Предлагается рассматривать управление конфликтами как социально-значимую ситуацию глазами ученых специалистов-практиков, должностных лиц и обывателей с учетом того, что каждым субъектом информация будет интерпретироваться по-разному, а реально наблюдаемые ими события, факты или явления приобретают значимость или нейтральность в зависимости от интересов, потребностей или сиюминутной выгоды.
Прогнозное социальное проектирование, как метод вмешательства в процесс выработки управленческих решений, направлено не только на то, чтобы показать или предсказать, "что ждет нас там... за поворотом", но и по возможности "предотвратить за поворотом возможную беду" .
Выделяя уровни социокультурной организации общества Т.М. Дридзе построена аналитическая абстракция практической деятельности субъектов (Конус Дридзе), учитывающая самые различные связи и отношения, в которые они могут вступать в процессе жизнедеятельности, в том числе и в конфликтной ситуации. Нормы и ценности, присущие этим уровням социальной организации, могут препятствовать или способствовать достижению субъектами своих целей и решению задач.
Профилактика социальных конфликтов возможна путем диагностирования актуальных и потенциальных точек напряжения в преддверии выработки управленческих решений (а не после принятия таковых) и соответствующей организацией диалога между всеми заинтересованными сторонами (включая тех, кому предстоит проводить решения в жизнь).
Анализ теоретических работ по подходам к конфликтам позволяет сформулировать пять основных методологических принципов, позволяющих продолжить работу по теоретической и практической разработке концепции управленческого «вмешательства" в конфликт.
Одним из методологических принципов в "концепции вмешательства" в конфликт является принцип адекватности воздействия, призванный способствовать выявлению реального предмета конфликта и поиску методов регулирования конфликтного взаимодействия.
Второй принцип - это действенность вмешательства. Действенность вмешательства в конфликты выступает как очень сильное требование к способам технологизации и операционализацию результатов диагностик. Конфликтами можно управлять тогда, когда они открыто проявляются в противоборстве и столкновении субъектов. В этом плане решения могут быть самые нестандартные, как сами ситуации, например, искусственное эскалация конфликта с целью его разрешения, ограничение и подавление конфликта на самой начальной стадии его зарождения и т. д. То есть, возможны гибкие технологии управления конфликтами, вырастающие из своевременной диагностики реальных ситуаций. В этом плане теоретические наработки должны появляться как обобщение экспериментальных наблюдений, т. е. чисто теоретически они не могут быть изобретены.
Культурные нормы, вводимые извне, в большинстве случаев будут отвергаться, а значит, необходимо сформулировсть еще один методологический принцип – необходимость «выращивание» культурных норм самими участниками конфликта.
Помимо вмешательства, которое может осуществить консультант (конфликтолог, социолог, психолог и т. д.), существует еще множество социальных воздействий - политических, дипломатических, экономических, этнических, которые могут оказать заметное влияние на развитие конфликта.
Отсюда принцип, регулирования и ограничения внешних воздействий. Как правило, разрешение конфликта зачастую связано с изменением "идеала" или "модели желаемого выхода", которые сами по себе не являются объектами воздействия. Насколько правомочно вмешательство извне в изменение такого идеала? Если вмешательство правомочно, то, следовательно, необходимо иметь идеальную схему разрешения конфликтов на разных уровнях управления, сфер жизнедеятельности и уровней субъектности.
В концепции вмешательства необходимо предусмотреть контроль экспериментального применения концептуальных схем (введения принципа контролируемого эксперимента), заключающегося в постоянной корректировке способов разрешения проблем по ходу дела, а не только на основе разработанных ранее схем. С учетом того, что разрешение конфликта в итоге действительно создает некоторое равновесие сил, необходимо учитывать, что при неосторожном вмешательстве оно может создавать почву для вызревания нового конфликта, который пока находится в "зародышевом" состоянии.
В концепции вмешательства в конфликты необходимо предусмотреть освобождение от убеждения, что любые конфликты можно разрешить, предупредить или устранить. Вместо этого мифа необходимо ввести принцип конструктивного конфликтного взаимодействия как принципа развития . А поскольку при развитии возможно рождение новых форм, которые требуют "наращивания жизнеспособности" субъекта, то вмешательство в конфликт должно способствовать не только снятию и разрешению противоречия, но и переходу субъектов на уровень создания новых социальных форм, без разрушения субъектов и нежелательных последствий.
Поэтому в концепции должен быть сформулирован императив эффективности управления конфликтами на всех уровнях. Он может звучать так: л юбое лицо, занимающее в управлении руководящую должность и управляющее организацией (общностью, отраслью, институтом и т.д.), если оно не контролирует динамику снятия противоречий и не обеспечивает проявление и снятие этих противоречий, управляет неэффективно .
Управленческое вмешательство в конфликты должно осуществляться с учетом интересов участвующих лиц или групп, исходя из общих профессионально-диагностических принципов, показывающих возможную степень разрушения или созидания в каждом конкретном случае, а также степень риска, ущерба и потерь.
Весьма важно при вмешательстве в любые конфликты соблюдение легитимности вмешательства в процесс созревания и развития конфликта.
Существующие представления управленцев, социологов и конфликтологов, признающие за конфликтами лишь их общие конструктивные или деструктивные функции, могут оказаться несостоятельным при практическом вмешательстве в конфликтные ситуации, если они не учитывают амбивалентентность первичного состояния конфликта.
Инновационные проекты: поиск ресурсов.
Анализ теоретических работ экономистов, социологов, историков и культурологов показывает, что все социальные инновации имеют общие существенные характеристики, независимо от того, в какой стране они происходят и на каком историческом этапе развития общества. В СССР все, что не соответствовало поставленных властью целям, что мешало их достижению, выражало сомнение или недостаточно быстро адаптировалось в новой ситуации, должно было исчезнуть, то есть перестать существовать. Переход к прямому «управлению» всеми процессами производства и распределения был тогда логическим следствием взявшей верх идеологии, не соответствующей, как оказалось, реальным процессам изменения внешних и внутренних условий. Сегодня другая реальность и другое отношение к социальным вмешательствам, в качестве которых все чаще выступают инновационные проекты.
Существенными характеристиками социальных инноваций на ранней стадии реализации являются следующие:
- Высокий риск и высокая степень неопределенности.
- Конкретность в частных формах управления.
- Разрушение устоявшихся общественных и индивидуальных стереотипов.
- Обострение социальных противоречий.
- Ужесточение форм конфликтного взаимодействия и эскалация конфликтов .
- Появление новых норм, культурных образцов и нового правового пространства.
- Сложнопрогнозируемые побочные эффекты, свойства социокультурной и организационной системы.
- Потребность в переходе на новый уровень управления и развития.
Таким образом, любая социальная инновация сопровождается ужесточение форм конфликтного взаимодействия и эскалацией конфликтов.
Если обратить внимание на социальные реформы и на те социальные процессы, которые им сопутствуют в России во всех сферах жизнедеятельности, то необходимо признать, что практически все они, разрушают устоявшиеся общественные и индивидуальные стереотипы, вызывают социальные протесты и жесткие формы противостояния, вплоть до терроризма. Потому необходимо рассматривать социальные реформы как социально-инновационные проекты, требующие поиска новых ресурсов, новых форм и норм взаимодействия между разными социальными группами, как в правовом, так и экономическом, организационном, интеллектуальном и духовном аспектах.
