антон». Так и зовется теперь «дедушкой».

Сам Антон заводить семью не торопится. Знакомит меня с девушками, советуется - как она тебе? Но выбор сделать никак не может. Ему нравятся те, что с характером, а едва они начинают его строить - Антону не по нраву. Тут же дает задний ход!

Ко мне приезжает мама - нянчится с малышом, читает русские сказки. А когда бываем у родителей Стивена - они просто обожают внука, - те читают ему сказки английские.

Стивен старается бывать с нами как можно чаще, раз в два месяца на две недели остается в России. Пока он не настаивает на моем переезде в Канаду, знает: у меня здесь много интересных предложений. Нам по-прежнему хорошо вместе, спокойно, легко. Чем больше я узнаю Стивена, тем больше удивляюсь - как мне повезло!

Я доверяю ему и точно знаю: если у меня возникнут какие-то страхи, тревоги, Стивен обязательно успокоит, поможет, подскажет.

Недавно он завершил неприятный бракоразводный процесс, снова встречался со своей - теперь уже бывшей - женой. Прислал мне сообщение: «Без тебя и Чока (так мы зовем малыша) я был похож на сломанный карандаш».

Теперь я начинаю все сначала. Учусь кататься одна: у меня такой новый проект, есть еще новое шоу. Но главное - у меня новое ощущение жизни. До рождения Тристана я относилась к ней довольно равнодушно. И с парашютом могла прыгнуть, и с тарзанки сигануть. А теперь, если мне даже предложат слетать на Луну, скажу: «Спасибо, не надо. Я нужна на Земле».

Редакция благодарит за помощь в организации съемки Domus Aurea

Российский фигурист Антон Сихарулидзе известен не только в нашей стране, но и за рубежом. Личная жизнь Заслуженного мастера спорта, Олимпийского чемпиона интересует многих его поклонников. Всем интересно, есть ли у прославленного спортсмена жена и сколько у него детей. В данной статье будет раскрыта подробная информация о жизни знаменитого спортсмена.

Детство Антона

Антон Сихарулидзе родился в Ленинграде в 1976 году. Жизнь его родителей была далека от спорта, но мальчик с самых ранних лет почувствовал тягу к фигурному катанию. В четыре года Антон попросил себе купить коньки, которые видел у других детей во дворе. Ему купили первые коньки, которые привязывались к валенкам. Мальчик был просто счастлив.

Известный фигурист в молодости

Позже на стадионе начинающего спортсмена заметила тренер Татьяна Косицына и взяла к себе на обучение. С тех пор мальчик стал серьезно заниматься фигурным катанием.

После окончания школы Антон точно знал, кем станет. Он поступил в Академию физической культуры, которую окончил с красным дипломом.

Карьера спортсмена

Когда Антону исполнилось пятнадцать лет, тренер решила поставить его в пару с Марией Петровой (сейчас она жена фигуриста Алексея Тихонова). Пара добилась больших спортивных успехов. Два года подряд фигуристы побеждали на чемпионате среди юниоров.

Затем Антон стал кататься с новой партнершей Еленой Бережной. Незадолго до их встречи, Лена перенесла серьезную травму: ее партнер по льду Олег Шляхов нанес ей удар коньком в висок. Девушка перенесла две операции на мозге, после чего она училась заново ходить и разговаривать.

На льду с Еленой Бережной

Узнав об этом, Антон проникся бедой Елены и забрал ее в Санкт-Петербург. Там он показывал фигуристку лучшим специалистам, и весь реабилитационный период был с ней рядом. Операции и восстановление прошли успешно, и вскоре пара Сихарулидзе и Бережная уже вышли на лед.

Сыграла роль душевная поддержка Антона, и пара добилась больших побед. Через два года они уже участвовали на чемпионате Европы и заняли третье место. Это серьезное достижение, если учесть, что два года назад Лена училась заново ходить! И если бы не поддержка Антона, его участие, терпение, настойчивость и вера в победу, вряд ли они смогли добиться таких результатов.

На зимней Олимпиаде в 2002 году

Но и это еще не все: через два года спортивная пара Сихарулидзе и Бережная завоевала золото на зимней Олимпиаде в 2002 году. Это огромное достижение, показывающее силу воли спортсменов!

Уход из большого спорта

После того, как Антон решил оставить спортивную карьеру, он стал гастролировать за рубежом. В Соединенных Штатах, на протяжении четырех лет, фигурист выступал в шоу «Звезды на льду». В 2006 году он вернулся в Россию и стал жить, и работать в Санкт-Петербурге.

