Читать стих «А все-таки» Маяковского Владимира Владимировича невозможно без легкой улыбки перед юношеским задором поэта. Он не сомневается в собственной гениальности и слепо верит в успех своих творческих начинаний.В 1913 году был издан первый сборник поэта. Это настолько его впечатлило, что Маяковский почувствовал силу своего творчества и начал открыто выявлять свои амбиции. Это послужило поводом для его исключения из училища. Именно тогда, в 1914 году, и было написано произведение «А все-таки». В нем поэт попытался убедить себя и всех вокруг в своих перспективах на литературном поприще.
Безусловно, можно посчитать наглостью такой стиль начинающего поэта. Он не скрывает своей потребности в том, чтобы быть знаменитым и популярным. Маяковский прямо говорит: «Я – ваш поэт», не сомневаясь в своих словах ни на секунду. Однако он еще не знает, что при этой востребованности чувство одиночества будет идти с ним нога в ногу. Ведь стихи поэта нужны людям больше, чем понимание его внутреннего мира и душевных переживаний.
Текст стихотворения Маяковского «А все-таки» наполнен наивными и оптимистичными мыслями юного автора. Он раскрывает душу перед читателями, полностью обнажая все свои мотивы и стремления. Поэт искренне верит в непревзойденность его будущих работ. И, видимо, не зря, ведь их учат на уроках литературы в старших классах спустя почти сотню лет.Скачать произведение «А все-таки» или читать его полностью можно онлайн на нашем сайте.
Улица провалилась, как нос сифилитика.
Река – сладострастье, растекшееся в слюни.
Отбросив белье до последнего листика,
сады похабно развалились в июне.
Я вышел на площадь,
выжженный квартал
надел на голову, как рыжий парик.
Людям страшно – у меня изо рта
шевелит ногами непрожеванный крик.
Но меня не осудят, но меня не облают,
как пророку, цветами устелят мне след.
Все эти, провалившиеся носами, знают:
я – ваш поэт.
Как трактир, мне страшен ваш страшный суд!
Меня одного сквозь горящие здания
проститутки, как святыню, на руках понесут
и покажут богу в свое оправдание.
И бог заплачет над моею книжкой!
Не слова – судороги, слипшиеся комом;
и побежит по небу с моими стихами под мышкой
и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.
Улица провалилась, как нос сифилитика.
Река — сладострастье, растекшееся в слюни.
Отбросив белье до последнего листика,
сады похабно развалились в июне.
Я вышел на площадь,
выжженный квартал
надел на голову, как рыжий парик.
Людям страшно — у меня изо рта
шевелит ногами непрожеванный крик.
Но меня не осудят, но меня не облают,
как пророку, цветами устелят мне след.
Все эти, провалившиеся носами, знают:
я — ваш поэт.
Как трактир, мне страшен ваш страшный суд!
Меня одного сквозь горящие здания
проститутки, как святыню, на руках понесут
и покажут богу в свое оправдание.
И бог заплачет над моею книжкой!
Не слова — судороги, слипшиеся комом;
и побежит по небу с моими стихами под мышкой
и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.
Еще стихотворения:
- И все-таки настаиваю я, и все-таки настаивает разум: виновна ли змея в том, что она змея, иль дикобраз, рожденный дикобразом? Или верблюд двугорбый, наконец? Иль некий монстр в государстве неком?...
- Может быть, все-таки мне повезло, если я видел время запутанное, время запуганное, время беспутное, которое то мчалось, то шло. А люди шагали за ним по пятам. Поэтому я его хаять...
- Слава богу, на Парнасе Нет ни денег, ни чинов! Я умру в девятом классе, Убегая от долгов! Слава богу, на Парнасе Нет любезных, нет друзей; Бобыли! — а глянь: в...
- Живем в тисках минут, хватаем, что дают, Забыв про страшный суд, все чушь и ложь несут, Рождают горы мышь, в рабах у ней коты, Скажи мне, с кем ты спишь,...
- Бахтурин, переплыв чрез Ахерон И выпрыгнув из лодки, Тотчас же спросит: «Эй, Харон! Где здесь трактир, чтоб выпить водки?...
- Д. К. Кто устоял в сей жизни трудной, Тому трубы не страшен судной Звук безнадежный и нагой. Вся наша жизнь — самосожженье, Но сладко медленное тленье И страшен жертвенный огонь…...
- Первый снег. Пересмех перевертышей-снежинок над лепными урнами. И снижение снежинок до земного уровня. Первый снег. Пар от рек. В воду — белые занозы. Как заносит велотрек, первый снег заносит. С...