Преодоление жестких форм конфликтного взаимодействия возможно на пути поиска ресурсов при реализации инновационных проектов.
Можно выделить несколько видов ресурсов, которые обнаруживаются и в каждой конфликтной ситуации, как на микро-, так и на макроуровне:
- концептуальные ресурсы – обеспечивающие целостность и связность проекта, его методологическую устойчивость и логическую непротиворечивость;
- исследовательские ресурсы – привлечение специалистов для обследования, диагностики и анализа выделенной предметной области проекта;
- нормативно-правовые ресурсы , опирающиеся на существующие или разрабатываемые в ходе проекта нормативно-правовые акты разного уровня;
- информационно-коммуникативные ресурсы , открывающие доступ к проекту для всех заинтересованных сторон, строящие брэнд проекта и дающие возможность участникам получить доступ к необходимым данным и их обсуждению;
- организационные ресурсы , предусматривающие точное и быстрое распределение задач и ответственностей среди участников и обратную связь для контроля или регулирования выполнения задач;
- инструментальные ресурсы – обеспечивающие реализуемость проекта и его связь с практикой действий: показатели оценки ситуации, статистика, социологические исследования, некие методы упорядочивания баз данных;
- образовательные ресурсы – возможность повышения квалификации и расширения горизонтов профессионального сознания в ходе разработки и реализации проекта;
- идеологические ресурсы – учитывающие привлекательность, престижность и актуальность выдвигаемых в проекте идей для достаточно большого количества участников (не только молодежи);
- политические ресурсы , подразумевающие поддержку проекта федеральной, региональной и муниципальной властью, региональными, национальными, конфессиональными и другими элитами;
- финансовые ресурсы , которые важны тактически, но не являются стратегическим ресурсом проекта.
Главный ресурс, который всегда существует, но не всегда сознательно и планомерно используется на практике - это ресурс кооперации, партнерства, сотрудничества паритетных отношений и коммуникаций на базе общих профессионально-диагностических принципов между всеми конфликтующими сторонами.
Литература
- Дридзе Т.М. Социальная коммуникация и культура в экоантропоцентрической парадигме.//В контексте конфликтологии… М.: Институт социологии РАН,1997. №1.
- Дридзе Т.М. Экоантропоцентрическая парадигма в социальном познании и социальном управлении. //Человек 1998. №2.С.95-105.
- Тихонов А.В. Социология управления. Теоретические основы. – СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 2000.
- Цой Л.Н . Практическая конфликтология. Часть первая. М., 2002.
Конфликт: участвовать или создавать... Козлов Владимир
Схема 7.1.4 Вмешательство в конфликт
Схема 7.1.4
Вмешательство в конфликт
При выводе конфликта на уровень переговоров консультант (руководитель) может усиливать свою позицию вмешательства, продолжая держать ситуацию под своим контролем. Можно отметить и рекомендовать следующие конкретные вмешательства.
1. Не прилагать усилий ради нахождения самого лучшего решения, основанного на обширном исследовании, а достаточно быстро сформулировать предложение, носящее пробный экспериментальный характер, и использовать его в качестве основы для организации переговорного процесса.
2. Брать полную ответственность за предлагаемые процедурные моменты и, в частности, возглавлять переговоры между сторонами.
3. Рассматривать безвыходные положения и кризисы как естественные и иногда даже как конструктивные.
4. Не защищать и не отстаивать свое мнение или решение, а стимулировать стороны к формулированию условий, на основе которых они могут договориться.
5. Понимать проблемы лиц, от имени которых ведутся переговоры, помогать «продавать» результаты.
6. Ограничивать возможности сторон вступать в споры и направлять переговоры в сторону обсуждения конкретных предложений или условий.
7. Выступать в роли посредника, учитывая, что стороны иногда более легко и охотно уступают третьей стороне, чем своему оппоненту.
8. При возникновении безвыходной ситуации предлагать обеим сторонам перечислить последствия недостижения согласия .
Из книги Водная логика автора Боно Эдвард деВМЕШАТЕЛЬСТВО
Из книги Психология развития [Методы исследования] автора Миллер СкоттВмешательство Оценка и вмешательство тесно связаны друг с другом. Как только что отмечалось, следующим за оценкой этапом является вмешательство, направленное на коррекцию обнаруженных нарушений. Иначе говоря, оценка - это компонент любого вмешательства: по меньшей
Из книги Конфликт: участвовать или создавать... автора Козлов ВладимирСхема 4.1.6 Что такое межгрупповой конфликт? Межгрупповое поведениеМежгрупповое поведение – это отношения, складывающиеся между неформальными группами в организации. Такие отношения являются фактором, влияющим на достижение общих целей компании; высокий уровень их
Из книги Опытный пастор автора Тейлор Чарлз У.Схема 5.1.1 Организационный конфликт Под организационным конфликтом обычно имеют в виду не всякий конфликт, происходящий в рамках организации, а такой, который вызван какими-либо ее специфическими свойствами, структурными особенностями.Собственно организационный
Из книги Магическая медицина автора Соколов Дмитрий ЮрьевичСхема 5.1.8 Индустриальный конфликт Индустриальный конфликт изначально заложен в отношениях между владельцами предприятий и менеджерами, с одной стороны, и рабочими – с другой, часто проявляющиеся как отношения конфликта. Формы его многообразны и включают: ?
Из книги Тайны женского мозга. Почему умницы способны на глупости автора Ризо ЕленаСхема 7.1.9 Программа вмешательства в межличностный конфликт Сверхзадача консультирования любой конфликтной ситуации заключается в создании нового мыслительного взаимодействия ее участников. Разберем наиболее простую программу вмешательства в межличностный конфликт,
Из книги Антихрупкость [Как извлечь выгоду из хаоса] автора Талеб Нассим НиколасЧасть II ВМЕШАТЕЛЬСТВО
Из книги Я вижу тебя насквозь! [Искусство разбираться в людях. Самые эффективные техники секретных агентов] автора Мартин ЛеоГрубое вмешательство «Онегин, я с кровать не встану…» Здравствуй, секс, здравствуй, брак. Вам, пожалуйста, налево, а вам направо. Рассаживайтесь поудобнее. Посмотрите внимательно друг на друга: вы теперь долго не увидитесь.При встрече вы можете друг друга съесть, вот в чем
Из книги Привычки на миллион автора Рингер РобертВмешательство родственников Необоснованная, но вполне реальная причина распада семьи. Мужчины и женщины по-разному воспринимают вмешательство родных в их личную жизнь. Например, муж практически всегда прислушивается к мнению своей матери. Непонятно только, почему
· не откладывать процесс конфронтации до предоставления консультантом отчета о проделанной работе;
· возникновение безвыходных ситуаций в работе с конфликтом (клиентами и организациями) расценивать не как обременительный инцидент, а как важную часть процесса консультирования при вмешательстве в конфликт.
Таким образом, «исследование, выработка альтернативных решений, конфронтация решений, формулирование пробного, предварительного решения, обсуждение его с вовлеченными в конфликт лицами – этапы этого консультативного подхода» которые могут принести весьма ощутимую пользу в работе с конфликтами .
§4. МОДЕЛИ АНАЛИЗА КОНФЛИКТА
С чего можно начинать исследование конфликта? Каждый исследователь находится в рамках какой-либо конкретной научной дисциплины, в которой под методологией понимается «совокупность используемых ею методов получения и подтверждения нового знания» . С точки зрения практики, обращение к различным моделям объяснения необходимо для того, чтобы изначально определить некоторые стандарты, рамки, оценки, с которыми в дальнейшем можно соотносить реальную исследовательскую практику. Такие модели объяснения в социологии имеются, например, натуралистическая, бихевиаристская, интепретативная, этнометодологическая, функционалисткая, структуралистская.