Фигурист принимал участие в популярных шоу «Ледниковый период» (в паре с балериной Анастасией Волочковой) и «Звезды на льду» (в паре с певицей Глюкозой).

С известным фигуристом Евгением Плющенко

Затем в 2010 году Антон участвовал в проекте «Лед и пламень», где катался в паре с известной певицей Зарой.

В 2010 и 2011 годах Антон Сихарулидзе принял участие в шоу «Огни большого города». В нем он в паре с Еленой Бережной исполняли номер «Чаплин и цветочница». Потом фигурист занимал место в жюри на шоу «Ледниковый период».

Деятельность в политике

В 2005 году Антон Сихарулидзе попробовал сделать карьеру в ресторанном бизнесе. Однако вскоре понял, что это не его призвание и оставил это занятие.

На следующий год бывший фигурист решает заняться политической деятельностью. Он становится членом партии «Единая Россия», затем был избран в депутаты Государственной думы.

Антон Сихарулидзе был председателем комитета по физкультуре и спорту

В 2008 году Антон становится председателем комитета по физкультуре и спорту.

Антон Сихарулидзе был награжден Орденом Почета за вклад в Российский спорт (после победы на Зимней Олимпиаде) и Орденом Дружбы.

Сейчас фигурист иногда посещает спортивные школы и преподает в них мастерство начинающим спортсменам.

Личная жизнь

Личная жизнь Антона Сихарулидзе интересна многим его фанатам, они ищут сведения в интернете о том, кто его жена в настоящее время, сколько у них детей. Конечно, Антон имеет привлекательную внешность, поэтому проблем в отношении с женским полом он никогда не испытывал. У него было множество романов, долгих и краткосрочных. О них спортсмен не любит рассказывать подробно, и обычно держит свою личную жизнь втайне от прессы.

Антон Сихарулидзе и Ирина Бережная

Многие поклонники на протяжении долгого времени были уверены, что Антона Сихарулидзе и его партнершу Елену Бережную связывают не только коньки и лед, но и нечто большее. Им приписывали романтические отношения, наблюдая за тем, как бережно партнер относится к Елене, как нежно заботится о ней. О таком отношении мечтает каждая женщина! Но, как выяснилось позже, между олимпийскими чемпионами существовала всегда только крепкая дружба. Они даже называли друг друга «брат» и «сестра».

Такие трогательные дружеские отношения подтолкнули кинематографистов снять об этой паре документальный фильм «Чемпионы».

С Яной Лебедевой

Партнеры по льду нашли каждый себе спутника жизни, родили детей. В 2009 году Елена родила сына, которого назвали Тристаном, и Антон стал его крестным отцом.

А сам Антон искать себе жену не торопился, поскольку очень серьезно подошел к этому вопросу. Во время участия в шоу «Лед и пламень» у него завязался бурный роман с партнершей по льду и певицей Зарой. Отношения зашли так далеко, что Антон сделал предложение руки и сердца певице. Даже был назначен день свадьбы, однако что-то пошло не так. Свадьбы не получилось, и молодые люди расстались.

А. Сихарулидзе и Евгения Канаева

Затем дамой его сердца стала спортсменка Евгения Канаева. Олимпийская чемпионка была намного младше Антона, но привлекла его умением вести хозяйство, создавать уют. А это ведь немаловажно для представителей сильного пола. Отношения были серьезные у Антона и Евгении, но оказалось, что все-таки большая разница в возрасте иногда является помехой для создания семьи. Влюбленные расстались навсегда, и, казалось бы, Антон уже отчаялся в надежде найти свою спутницу жизни. Но оказалось, что это не так.

С женой Викторией Шаманской

В 2011 году Антон, уже, будучи в солидном 35-летнем возрасте, женился на дочери, богатейшего человека в стране миллиардера Лебедева – Яне. Однако супруги часто ссорились, и спустя два года брак распался.

В марте 2014 года стало известно, что Антон стал отцом. У него родился сын, которого назвали Георгием. Однако не было слышно, чтобы спортсмен женился. От кого же родился сын? Имя своей возлюбленной и матери своего сына Антон тщательно скрывал долгое время.

Антон Сихарулидзе со своей женой и детьми

Оказалось, он состоит в гражданском браке с Викторией Шаманской. Женщина управляет одним из Питерских бутиков, и имеет довольно привлекательную внешность. Отношения свои пара все еще не собирается регистрировать.

В 2016 году у них родился еще один сын, которого называли Виктором. Будут ли счастливые родители регистрировать свой брак, пока неизвестно.