То теперь вся в крови душа.
Есенин, 1922
«Интеллигент вы, а не человек, вот что».
Не Есенин. Его Подруга.
Давеча посмотрел концерт Безрукова по Есенину. Очень сильно. Зал в конце встал. И Задорнов написал, что в Риге зал стоял полчаса и хлопал!
Папа Безрукова научил сына главному. Русской душе Есенина. Не поэзии или актёрскому мастерству. Душе.
Когда прошёл показ сериала «Есенин» по ТВ, я был поражён. Практически ни одного положительного отклика в ЖЖ я не встретил. Вот такой у нас «русскоязычный» сектор ЖЖ. А не русский. Россияне кругом, хуже не бывает.
Сериал мне открыл две загадки: отчего Айседора бросила свою карьеру и миллионы, приехала в Россию через несколько лет после гражданской войны, в неустроенность и быт. Я видел пару человек в жизни, у которых харизма или талант выпирали знаково. Я бы хотел пройти свою жизнь рядом с ними. Но, ни передом, ни задом я не был бы им интересен:))
(улица имени Айседоры Дункан, где она погибла, в Ницце я её заснял)
Вот поэтому она и переехала к Есенину. Вот потому и ушла от него. Это не её уровень! Есенин же сказал очень просто: «Я - божья дудка!»… Даже рядом стоять страшно .
«Мальчишкой, целуя коров в морду, я просто дрожал от нежности... И сейчас, когда женщина мне нравится, мне кажется, что у нее коровьи глаза. Такие большие, бездумные, печальные. Вот как у Айседоры» , - говорил Есенин. Это объяснение того, что Есенин и нашёл в Айседоре. Коровьи глаза, от которых мужик начинает дрожать от нежности. Это любовь… Она была на 18 лет старше его. Он говорил только по-русски, а она - по-английски, французски и немецки. Но они понимали друг друга.
И второе. Мне не надо искать доказательств ни до, ни после сериала, что его убили. Убили точно. Руками ли ГПУ, Мариенгофа - неважно. Неважно отдавал ли лично Свердлов приказ убить Императора, важно, что Императора убили ритуально. А Есенина убили просто. Их убивали за русский дух. «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет»
Силы убивающих - те же. И мы их фамилии не узнаем никогда.
***
Вернёмся к Есенину.
И вот, что я хочу сказать напоследок.
Да, Есенина убили, нет сомнений. Именно за антисемитизм. Но не бытовой, отнюдь. Он понял. Но архивы закрыты до сих пор. Прошёл уже почти век после похорон поэта. Пора бы назначить Президенту России комиссию по расследованию гибели Есенина, открыть архивы и назвать фамилии убийц и заказчиков. А не слушать пластинки Пинк Флойда или петь на потеху жирным американским звёздам.
Ау! Медведев и Путин! Вы знаете, что такое было явление «Есенин» для народа, который, по несчастью, достался вам в управление?
Уверен, что нет. Не понимаете. Один в силу национальной принадлежности, второй в попытке выжить, отлавировать… Как мне жалко этих двух червей, которые возомнили себя героями школьных учебников по истории в школах будущего. Как жалко? Как червей, что я насаживаю на крючок на рыбалке…
Какую рыбу поймает мой народ? Точно - не золотую рыбку!