Множество теоретических моделей можно встретить в рамках любой научной дисциплины, которые исследуют конфликты. Теоретические перспективы предполагают прикладной аспект научного исследования, тем самым, оказывая влияние на «выживание» исследовательских программ. Однако для конкретных практических задач научные методы исследования и вмешательства в конфликтные ситуации необходимо дополнять методами, приемами, принимаемыми решениями, представлениями и объяснениями, которыми пользуются, в том числе и конфликтующие стороны. Это значит, что в данной методологии научные знания и знания конфликтующих сторон имеют равные возможности влияния на конфликтную ситуацию, Это разные технологии: одна – технология исследования, другая – технология изменения.
3. Условия эффективного участия третьей стороны в урегулировании конфликтов
Вмешательство третьей стороны в конфликт не всегда эффективно. Так, выявлено, что вмешательство руководителей в конфликт между подчиненными в 67% ситуаций оказывало положительное влияние, в 25% ситуаций оно не оказало влияния на решение проблемы, в 8% ситуаций было зафиксировано отрицательное влияние руководителей на итоги конфликта.
Можно выделить ряд факторов, которые положительно влияют на эффективность деятельности третьей стороны в конфликте:
1. Мотивированность обеих сторон на совместную работу, готовность учесть мнение посредника, принять предлагаемые им решения.
2. Особенности и характер деятельности третьей стороны, среди
них:
Заинтересованность третьей стороны в урегулировании конфликта;
Наличие знаний и профессиональных качеств по проведению урегулирующего процесса, а также способности убеждать;
Наличие опыта успешного регулирования конфликтов в про-
том;
Знание ситуации, обстановки, особенностей конфликта.
3. Настойчивость в действиях третьей стороны оказывается результативной, когда разногласия участников связаны с принципиальными для них вопросами и когда напряженность конфликта особенно высока.
4. Степень напряженности конфликта. Данные по этому фактору противоречивы. С одной стороны, выявлено, что разрешение трудового конфликта с помощью третьей стороны более Успешно, когда
забастовка уже идет, а не когда возникла лишь ее угроза. С другой стороны, установлено, что излишний накал страстей в ходе переговоров негативно влияет на успешность деятельности посредника.5. Длительность конфликта. Затяжные конфликты менее поддаются регулированию, чем скоротечные.
6. Характер отношений сторон. Чем сложнее, напряженнее отношения, тем менее эффективно посредничество.
7. Выбираемые тактики и техники урегулирования конфликтов определяются ситуацией, а не особенностями третьей стороны.
Ряд условий может сделать вмешательство третьей стороны неэффективным. К их числу относятся следующие:
Высокий уровень враждебности между конфликтующими сторонами;
Недоверие к третьей стороне;
Недостаточность ресурсов;
Наличие проблем, затрагивающих общие принципы;
Низкая ориентация на вмешательство;
Неравенство сил конфликтующих сторон;
Высокий уровень внутреннего конфликта;
Нарушенные отношения между конфликтующими сторонами, при которых могут потребоваться сильные формы вмешательства, например психотерапия.
Для достижения успеха посредник (медиатор), участвующий в разрешении конфликта, должен обладать следующими знаниями и умениями:
Способен поставить диагноз и провести анализ конфликта для определения его истоков и ключевых вопросов, по которым у сторон возникли возражения;
Знает, как налаживать отношения и создавать коммуникационные сети с отдельными группами;
Способен работать во многих областях по разным направлениям - в условиях противоположных требований, в кризисных ситуациях, где налицо применение силы;
Чувствителен к влиянию культурных различий на процесс разрешения конфликтов, легко работает в условиях разных культур;
Знает и умеет применять разнообразные формы и методы разрешения конфликтов;
Умеет быть беспристрастным при управлении процессом и достижении справедливых и эффективных результатов.
При взаимодействии с участниками конфликта посредник может использовать различные тактики.
1. Тактика поочередного выслушивания. Применяется на совместной встрече для уяснения ситуации и выслушивания предложений в период острого конфликта, когда разъединение сторон невозможно.
Посредник
_) _) Участники конфликта
2. Сделка. Специфика ее заключается в том, что третья сторона стремится больше времени вести переговоры с участием обеих сторон. При этом основной упор делается на принятие компромиссных решений.
3. «Челночная дипломатия». Третья сторона разделяет участников конфликта и постоянно курсирует между ними, согласуй различные аспекты соглашения. В результате обычно достигается компромисс.
4. Давление на одного из оппонентов. Большую часть времени третья сторона посвящает работе с одним из участников, в беседах с которым доказывается ошибочность его позиции. В конечном счете данный участник идет на уступки другой стороны.
5. Директивное воздействие. Предполагает акцентирование внимания на слабых моментах в позициях оппонентов, ошибочности их действий по отношению друг к другу. Цель - склонение сторон к примирению.
Вмешательство третьей стороны нельзя считать фиксированным набором приемов, средств и методик. Скорее, это набор процедур, которые меняются, развиваются и корректируются в соответствии с потребностями спорящих и в результате применения творческих подходов к стоящим перед ними проблемам.
Перечень методов, используемых в медиаторстве, весьма разнообразен. Одни из них могут считаться специфическими для работы медиатора, другие используются в любом переговорном процессе, третьи относятся к любым видам коммуникативных ситуаций.
Посредник, который хочет подвигнуть спорящих к согласию, может модифицировать физическую и (или) социальную структуру ситуации, в которой они находятся, многими способами. Эти возможности включают в себя:
Структурирование коммуникации между действующими лицами;
Использование открытости и нейтральности условий проведения переговоров;
Установление крайних сроков;
Подключение дополнительных ресурсов.
С первого взгляда может показаться, что посредник всегда должен побуждать конфликтующие стороны к прямым контактам. Однако исследования по социальной психологии показывают, что прямые контакты между участниками конфликта помогают только в тех случаях, когда напряженность конфликта относительно невысока, нет ярко выраженной враждебности, а область осознаваемых общих интересов широка. В такой ситуации участники конфликта, которым дана возможность прямых контактов, скорее всего, используют их для совместного решения проблем, чтобы преодолеть те немногие разногласия, которые их разделяют.
Прямо противоположное имеет место, когда конфликт носит напряженный характер или достиг высокой степени эскалации. Если в такой ситуации от одной стороны требуют или побуждают ее, чтобы она вступила в переговоры с другой, эта возможность (в случае интенсивного конфликта) часто используется для того, чтобы осыпать друг друга оскорблениями, делая и без того плохие отношения еще хуже. В таких обстоятельствах лучше препятствовать прямым контактам между сторонами конфликта, пока не будет достигнута точка, в которой такой контакт скорее улучшит ситуацию, чем обострит ее еще больше.
Когда прямое общение нецелесообразно, у посредника есть две линии поведения, которые могут позволить участникам конфликта извлечь из последующего прямого контакта больше пользы. Одна - это сепаратные совещания с каждым участником, дающие возможность контролировать общение между ними. Такие совещания являются излюбленной тактикой медиаторов в случаях, когда враждебность конфликтующих велика, и они не могут совместно решать проблемы. На таких совещаниях посредник может понять глубинные интересы одной стороны, что невозможно в присутствии другой. Более того, посредник может улучшить представление одной стороны о другой, предложив первой, чтобы она поставила себя на место другой стороны и изложила ее позицию доброжелательным образом. Другая линия поведения посредника состоит в том, чтобы обучать участников конфликта эффективным и конструктивным навыкам общения.