- Стукачи, сикофанты, сексоты, Рябов, Кочетов, Тимашук, я когда-нибудь все напишу, я сведу с вами счеты, проститутки и стихоплеты. Корнейчук, где твой брат Полищук? Не прощу....
- Ни воли, ни умелости, Друзья мне — как враги… Моей безмерной смелости, Господь, о помоги! Ни ясности, ни знания, Ни силы быть с людьми… Господь, мои желания, Желания прими! Ни...
- Вы так не жили, как мы жили! …Пока я озлобленно дрых, там тайны тайные кружили в двух комнатах на четверых. А пятая была собака. И если придет Страшный Суд, есть...
Анализ данного стихотворения следует начать с предыстории - в 1913 году Владимир Маяковский издает свой первый сборник стихов, в то время он обучался в художественном училище. Данный дебютный сборник оказал огромное влияние на автора - именно после его релиза Владимир начал считать себя абсолютным гением. Последующие за этим выступления на публику, порой имевшие крамольный подтекст были замечены деканатом училища, и вскоре Маяковский был со скандалом исключен. Произошло это в 1914 году.
Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ
Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.
Именно в этот период и написано стихотворение "А все-таки", в которое автор намеревается вложить уверования себя и остальных в том, что он возьмет успех своей литературой.
"Как пророку, цветами устелят мне след... Я - ваш поэт", "проститутки, как святыню, на руках понесут и покажут богу в свое оправдание", "бог заплачет над моей книжкой" - все эти строки ярко демонстрируюут завышенную самооценку Маяковского. Но данные не столько о настоящем, сколько о будущем автора - именно так он видит себя через время.
Позже Маяковский разочаруется в том, что именно уготовила ему судьба. То, что раньше было его мечтой, буквально разрушилось об утес реальности. Свои стихи он был вынужден читать перед выпившей публикой, которая веселилась и ликовала - сложные проблемы и мысли автора никого не волновали - он был интересен на праздниках лишь как персонаж.
"Мне страшен ваш страшный суд" - тут как раз-таки он и говорит о своем страхе быть отвергнутым социумом. Через время он поймет, что был абсолютно не прав, разочаровавшись в публике совершенно. Самым страшным открытием для автора было то, что его самые жестокие сравнения и эпитеты (например Улица провалилась, как нос сифилитика), которые должны были вызывать ужас, воспринимались обществом как что-то обыденное. Маяковский считал, что это свидетельствовало о деградации общества.
Улица провалилась, как нос сифилитика.
Река - сладострастье, растекшееся в слюни.
Отбросив белье до последнего листика,
сады похабно развалились в июне.Я вышел на площадь,
выжженный квартал
надел на голову, как рыжий парик.
Людям страшно - у меня изо рта
шевелит ногами непрожеванный крик.Но меня не осудят, но меня не облают,
как пророку, цветами устелят мне след.
Все эти, провалившиеся носами, знают:
я - ваш поэт.Как трактир, мне страшен ваш страшный суд!
Меня одного сквозь горящие здания
проститутки, как святыню, на руках понесут
и покажут богу в свое оправдание.И бог заплачет над моею книжкой!
Не слова - судороги, слипшиеся комом;
и побежит по небу с моими стихами под мышкой
и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.
Анализ стихотворения Маяковского «А все-таки (Улица провалилась, как нос сифилитика)»
Свой первый поэтический сборник Владимир Маяковский издал в 1913 году, будучи студентом художественного училища. Это событие настолько изменило жизнь молодого поэта, что он искренне стал считать себя гением. Публичные выступления Маяковского, носившие подчас крамольный характер, не остались незамеченными руководством училища, откуда поэт был исключен в 1914 году. Тогда же появилось на свет стихотворение «А все-таки», в котором автор попытался уверить самого себя и окружающих в том, что он добьется успеха на литературном поприще.
Конечно, для молодого человека такое заявление можно считать дерзостью. Однако Маяковский, обращаясь к читателям, без тени смущения констатирует: «Я – ваш поэт». Он хочет быть востребованным, но еще не осознает, какую опасность сулит ему общественное признание. Пройдет совсем немного времени, и автор превратится в культовую фигуру московского бомонда, его будут приглашать на литературные вечера и щедро оплачивать публичные выступления. Но при этом в огромной толпе почитателей Маяковский будет ощущать себя безумно одиноким и никому не нужным. То, к чему он стремился, окажется мифом, иллюзией. Потому что толпе будет совершенно все равно, что творится в душе поэта, который вынужден читать свои стихи перед подвыпившей, вульгарной и жаждущей развлечений публикой.