x x x Все живое особой метой Отмечается с ранних пор. Если не был бы я поэтом, То, наверно, был мошенник и вор. Худощавый и низкорослый, Средь мальчишек всегда герой, Часто, часто с разбитым носом Приходил я к себе домой. И навстречу испуганной маме Я цедил сквозь кровавый рот: "Ничего! Я споткнулся о камень, Это к завтраму все заживет". И теперь вот, когда простыла Этих дней кипятковая вязь, Беспокойная, дерзкая сила На поэмы мои пролилась. Золотая, словесная груда, И над каждой строкой без конца Отражается прежняя удаль Забияки и сорванца. Как тогда, я отважный и гордый, Только новью мой брызжет шаг... Если раньше мне били в морду, То теперь вся в крови душа. И уже говорю я не маме, А в чужой и хохочущий сброд: "Ничего! я споткнулся о камень, Это к завтраму все заживет!" x x x Не ругайтесь. Такое дело! Не торговец я на слова. Запрокинулась и отяжелела Золотая моя голова. Нет любви ни к деревне, ни к городу, Как же смог я ее донести? Брошу все. Отпущу себе бороду И бродягой пойду по Руси. Позабуду поэмы и книги, Перекину за плечи суму, Оттого что в полях забулдыге Ветер больше поет, чем кому. Провоняю я редькой и луком И, тревожа вечернюю гладь, Буду громко сморкаться в руку И во всем дурака валять. И не нужно мне лучшей удачи, Лишь забыться и слушать пургу, Оттого что без этих чудачеств Я прожить на земле не могу. 1922 x x x Я обманывать себя не стану, Залегла забота в сердце мглистом. Отчего прослыл я шарлатаном? Отчего прослыл я скандалистом? Не злодей я и не грабил лесом, Не расстреливал несчастных по темницам. Я всего лишь уличный повеса, Улыбающийся встречным лицам. Я московский озорной гуляка. По всему тверскому околотку В переулках каждая собака Знает мою легкую походку. Каждая задрипанная лошадь Головой кивает мне навстречу. Для зверей приятель я хороший, Каждый стих мой душу зверя лечит. Я хожу в цилиндре не для женщин - В глупой страсти сердце жить не в силе, - В нем удобней, грусть свою уменьшив, Золото овса давать кобыле. Средь людей я дружбы не имею, Я иному покорился царству. Каждому здесь кобелю на шею Я готов отдать мой лучший галстук. И теперь уж я болеть не стану. Прояснилась омуть в сердце мглистом. Оттого прослыл я шарлатаном, Оттого прослыл я скандалистом. 1922 x x x Да! Теперь решено. Без возврата Я покинул родные поля. Уж не будут листвою крылатой Надо мною звенеть тополя. Низкий дом без меня ссутулится, Старый пес мой давно исдох. На московских изогнутых улицах Умереть, знать, судил мне бог. Я люблю этот город вязевый, Пусть обрюзг он и пусть одрях. Золотая дремотная Азия Опочила на куполах. А когда ночью светит месяц, Когда светит... черт знает как! Я иду, головою свесясь, Переулком в знакомый кабак. Шум и гам в этом логове жутком, Но всю ночь напролет, до зари, Я читаю стихи проституткам И с бандитами жарю спирт. Сердце бьется все чаще и чаще, И уж я говорю невпопад: "Я такой же, как вы, пропащий, Мне теперь не уйти назад". Низкий дом без меня ссутулится, Старый пес мой давно издох. На московских изогнутых улицах Умереть, знать, судил мне бог. 1922 x x x Снова пьют здесь, дерутся и плачут Под гармоники желтую грусть. Проклинают свои неудачи, Вспоминают московскую Русь. И я сам, опустясь головою, Заливаю глаза вином, Чтоб не видеть в лицо роковое, Чтоб подумать хоть миг об ином. Что-то всеми навек утрачено. Май мой синий! Июнь голубой! Не с того ль так чадит мертвячиной Над пропащею этой гульбой. Ах, сегодня так весело россам, Самогонного спирта - река. Гармонист с провалившимся носом Им про Волгу поет и про Чека. Что-то злое во взорах безумных, Непокорное в громких речах. Жалко им тех дурашливых, юных, Что сгубили свою жизнь сгоряча. Где ж вы те, что ушли далече? Ярко