Помимо того, чтобы поощрять или ограничивать общение между сторонами конфликта, эффективно действующий посредник может сдвигать ситуацию к достижению согласия, систематически варьируя степень открытости той обстановки, где происходят дискуссии. Открытой является такая обстановка, которая доступна наблюдению и влиянию самых разных сторон, в том числе со стороны сил, стоящих за участниками переговоров, и со стороны средств массовой информации. Закрытая обстановка характеризуется ограниченной доступностью дискуссий для наблюдения за ними извне. Для эффективного посредничества будет правильным, чтобы все начальные дискуссии между участниками конфликта проходили в закрытых условиях. Окна в мир следует открывать, только когда согласие достигнуто или стало ясно, что оно будет достигнуто. В присутствии наблюдателей участники конфликта будут гораздо серьезнее относиться к производимому ими впечатлению силы или слабости. Поэтому преждевременная открытость может способствовать ужесточению позиций сторон и тем самым затруднить достижение согласия. Парадоксальным образом открытость имеет больше смысла на более поздних этапах переговоров, когда согласие полностью или почти достигнуто. Дело в том, что присутствие внешних наблюдателей заставляет стороны придерживаться достигнутых договоренностей и не отказываться от них.
Еще одним полезным тактическим приемом является систематическое варьирование нейтральности обстановки. Часто бывает лучше, чтобы переговоры велись не на родной почве одной из сторон конфликта, а на нейтральной территории. Это помогает
третьей стороне контролировать доступ внешних наблюдателей и предотвращать возникновение тактических преимуществ для одной из сторон, которые могут быть обусловлены местом ее нахождения. Однако, когда одна из сторон гораздо слабее другой, для эффективного посредничества будет лучше, чтобы эти различия в силе были выровнены и дискуссии были перенесены на родную почву менее сильной стороны.
Иногда третья сторона может заставить главных участников конфликта продвигаться в ходе переговоров, если в одностороннем порядке предложит или навяжет ограничения по их длительности. В ситуации, когда время подгоняет, стороны вынуждены больше считаться с издержками, возможными в случае, если они не успеют достичь соглашения. И это повышает вероятность их продвижения к согласию. Более того, если фактор времени важнее для более сильной из сторон, установленный посредником лимит времени может способствовать выравниванию сил.
Можно выделить, по меньшей мере, три типа ресурсов, которыми эффективно действующий посредник может манипулировать с целью побуждения сторон конфликта к достижению согласия.
Первый из них - его собственное время (посредник может столкнуть участников с мертвой точки, просто определив предельный срок своего возможного участия).
Второй доступный посреднику ресурс имеет отношение к открытости внешней среды. Часто у посредника имеется возможность влиять на настроение общественности, чтобы она, описывая происходящее не переговорах, оказала влияние на скорейшее достижение согласия. Таким образом, посредник может вознаградить участников конфликта за уступки, обеспечивая им публичное одобрение. Или же он может наказывать стороны за непримиримость, продуманно организуя ее критику.
Наконец, медиатор может инициировать движение к согласию, предоставляя участникам конфликта компенсации за их уступки. Трехсторонние отношения могут приводить и к такой ситуации, когда двое объединяются против третьего. Это может усиливать имеющиеся у посредника рычаги воздействия, позволяя ему угрожать одной из сторон конфликта своим вступлением в союз с другой стороной, пока первая не пойдет на уступки. Но трехсторонние отношения могут вовлечь посредника и в ловушку «перетягивания каната» между участниками конфликта. Более того, вливание ресурсов от третьей стороны может поощрять своего рода шантаж. Посредник может выставить себя столь сильно заинтересованным в соглашении, что это спровоцирует стороны на действия, вынуждающие его к оказанию все более значительной помоши.
Эскалация конфликта часто приводит к тому, что его участники забывают, с чего все началось. Эффективно действующий посредник может быть полезным в этой ситуации, помогая спорящим идентифицировать существующие проблемы и альтернативы, выстроить их в такой последовательности, которая ведет к соглашению. Кроме того, он подсказывает спорящим незамеченные ими вопросы и альтернативы.
Исследования показывают, что помощь в идентификации отдельных проблем, составляющих предмет спора, составляет одну из самых полезных функций посредника. Вместе с тем идентификация проблем таит в себе и некоторые опасности. Если спорящие существенно различаются по ценностным установкам или придерживаются явно нелестных взглядов друг о друге, посредник должен быть очень осторожным, чтобы не позволить некоторым проблемам выйти на первый план, в противном случае отношения между спорящими могут стать взрывоопасными и непродуктивными. Раскапывание проблем, которые коренятся в ценностных установках, создает тенденцию к ужесточению позиций спорящих и способствует их большей враждебности.
Полезная функция посредника состоит также в помощи, оказываемой спорящим и понимании ключевых позиций переговорного процесса (таких, как разница между позициями, занимаемыми на публике и конфиденциальными интересами) и в применении этих представлений для урегулирования конфликта.
При содействии умелого посредника конфликтующие стороны должны решить, заниматься ли всеми проблемами одновременно или последовательно. Социально-психологические исследования переговорного процесса показывают, что результаты переговоров оказываются более успешными в качественном отношении, когда проблемы обсуждаются вместе, как один пакет, а не последовательно.
Наиболее творческим вкладом посредника в урегулирование конфликта является определение новых проблем и внесение новых альтернатив, что существенно расширяет кругозор спорящих и подсказывает им идеи достижения интегративных решений. Посредник может предлагать новые проблемы и альтернативы многими способами, из которых наиболее важны следующие:
Разделение крупных, всеобъемлющих вопросов на более мелкие фрагменты, с которыми легче справиться;
Формулирование высших целей, которые открывают возможности для сотрудничества;
Предложение «согласия о несогласии», т.е. определение и отделение области несогласия для продолжения обсуждения всех остальных проблем.
Последовательность и характеристика основных этапов процесса посредничества представлены в табл. 8.3.
Контрольные вопросы и задания
1. В каких ситуациях целесообразно участие третьей стороны в урегулировании конфликта? Чем определяется возросший интерес к разрешению конфликтов с участием третьей стороны в современной России?
2. В каких формах может осуществляться вмешательство в конфликт третьей стороны? Какие факторы влияют на выбор формы?
3. От чего зависит успех посредничества в разрешении конфликтов?
4. Какие требования предъявляются к профессиональному посреднику-медиатору?
5. Раскройте содержание основных методов, которые могут быть использованы посредником при разрешении конфликтов?
6. Раскройте основные этапы процесса посредничества, задачи, решаемые на каждом этапе, и используемые приемы.