Пока же Маяковский пребывает в наивном заблуждении, что очень скоро станет певцом униженных и оскорбленных, перед которыми готов настежь распахнуть собственную душу . Поэт верит, что настанет тот момент, когда его «проститутки, как святыню, на руках понесут и покажут богу в свое оправданье». При этом стихи Маяковского окажутся настолько восхитительными, что Всевышний заплачет над ними, после чего «будет, задыхаясь, читать их своим знакомым».
Конечно же, в этих строчках сквозит юношеский максимализм, хотя автор, обращаясь к читателям, признается: «Мне страшен ваш страшный суд!». Он боится быть отверженным толпой, которую очень скоро начнет презирать за то, что она безлика, беспринципна и легко поддается манипуляциям. При этом поэт, избравший в своих ранних произведениях тактику шоковой терапии для своих читателей и использующий в стихах достаточно откровенные выражения, сам будет поражен до глубины души, что обороты наподобие «нос сифилитика» будут восприниматься ими вполне обыденно и естественно, что указывает на деградацию общества, у которого Маяковский пытался получить сочувствие и понимание.
В 1914 году, когда Маяковский пишет стихотворение «А всё-таки», поэту ещё далеко до всеобщего признания, но юношеский максимализм уже представляет, как от славы «проваливается улица» и Бог плачет над его произведениями. Стихотворение-мечта, полное надежды и, более того, даже требования к окружающим признать его талант здесь и сейчас.
Предыстория строк
Что предшествовало написанию строк, откуда такая уверенность и такие требования? Всего год назад появляется первый сборник поэта, и Маяковский чувствует себя на коне, хотя лавров первое издание особых не снискало. Владимир Владимирович увидел, что его начинают печатать и ему кажется, что до Олимпа славы всего два шага. Для себя Маяковский решил, что он уже гений. Гениальность поэта сегодня никто не отрицает, то в 1913-1914 годах работы Владимира находили почитателей только в узком кругу друзей.
Оставшиеся «два шага» до Олимпа Маяковский решает взять наскоком – уже печатают – осталось дать читателям то, что не может предложить никто другой.
Владимир считает, что главное сейчас – это громко о себе заявить – закричать в лицо толпе и она понесёт его на руках. Ставя себя на одну высоту с пророком, Владимир уже сегодня ждёт лавров и дороги, усыпанной цветами.
Шаг до славы
По мнению автора строк, уже завтра его покорится всё возвышенное и низменное – проститутки будут носить его на руках, а Бог пролёт слезу умиления над его книгами. Владимиру не нужна половина, он хочет всё и сразу и не готов ждать!
Стихотворение имеет несколько грубоватых и даже вульгарных оборотов, но это начинающийся вырабатываться стиль Маяковского, который говорит с читателями честно, но просто, как в трактире. Автор кричит вверх и вниз:
Я – ваш поэт!!!
Боязнь падения
мне страшен ваш страшный суд,
Обращённая к возможным поклонникам. Максимализм на пределе, но боязнь поражения точит сердце поэта… Между уверенностью в своей гениальности и сомнением в быстрой победе и рождаются грубые по форме, но красивые по содержанию слова стихотворения.
До настоящего признания ещё несколько лет, совсем скоро пригласить Маяковского на литературный вечер будет правилом хорошего тона, но пока, по мнению поэта, надо торопить события и кричать в лицо неверующим в него, что он уже сейчас гений и лавры заслужены сегодня.
Улица провалилась, как нос сифилитика.
Река - сладострастье, растекшееся в слюни.
Отбросив белье до последнего листика,
сады похабно развалились в июне.
Я вышел на площадь,
выжженный квартал
надел на голову, как рыжий парик.
Людям страшно - у меня изо рта
шевелит ногами непрожеванный крик.
Но меня не осудят, но меня не облают,
как пророку, цветами устелят мне след.
Все эти, провалившиеся носами, знают:
я - ваш поэт.
Как трактир, мне страшен ваш страшный суд!
Меня одного сквозь горящие здания
проститутки, как святыню, на руках понесут
и покажут богу в свое оправдание.
И бог заплачет над моею книжкой!
Не слова - судороги, слипшиеся комом;
и побежит по небу с моими стихами под мышкой
и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.
Стихотворение "А все-таки" читает Лада Мазина... Интересное и яркое изложение одного из ранних произведений Маяковского.