ль светят вам наши лучи? Гармонист спиртом сифилис лечит, Что в киргизских степях получил. Нет! таких не подмять, не рассеять. Бесшабашность им гнилью дана. Ты, Рассея моя... Рас... сея... Азиатская сторона! x x x Сыпь, гармоника. Скука... Скука... Гармонист пальцы льет волной. Пей со мною, паршивая сука, Пей со мной. Излюбили тебя, измызгали - Невтерпеж. Что ж ты смотришь так синими брызгами? Иль в морду хошь? В огород бы тебя на чучело, Пугать ворон. До печенок меня замучила Со всех сторон. Сыпь, гармоника. Сыпь, моя частая. Пей, выдра, пей. Мне бы лучше вон ту, сисястую, - Она глупей. Я средь женщин тебя не первую... Немало вас, Но с такой вот, как ты, со стервою Лишь в первый раз. Чем больнее, тем звонче, То здесь, то там. Я с собой не покончу, Иди к чертям. К вашей своре собачьей Пора простыть. Дорогая, я плачу, Прости... прости... x x x Пой же, пой. На проклятой гитаре Пальцы пляшут твои в полукруг. Захлебнуться бы в этом угаре, Мой последний, единственный друг. Не гляди на ее запястья И с плечей ее льющийся шелк. Я искал в этой женщине счастья, А нечаянно гибель нашел. Я не знал, что любовь - зараза, Я не знал, что любовь - чума. Подошла и прищуренным глазом Хулигана свела с ума. Пой, мой друг. Навевай мне снова Нашу прежнюю буйную рань. Пусть целует она другова, Молодая красивая дрянь. Ах постой. Я ее не ругаю. Ах, постой. Я ее не кляну. Дай тебе про себя я сыграю Под басовую эту струну. Льется дней моих розовый купол. В сердце снов золотых сума. Много девушек я перещупал, Много женщин в углах прижимал. Да! есть горькая правда земли, Подсмотрел я ребяческим оком: Лижут в очередь кобели Истекающую суку соком. Так чего ж мне ее ревновать. Так чего ж мне болеть такому. Наша жизнь - простыня да кровать. Наша жизнь - поцелуй да в омут. Пой же, пой! В роковом размахе Этих рук роковая беда. Только знаешь, пошли их... Не умру я, мой друг, никогда. ПРОЩАНИЕ С МАРИЕНГОФОМ Есть в дружбе счастье оголтелое И судорога буйных чувств - Огонь растапливает тело, Как стеариновую свечу. Возлюбленный мой! дай мне руки - Я по-иному не привык, - Хочу омыть их в час разлуки Я желтой пеной головы. Ах, Толя, Толя, ты ли, ты ли, В который миг, в который раз - Опять, как молоко, застыли Круги недвижущихся глаз. Прощай, прощай. В пожарах лунных Дождусь ли радостного дня? Среди прославленных и юных Ты был всех лучше для меня. В такой-то срок, в таком-то годе Мы встретимся, быть может, вновь... Мне страшно, - ведь душа проходит, Как молодость и как любовь. Другой в тебе меня заглушит. Не потому ли - в лад речам - Мои рыдающие уши, Как весла, плещут по плечам? Прощай, прощай. В пожарах лунных Не зреть мне радостного дня, Но все ж средь трепетных и юных Ты был всех лучше для меня.О стихотворении С. Есенина «Всё живое особой метой» говорилось много разного: и хорошего, и плохого. Но больше хорошего. Например, литературовед А.З. Лежнев отмечал его высокие поэтические достоинства.
Многие, кто знал поэта лично, говорили, что это автобиографические стихи. В главном герое, «худощавом и низкорослом» пареньке легко узнать Сергея Есенина. И это не только исходя из внешнего сходства. Близки они и нравом. Только «гордый, отважный» Есенин-поэт в детстве непременно должен был быть «всегда героем среди мальчишек» и очень часто приходить домой «с разбитым носом», говоря, что это простое падение и на завтра заживёт всё. Читать стих «Всё живое особой метой отмечается с ранних пор» и узнать в нём автора можно на нашем сайте.
Все живое особой метой
Отмечается с ранних пор.
Если не был бы я поэтом,
То, наверно, был мошенник и вор.
Худощавый и низкорослый,
Средь мальчишек всегда герой,
Часто, часто с разбитым носом
Приходил я к себе домой.