ЭТАПЫ ПРОЦЕССА ПОСРЕДНИЧЕСТВА
Этап процесса | Основные задачи | ||
Этап 1 Подготовка, вхождение в курс дела | Раскрыть возможности для разговора. Предварительно проанализировать обстоятельства. Осуществить первоначальный анализ состояния конфликта. Оценить пригодность конфликта для использования посредничества (медиации). Информировать о медиации. Получить согласие участников или их представителей. Организовать процесс (в том числе время, место, формы работы). Ознакомить с правилами процесса. Разъяснить роль посредника | Поприветствуйте участников конфликта и предложите им занять заранее определенные места. Представьтесь и представьте стороны. Объясните цель встречи и зафиксируйте желание сторон участвовать в ней. Уточните правила взаимодействия, а также их назначение. Оцените участников конфликта. Оба ли они готовы принимать участие в работе? Не слишком ли один из участников возбужден, расстроен? Не нужно ли предпринять дополнительных усилий для восстановления спокойствия? |
|
Этап 2 Сбор информации | Прояснить точки зрения участников. Создать прозрачность, гласность посредством оценки состояния и уравнивания информации, которой владеют участники. Сделать доступным для всех принятые к настоящему времени и стоящие на повестке дня планы и решения. Восстановить (создать)атмосферу уважения, участия, доверия. Выявить, определить и зафиксировать все важные темы для их последующей проработки. Перевести предъявляемые участниками позиции в темы для обсуждения | Попросите одного из участников конфликта начать первым. Это будет зависеть от их желания. Отметьте, что сейчас вы находитесь на стадии завязки сюжета. Возможно, что участники конфликта впервые обсуждают проблему в атмосфере, способствующей ее решению. Используйте технику активного слушания, делайте заметки, если это вам помогает. Используйте также приемы активного слушания в моментах отражения содержания услышанного, невербальные реакции. Обращайте пристальное внимание на поведение и жестикуляцию участников конфликта. Если необходимо, прервите рассказ и успокойте обоих либо заверьте второго участника, что у него будет такая же возможность высказаться. Поддерживайте информационный поток с помощью фокусировки рассказа участника конфликта. Поддерживайте процесс посредничества. |
|
Кратко обобщите рассказ первого участника. В процессе резюмирования посредник может разрядить напряженность, опустить негативные комментарии и описания. Уточните у участника, правильно ли вы поняли его рассказ. Поблагодарите участника за вклад в общую работу. Отметьте терпение второго, если это целесообразно. Повторите аналогичную процедуру со вторым участником, пристально следя за поведением обоих |
|||
ЭтапЗ Прояснение интересов | Выявить за позициями и темами интересы и потребности. Позволить чувствам участников свободно раскрываться, избегая их подавления | Попросите каждого участника помочь в решении проблемы. Попытайтесь понять лежащие в основании причины и противоречия,которые могут влиять на проблему или быть причиной жалоб. Сформулируйте проблему повтором содержания рассказов участников и эезюмированием. Проведите отдельные встречи, если это необходимо. Очертите область согласия и несогласия. Помогите участникам конфликта)асположить проблемы и требования в юрядке важности |
|
Этап 4 Креативный поиск идей, выявление возможных вариантов решения | Собрать идеи для расширения пространства переговоров. Обеспечить генерирование новых вариантов решении исходя из инте-зесов сторон | Попросите каждого участника составить перечень возможных вариантов или подходов к решению проблемы. Кратко изложите содержание каждого варианта. Проверьте и перепроверьте с каждым участником осуществимость вариантов. Отметьте, если это возможно, неосуществимость варианта. Предложите в общем виде иные возможные варианты, если работа зашла в тупик. Заверьте стороны в большой вероятности успеха. В случае, если работа зашла в тупик, предложите перерыв или перенос работы на следующую встречу. Попросите участников конфликта опробовать возможные решения |
|
I Этап 5 Выбор вариантов | Оценить и выбрать на основе интересов возможности для решения, расширенные с помощью новых аргументов и точек зрения. Реализовать приемлемое для всех урегулирование или решение конфликта посредством содействия интересам или компенсации интересов. Проверить организационную,техническую, финансовую,социальную, экологическую, производственную, юридическую осуществимость найденного результата | Поощряйте участников к выбору вариантов решения, приемлемого для обоих. Определите, насколько практичны предлагаемые варианты. Помогите участникам разработать программу действий по реализации решений. Отметьте, как далеко продвинулись стороны. Перефразируйте варианты в целях углубления их понимания |
|
Этап 6 | Выработать соглашение. | Кратко обобщите условия соглашения. |
|
Заключение | Проверить соглашение на реалис- | Зафиксируйте одобрение результата |
|
соглашения | тичность вне медиации. | сторонами. |
|
и его реа- | Прояснить пути реализации, пре- | Спросите каждого, есть ли еще какие- |
|
лиизация | творения в жизнь соглашения. | либо вопросы, нуждающиеся в обсужде- |
|
Заключить соглашение о контроле | нии. |
||
результатов и последующих встре- | Подчеркните, что это их соглашение, |
||
чах | а не ваше. |
||
Похвалите стороны за их разумное |
|||
поведение. |
|||
Поддержите идею осуществимости |
|||
принятого решения |
|||
Источник. Управление конфликтом. / В.В. Козлов. М., 2004; Хесль Г. Посредничество в разрешении конфликтов: Теория и технология. СПб., 2004.
В современных условиях становления многополярного мира, несмотря на усилия международных организаций и гражданского общества, вооруженная агрессия по-прежнему остается не только распространенной альтернативой дипломатическому урегулированию конфликтов, но и одной из постоянно совершенствуемых насильственных практик.
По мнению экспертов, в данный момент мировой истории происходит масштабное внедрение военных приемов и средств в сферу международных отношений. Место войны, ранее являвшейся, фактически, единственной формой вооруженного противоборства стран и народов, в XX – начале XXI веков все активнее занимают терроризм, геноцид, интервенция и т.д. Последнее из этих понятий в настоящее время получает все более широкое распространение на международной арене, хотя в «Концепции внешней политики Российской Федерации», утвержденной Президентом В.В. Путиным 12 февраля 2013 года, подобные операции названы «подрывающими устои международного права».
По мнению Министра иностранных дел России С.В. Лаврова, использование военных интервенций с целью смены политических режимов в неблагополучных странах – это «прямой путь к потере контроля за глобальными процессами, что больно ударило бы по всем членам мирового сообщества, включая инициаторов внешнего вмешательства»
. Это убеждение поддерживается и сотрудниками зарубежных научных организаций, по словам которых, сейчас «почти невозможно установить глобальный демократический контроль над проведением интервенций», а «начав интервенцию, становится невозможно ее контролировать» . Опасность усиливается еще и тем обстоятельством, что в рамках подобных операций главной действующей силой часто становится отнюдь не армия, а иные государственные ведомства и институты (например, специальные службы), акции которых, как правило, носят скрытый, неявный характер.Между тем, изучение интервенции с теоретической точки зрения является для отечественной науки сравнительно новой темой. Несмотря на то, что отдельные случаи иностранного военного вмешательства во внутренние дела независимых государств (Кореи, Греции, Вьетнама и т.д.) нашли отражение в исследовательской литературе, на данный момент сложно говорить о существовании общей теории, способной объяснить сущностные черты таких операций. Этот факт не может не вызывать озабоченности, если учесть, что еще в 1874 году в книге «Начало невмешательства» профессором Л.А. Камаровским был поставлен вопрос о необходимости создания общей теории интервенций. Он считал, что отвергать возможность существования такой теории могут только «люди мало знакомые с природой государства и законами»
, однако до настоящего времени обращения исследователей к этой теме были достаточно редкими. В результате, в научной литературе по данной проблеме отсутствует даже унифицированный терминологический аппарат.Как правило, отечественные ученые употребляют термин «интервенция» в значении «насильственное вмешательство одного или нескольких государств во внутренние дела другого государства»
. Это определение является устоявшимся, но вряд ли можно полностью с ним согласиться. Указанная дефиниция, описывая особый вид международных конфликтов, не позволяет до конца понять ни причины и цели осуществления интервенции, ни специфические средства, используемые для достижения этой цели, ни систему отношений, возникающих в ее процессе, между противоборствующими сторонами.Зарубежные специалисты также не смогли придти к единообразному определению «интервенции» – наиболее классической стала дефиниция немецкого юриста Л.Ф. Оппенгейма, звучащая следующим образом: «насильственное вмешательство одного государства в дела другого государства с целью поддержания или изменения текущего положения вещей»
. Впрочем, сейчас в политической науке используется и более упрощенное определение: «насильственное вмешательство одного государства в дела другого государства» .Естественно, использовать столь расплывчатое определение в сколько-нибудь масштабном научном исследовании не представляется возможным, поскольку в таком случае терминологическая граница между различными видами военно-политических операций будет практически стерта. И если сейчас, скажем, путаницы между понятиями «интервенция» и «война» в исследовательской литературе, как правило, уже не происходит, то понятия «интервенция» и «вторжение» часто совершенно неверно используются как синонимы. Для понимания основных характеристик интервенции необходимо, в первую очередь, выявить черты, отличающие данный вид конфликтов от иных форм межгосударственного противостояния.
В первую очередь, важным отличием интервенции от войны или вторжения является тот факт, что вмешательство может осуществляться без непосредственного участия армейских подразделений с помощью специальных разведывательно-диверсионных органов, а также средств дипломатии (формами интервенции могут быть названы политические убийства, шантаж, организация заговоров и переворотов и др.
). Отсюда, различают открытые и скрытые интервенции – если первые проводятся с открытым применением военной силы, то вторые реализуются с помощью секретных, негласных методов и средств. В современных условиях эта особенность интервенций приобрела большую актуальность, и во внешнеполитических конфликтах цели сторон все чаще достигаются не за счет прямого вооруженного воздействия, а с использованием альтернативных форм: диверсионных, экономических, дипломатических, информационных, психологических и т.д. В этой связи российский военный специалист В.А. Золотарев считает, что « новую эпоху «невоинствующих» войн, в которых политические цели достигаются не посредством прямого вооруженного вмешательства, а путем применения иных форм насилия, подрыва мощи противника изнутри» открыло политическое противостояние СССР и США во второй половине XX века. Тем не менее, можно утверждать, что начало этой «эпохи» было связано, скорее, с Первой мировой войной, когда использование разведывательно-диверсионных средств для инспирирования внутриполитической дестабилизации противников приобрело большие масштабы – подобные методы с разной степенью успешности применялись как державами Антанты, так и Тройственного Союза.В дальнейшем, широкое распространение получила, например, экономическая интервенция, включающая в себя финансирование оппозиционных сил; провоцирование забастовок; подделку национальной валюты; введение санкций экономического характера и т.д.
Такие методы применялись в 1951 году в отношении Китая после его вступления в Корейскую войну, в 1972–1973 годах в Чили, в 1980-х годах – против Никарагуа и т.д. Даже деятельность Коминтерна по финансированию социалистических партий и групп в Европе и за ее пределами может считать формой экономической интервенции. В этой связи обратимся к решению Международного суда ОНН по делу «Никарагуа против США». В данном документе содержалось достаточно любопытное указание на то, что « помощь повстанцам в виде поставок оружия или оказания тыловой либо иной помощи», будучи формой интервенции, не является формой «вооруженного нападения» . Тем самым, возможность осуществления невооруженных интервенций была признана официально.Помимо этого, в рамках современных концепций все больше специалистов склоняются к идее, что интервенцией можно называть лишь операцию, которая проводится в странах, где уже существуют серьезные внутриполитические противоречия, либо перешедшие в фазу вооруженной борьбы, либо имеющие тенденцию к этому. В этом состоит ее коренное отличие от вторжения, которое в основном направлено против внутренне стабильных государств, и имеет своей целью, как раз, дестабилизацию положения в них для извлечения выгоды (территориальных захватов, наложения контрибуции, распространения влияния и т.д.). Применительно к интервенции, можно наблюдать совершенно противоположную картину – как выразился известный американский политолог С. Хантингтон, «политические причины, провоцирующие военную интервенцию… лежат в области отсутствия или низкого уровня эффективности политических институтов»
, то есть внутренняя слабость, а вовсе не сила, государства создает предпосылки для иностранного вмешательства.Более того, военные интервенции «происходят не в вакууме, и никогда не были абсолютно неожиданными», «они рождаются из череды серьезных политических кризисов»
в далеко не благополучных странах. К моменту введения иностранных войск на территорию независимого государства, легитимность действующей власти в нем уже находится под сомнением, как это было на Кубе в 1906 году или в Советской России в 1918 году. И хотя зарубежные интервенции также часто направлены на извлечение выгоды, но предполагают ее получение за счет урегулирования конфликтов на определенной территории, а отнюдь не их провоцирования или эскалации. Даже минимальный опыт их изучения доказывает, что, иностранное военное вмешательство часто направлено не только на подавление насилия на конкретной территории, но и на инспирирование там социально-политических изменений. К числу таковых можно причислить получение автономии или независимости отдельными регионами страны, подвергшейся интервенции (если ожесточенная борьба за независимость была причиной вмешательства), демилитаризацию, принятие новых законов и подзаконных актов, изменение формы государственного устройства (от демократии до военной диктатуры) и т.д.На данную особенность обращали внимание многие ученые. Например, исследователи из США С. Бланк и Л. Гринтер пришли к выводу, что «с 1775 года в каждой крупной гражданской войне или революции международная интервенция играла или стремилась играть огромную роль»
. Вторил им и академик Академии военных наук Российской Федерации, профессор Л.И. Ольштынский, по словам которого, «революции и гражданские войны в истории были часто связаны с вмешательством внешних сил разных форм и масштабов» . Об этом же писал и сотрудник американского Стратегического исследовательского центра К. Пол, указывая на тот факт, что интервенция рождается как ответная реакция на какой-либо непредвиденный кризис, могущий привести к неприемлемым последствиям, а потому требующий немедленных действий .Профессор Оксфордского университета сэр А. Робертс выделил 8 основных причин интервенций, имевших место в истории международных отношений: помощь законному правительству в условиях гражданской войны; ответная интервенция (контр-интервенция); защита собственных граждан в другой стране; самозащита; поддержка нации или колонии в борьбе за самоопределение; препятствие беспорядкам и терроризму; предотвращение массового нарушения прав человека . Как видно, почти все эти причины связаны с наличием в стране, подвергшейся интервенции, вооруженной борьбы между различными группами.
Другой крупный западный исследователь этого феномена – профессор Гарвардского университета С. Хоффманн – также видел прямую взаимосвязь между внешней интервенцией и внутренними конфликтами. В книге «Мировой беспорядок» 1998 года издания он утверждал, что двумя основными причинами, создающими необходимость иностранного военного вмешательства в дела суверенного государства, могут быть либо угроза международному миру с его стороны, либо массовое нарушение в нем прав человека . Оба эти фактора прямо характеризуют степень конфликтности политического режима. В эту концепцию органично вписывается даже интервенция Антанты в Россию, так как, с одной стороны, стремление большевиков к организации мировой революции угрожало глобальному миру, а с другой – проводимая в РСФСР политика «красного террора» вполне может трактоваться как масштабное нарушение прав человека. Соответственно, легитимация интервенций, как правило, связывается не столько с национальными интересами, сколько с необходимостью отстаивания общечеловеческих ценностей, сохранения мира и стабильности, как на конкретной территории, так и в глобальном масштабе.