И навстречу испуганной маме
Я цедил сквозь кровавый рот:
Это к завтраму все заживет”.
И теперь вот, когда простыла
Этих дней кипятковая вязь,
Беспокойная, дерзкая сила
На поэмы мои пролилась.
Золотая, словесная груда,
И над каждой строкой без конца
Отражается прежняя удаль
Забияки и сорванца.
Как тогда, я отважный и гордый,
Только новью мой брызжет шаг…
Если раньше мне били в морду,
То теперь вся в крови душа.
И уже говорю я не маме,
А в чужой и хохочущий сброд:
“Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму все заживет!”
Все живое особой метой
Отмечается с ранних пор.
Если не был бы я поэтом,
То, наверно, был мошенник и вор.
Худощавый и низкорослый,
Средь мальчишек всегда герой,
Часто, часто с разбитым носом
Приходил я к себе домой.
И навстречу испуганной маме
Я цедил сквозь кровавый рот:
Это к завтраму все заживет».
И теперь вот, когда простыла
Этих дней кипятковая вязь,
Беспокойная, дерзкая сила
На поэмы мои пролилась.
Золотая, словесная груда,
И над каждой строкой без конца
Отражается прежняя удаль
Забияки и сорванца.
Как тогда, я отважный и гордый,
Только новью мой брызжет шаг…
Если раньше мне били в морду,
То теперь вся в крови душа.
И уже говорю я не маме,
А в чужой и хохочущий сброд:
«Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму все заживет!»
Анализ стихотворения «Все живое особой метой» Есенина
Позднее творчество Сергея Александровича Есенина отмечено особым лиризмом, возвращением в прошлое, в детские годы, родное село.
Стихотворение написано в феврале 1922 года. Его автору в этот момент 27 лет, он много ездит по стране, собирается жениться на танцовщице А. Дункан и поехать в Европу и Америку, налаживает собственную издательскую деятельность. По жанру – исповедальная лирика, по размеру – анапест с перекрестной рифмовкой, 7 строф. Рифмы и открытые, и закрытые. Лирический герой – сам автор. В произведении он высказывает мысль, что с самого рождения в человеке уже виден его потенциал: особой метой отмечается. Далее идет парадоксальная строка: если бы я не стал поэтом, то был бы мошенник и вор. Мотив разбойничества нередок в стихах С. Есенина этого периода. Здесь чувствуется и беспощадность к себе. Впрочем, он все же добавляет: наверно. Две последующие строфы – развернутое объяснение тезиса. Сама внешность («худощавый и низкорослый»), поведение (драки, разбитый нос), кажется, тоже тому способствовали. Нельзя не заметить легкого любования поэта тем мальчишкой. Уже тогда он привык терпеть боль и не волновать близких, называть раны и ушибы пустяками: я споткнулся о камень. К завтраму заживет. Просторечное слово вместо «завтра» — штрих из прошлого, сельского привольного детства. С 4 строфы герой возвращается в день сегодняшний. «Простыла дней кипятковая вязь»: время промчалось без следа. Теперь вся «удаль забияки и сорванца» вылилась в творчество. Ему не страшен разбитый нос (это подчеркивает и употребление просторечия «в морду»), тяжелы душевные раны, предательство, разочарование, ошибки. «Чужой и хохочущий сброд»: красноречивая аттестация собственного окружения. И возврат (композиция становится практически кольцевой) к той самой фразе, что твердил он «испуганной маме». Ребячливо, с удовольствием поэт отзывается о своих стихах: золотая, словесная груда, беспокойная, дерзкая сила (это метафоры). Чуть хвастлива строка: я отважный и гордый. Образ матери здесь не главный, но воссоздан он с сердечной теплотой. Если обратиться к биографии поэта, то «цедил сквозь кровавый рот» он и бабушке, с которой жил лет с 2-3, и маме. Инверсия: приходил я, брызжет шаг. Тавтологический повтор: часто.
Произведение «Все живое особой метой» — своеобразная автобиография С. Есенина и его взгляд на собственное творчество и судьбу поэта.