Подобный подход далеко не нов и встречается даже в правовых концепциях XIX века. К примеру, в работах Х. фон Роттека, утверждалось, что в случае распада государства на несколько борющихся самостоятельных образований, оказание военной помощи любому из них являлось абсолютно законным и приемлемым актом . Британский правовед и политический деятель сэр Р. Филлимор в «Комментариях по международному праву» делал недвусмысленное заключение, что государство имеет полную возможность вмешиваться во внутренние дела соседей, если ими установлен политический режим, открыто враждебный правительствам и народам других стран . Причем в ту эпоху, как и сегодня, легитимность интервенции зависела от масштаба конфликта, числа жертв и динамики эскалации .
Данная особенность достаточно ярко выражена и в докладе «Международной комиссии по гуманитарной интервенции и государственному суверенитету» 2001 года. В документе главными причинами возможного военного вмешательства в конфликт были названы неспособность государства защитить граждан и массовые потери среди населения (геноцид, «этнические чистки» и т.д.), а условиями интервенции провозглашались: наличие благих намерений; соответствие масштабов цели используемым средствам; исчерпание возможностей мирного урегулирования; гарантии достижения положительных результатов .
К этому стоит добавить замечание профессора Гронингенского университета У.Д. Верви, по мнению которого, государство-интервент должно в обязательном порядке быть беспристрастным и не иметь какой-либо политической или экономической заинтересованности в исходе конфликта . Кроме того, важное дополнение к этому списку сделал Президент школы права Таллиннского университета Р. Мюллерсон – по его словам, интервенты должны преследовать цель «остановить или предотвратить страдания населения, а не способствовать смене политического режима» в стране . Впрочем, на практике в современном мире достижение первой цели подчас практически неосуществимо без второй. В таком ракурсе совершенно не удивительно, что легитимность интервенции, как операции, не носящей характер войны, как в прошлом, так и в настоящее время, строится в основном на общественной поддержке .
Фактически, можно утверждать, что действия инициаторов интервенции часто представляют собой попытку разрешить внутренний конфликт с помощью внешнего . Недаром российский исследователь И.П. Чернобровкин назвал военную интервенцию «крайним средством миротворческого контроля», необходимую в условиях, когда «посредничество и невоенные ресурсы давления оказываются недостаточными для прекращения… насилия» . В этом его поддерживает политолог А.А. Сушенцов, считающий, что уже долгое время «на практике стирается грань между боевыми действиями и миротворчеством» . Далеко не нов такой взгляд и для зарубежной науки – например, в работах Дж. Старки и Л. Оппенгейма по международному праву интервенция называется в числе средств урегулирования территориальных споров наряду, скажем, с блокадой и эмбарго .
Таким образом, интервенция представляет собой интернационализированный внутренний конфликт («военные действия внутри страны, которые принимают характер международных» ) и является внешней реакцией на начало в каком-либо государстве восстания, геноцида, гражданской войны. Такие случаи в истории международных отношений далеко не редки. Например, только в XX веке через интернационализацию прошли вооруженные конфликты в Финляндии в 1918 году (противников поддерживали в основном РСФСР, Германия и Швеция), в Испании в 1936–1939 годах (наиболее активными иностранными участниками в ней были Германия, Италия, Португалия и СССР), во Вьетнаме в 1957–1975 годах (в этом конфликте в разной степени принимали участие около 10 зарубежных стран), в Никарагуа в 1981–1990 годах и т.д. В вооруженном конфликте в России в 1918–1920 годах также участвовало также более десятка стран.
В XIX–XX веках интернационализация была обусловлена не столько инициативой международного сообщества, сколько стремлением самих участников внутреннего конфликта заручиться поддержкой из-за рубежа (такого рода помощь должна была уравновесить силы или склонить «чашу весов» на сторону того из противоборствующих лагерей, кто смог заручиться поддержкой более могущественной державы). Поводом к интернационализации могло служить принципиальное неравенство сил (асимметрия в военно-техническом и политическом потенциале), нарушение противником общепринятых правил и законов, а также непропорционально большое число жертв с одной из сторон. Сегодня же наблюдается иная ситуация – широкое распространение получили операции по принуждению к миру, в рамках которых доминирующей стала последовательность «сила – право – мир». Ведь государства, как правило, не стремятся признавать существование вооруженного конфликта в рамках своих границ (даже в тех случаях, когда он очевиден), поэтому международному сообществу приходится использовать силовые методы остановки взаимного насилия. Этот механизм современные французские исследователи называют «гибридом из дипломатических и военных методов разрешения конфликтов». Силовое воздействие в этой системе не является главным элементом, но обойтись без него невозможно – как пишет французский генерал П. Сартр, «отказ от использования силы ради достижения целей миротворческой операции придает ей некий имидж, который не только не сдерживает деструктивные элементы, но и даже может спровоцировать их» .
В рамках современных представлений можно выделить три формы интернационализации внутреннего вооруженного конфликта :
- Прямая поддержка группировок, участвующих во внутреннем противоборстве, разными государствами или группами государств;
- Вмешательство иностранного государства или группы государств в конфликт на стороне одной из противоборствующих группировок;
- Вмешательство иностранного государства или группы государств в конфликт с целью его урегулирования.
Третья разновидность как раз и может быть названа интервенцией.
По всей видимости, ключевым в данной схеме является тот факт, что иностранное военное вмешательство ведет к интернационализации внутреннего вооруженного конфликта независимо от своей интенсивности . Так, численность воинского контингента, отправленного в другую страну для проведения военно-политических операций, решающего значения в данном вопросе не имеет. Даже минимальное количество зарубежных военспецов может изменить баланс сил и способствовать эскалации конфликта. В результате изучения различных форм и методов иностранного вмешательства, С. Хоффманн предложил их дифференциацию по степени интенсивности на три категории: в первом случае действия зарубежных сил ограничиваются оказанием гуманитарной помощи населению страны, в которой происходит конфликт; на втором уровне проводятся операции по «принуждению к миру» как в оборонительной, так и в наступательной форме; третий сценарий предусматривает применение любых средств, способных подвигнуть противников к прекращению огня и переходу к переговорам, вплоть до физической ликвидации политических лидеров противоборствующих лагерей. Несмотря на то, что подобный формат урегулирования, по сути, означает выход за рамки правового поля, он неоднократно применялся в ходе конфликтов на Ближнем Востоке, в Азиатско-Тихоокеанском регионе, на Кавказе и в Латинской Америке .
Правда, по данным ведущего научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений РАН Е.А. Степановой, применение таких методов урегулирования во второй половине XX века доказало их несостоятельность – из 190 проанализированных ей случаев использования иностранной военной интервенции лишь в 57 (то есть, в 30%) имело место прекращение открытой конфронтации . Мало того, благодаря исследованиям американцев Ф. Персона и М.О. Лаунсбери из Уэйнского государственного университета удалось установить, что интервенции в гражданские войны не способны принципиально изменить и политический режим страны – из 109 рассмотренных учеными эпизодов в 80% случаев недемократические государства после зарубежных вмешательств остались таковыми же. При этом в таких странах на 7–11% более вероятно отсутствие экономического роста по сравнению с государствами, не пережившими внешней интервенции, и в среднем на 4% более распространена коррупция среди чиновников .
Тем не менее, эти аргументы пока не принимаются во внимание политическими деятелями, поскольку интервенция воспринимается как крайнее средство решения конфликтных ситуаций, и ее экстренный характер нивелирует недостаточную эффективность. В 2000 году Генеральный секретарь ООН К. Аннан специально обратил на это внимание мирового сообщества: «вооруженная интервенция всегда должна оставаться крайним средством, однако перед лицом массовых убийств от этого средства нельзя отказываться» .
Учитывая все эти обстоятельства, определение интервенции необходимо сформулировать следующим образом – «это умышленное вмешательство одного или нескольких государств во внутренний конфликт на территории другого государства с целью его прекращения ». Такая дефиниция в равной степени учитывает как современные стандарты проведения подобных акций, так их исторические формы. Исходя из него, вмешательство вовсе не обязательно является насильственным, но вполне может быть добровольным; оно не всегда призвано причинить вред народу страны, подвергшейся интервенции, но бывает призвано оказать ему поддержку. Собственно, и прекращение конфликта может быть достигнуто не за счет достижения мирных договоренностей, а с помощью военного разгрома одного или нескольких противоборствующих групп и лагерей. Если известный французский историк М. Фуко называл едва ли не главным инструментом поддержания межгосударственного баланса в Европе войну , то наиболее радикальным средством восстановления нарушенного политического баланса внутри страны считалась и считается именно интервенция.
Лавров С.В. Внешнеполитическая философия России. // Международная жизнь. 2013. №3. С. 3.
Pandolfi M., McFalls L. Global Bureaucracy. // Conflict, Security and the Reshaping of Society: The civilization of war. London: Routledge, 2010. Pp. 182, 183.
Камаровский Л.А. Начало невмешательства. М., 1874. С. 1.
Советский энциклопедический словарь. М.: Советская Энциклопедия, 1986. С. 496.
Oppenheim L. International Law. Vol. I. London, 1955. P. 134.
Kelsen H. General Theory of Law and State. Cambridge: Harvard University Press, 1945. P. 332.
Архипов А.И. Экономический словарь. М.: Проспект, 2004. С. 269.
Люткене Г.В. Совремнные концепции войны: социально-философский анализ: Автореф. дисс. … канд. полит. наук. М., 2011. С. 19.
Золотарев В.А. Военная безопасность Государства Российского. М., 2001. C. 291.
Хохлюк Г.С. Уроки борьбы с контрреволюцией. М.: Мысль, 1981. С. 142–143.
Краткое изложение решений, консультативных заключений и постановлений Международного Суда. 1948–1991. Нью-Йорк: Организация Объединенных Наций, 1993. С. 205.
Huntington S.P. Political Order in Changing Societies. Yale, 1968. P. 195–196.
Kapetanyannis K. Socio-Political Conflicts and Military Intervention. The case of Greece: 1950–1967: PhD Thesis. London, 1986. P. 317, 335
Blank S.J., Grinter L.E., Magyar K.P., Ware L.B., Weathers B.E. Conflict, Culture, and History: Regional Dimensions. Washington, 1993. P. 5.
См.: Ольштынский Л.И. Периодизация и характер гражданской войны в России в свете современной военной науки (военно-теоретический и социально-политический анализ) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.lennor.ru/content/view/14/23/lang,ru/ (дата обращения 21.08.2014)
Paul C. Marines on the Beach: The Politics of U.S. Military Intervention Decision Making. Westport: PSI, 2008. P. 71.
Roberts A. Beyond «dictatorial interference». // The Empire of Security and the Safety of the People. / Ed. by W. Bain. New-York, 2006. P. 161.
Hoffmann S. World Disorders: Troubled Peace in the Post–Cold War Era. Lanham: Rowman and Littlefield, 1998. P. 161–164.
См.: von Rotteck H. Das Recht der Einmischung in die inneren Angelegenheiten eines fremden Staates vom vernunftrechtlichen, historischen und politischen Standpunkte erörtert. Freiburg, 1845. P. 10–47.
См.: Phillimore R. Commentaries upon International Law. Vol. 1. Philadelphia, 1854. P. 433–483.
Le Mon C.J. Unilateral Intervention by Invitation in Civil Wars: The Effective Control Test Tested. // New York University Journal of International Law and Politics. 2003. Vol. 35. №3. P. 744–748.
Лапанович Е.А. Гуманитарная интервенция: между моралью и правом. // Электронное приложение к «Российскому юридическому журналу». 2014. №2. С. 22.
Verwey W.D. Humanitarian Intervention under International Law. // Netherlands International Law Review. 1985. Vol. 32. P. 418.
Müllerson R. International legal politics and use of force. // Theory and Practice of the restoration of rights. 2013. №1. P. 30.
Hillen J. American Military Intervention: A User’s Guide. // The Backgrounder. 1996. May 2.
Чернобровкин И.П. Принципы и тенденции миротворческого контроля внутригосударственных конфликтов. // Политическая наука. 2005. №4. С. 141.
Сушенцов А.А. Война как правовая процедура. // Международные процессы. 2007. Том 5. №1(13). С. 134.
Starke J.G. An Introduction to International Law. London, 1958. P. 341.; Oppenheim L. International Law. Vol. II. London, 1995. P. 132.
Стюарт Дж.Г. К единому определению вооруженного конфликта в международном гуманитарном праве: анализ интернационализированного вооруженного конфликта. // Международный журнал Красного Креста. 2003. Том 85. №850. С. 131.
Sartre P. Making UN Peacekeeping More Robust: Protecting the Mission, Persuading the Actors. New-York: International Peace Institute, 2011. P. 10.
Подробнее см.: Егоров С.А. Косовский кризис и право вооруженных конфликтов. // Международное право. 2000. №3. С. 90–106.
См.: Cryer R. «The fine art of friendship»: jus in bello in Afghanistan. // Journal of Conflict and Security Law. 2002. Vol. 7. №1. P. 37–83.
См.: Kelley J.B. Assassination in Wartime. // Military Law Review. 1965. Vol. 30. P. 101–111.; Beres L.R. Assassination and the Law: A Policy Memorandum. // Studies in Conflict and Terrorism . 1995. Vol. 218. P. 299–315.; Gross M.L. Fighting by Other Means in the Mideast: a Critical Analysis of Israel’s Assassination Policy. // Political Studies. 2003. Vol. 51. P. 350–368.; Schmitt M.N. State-Sponsored Assassination in International and Domestic Law. // Essays on Law and War at the Fault Lines. Hague: Asser Press, 2011. P. 283–360.
См.: Степанова Е. Интернационализация локально-региональных конфликтов. // Международная жизнь. 2000. №11. С. 83–94.
Pearson F., Lounsbery M.O. Post-Intervention Stability of Civil War States. // Critical Issues in Peace and Conflict Studies. / Ed. by T. Matyуk, J. Senehi, S. Byrne. Plymouth: Lexington Books, 2011. P. 48–49, 51.
Цит. по: Мошкин С.В. Гуманитарные интервенции: условия и приоритеты. // Научный ежегодник Института философии и права УрО РАН. Екатеринбург, 2007. С. 242.
См.: Фуко М. Безопасность, территория, население. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1977–1978 учебном году. СПб.: Наука, 2011. С. 391–393.
Иванов А.А.