«ВП» 20.01.1997

Тайна Артураса Сакалаускаса.

БЛАГОДАРЯ проявленной принципиальности военных прокуроров Н.М. Коржилова и Л.М. Полохова трагедия караула, следующего по маршруту Ленинград-Новосибирск, стала достоянием средств массовой информации. Впервые зарождающаяся в Стране Советов гласность заговорила не о «тайнах почивших предков», а о дне сегодняшнем, затронув одну из самых кровоточащих ран- дедовщину.

ЭТО БЫЛО, БЫЛО.

Он стоял в дверном проеме и из двух пистолетов в упор расстреливал метавшиеся по купе в поисках укрытия тени. Когда курки защелкали вхолостую, он перезарядил оружие и стал добивать раненых. После того, как патроны иссякли и в этих обоймах,- он поменял их в третий раз.

Из материала уголовного дела: «В ходе осмотра спецвагона № 001-76040 были обнаружены три пистолета ПМ без патронов, 46 стреляных гильз и 39 пуль, три пустых магазина в пистолетах и один пустой магазин в купе….».

Подъезжая к станции, поезд замедлил ход. К этому времени Артурас все для себя решил: сейчас он пойдет прямо в милицию и все честно расскажет. Но в последнюю минуту понял: не поверят- такого в Советской Армии быть не может…

Из материалов уголовного дела: «Об обстоятельствах и мотивах совершенных им преступлений Сакалаускас показал: что в пути следования… к нему допускались неуставные отношения. В частности, в Выборге после сдачи осужденных старший сержант С. Ударил его вагонными ключами по голове и рассек ухо за то, что он не сделал вовремя доклад начальнику караула. Рядовой М. нанес ему побои, причинив телесные повреждения… За плохую уборку туалета М. и старший сержант С. Затолкнули его голову в унитаз… Рядовой С. заставлял его находиться на посту по охране осужденных свыше положенного времени, не предоставляя времени на отдых. Когда же он, Сакалаускас, ложился отдыхать, то младший сержант Н. и рядовой Г. вставляли ему между пальцами ног бумажки и поджигали их… Ефрейтор С. и рядовой М. … завели его в туалет, где м применением физического насилия пытались совершить мужеложство, однако им это сделать не удалось…».

Первую пулю получил начальник караула прапорщик К.- «за то, что видя издевательства, смеялся над этим и одобрял все происходящее, никаких мер к пресечению издевательства не принимал». Теперь Сакалаускас поспешно натягивал на себя шинель прапорщика. В принадлежавший К. дипломат Артурас положил три пистолета с обоймами и еще два сунул в карманы шинели. После этого преступник прикрыл трупы матрацами и, заперев дверь вагона, пошел в никуда.

ВООРУЖЕН И ОЧЕНЬ ОПАСЕН.

Из материалов экспертизы: «…Воспитывался в благоприятной семье… интересовался точными науками. Был дисциплинирован, послушен, серьезен и честен в работе. С товарищами, старшими скромен и дружелюбен. В техникуме характеризовался трудолюбивым., доброжелательным, обязательным, аккуратным и застенчивым…».

Не имея ни какого определенного плана, кроме сильного желания увидеть родных, Артурас постучался в первый попавшийся домик на окраине привокзального села и, представившись командированным, попросился на ночлег. После того, как хозяйка не надолго отлучилась, он снял форму, переоделся в одежду сына хозяйки дома и поехал в Ленинград.

Из поезда вышел немного раньше и до города добрался уже на автобусе. На Варшавском вокзале его поджидал неприятный сюрприз- офицер части (где служил Сакалаускас) в сопровождении наряда милиции внимательно осматривал взглядом всех проходящих мимо мужчин. Осознав, что домой все пути отрезаны и он находится в розыске, Артурас в панике кинулся к трамваю, который направлялся в центр.

Четыре долгих дня, не зная, что предпринять, дезертир слонялся по улицам Ленинграда.

Питался в столовых, ходил в кино, ночи коротал в парадных. Раз зашел на почту и написал родителям письмо: «Со мной случилось несчастье, которое перечеркнуло всю мою жизнь, но я не виновен, нет! Эти пол года во мне накапливалась боль, издевательства и страдания. Последняя моя поездка поставила точку. Они издевались, били ночами, били и т.д. Я не помню, как взял оружие, как открыл огонь по ним. Теперь я прячусь и знаю, что меня ищут».

28 февраля в автобусе маршрута 47 гражданка Е.Б. Шилова обратила внимание на то, что стоящий рядом с ней парень как две капли воды похож на преступника, фотографию которого показывали по телевизору- и предупреждали: преступник вооружен. Замирая от страха (он все время держал руки в карманах), женщина сошла на ближайшей остановке и немедленно сообщила о подозрительном незнакомце в милицию.

При задержании Артурас вел себя спокойно- сопротивления не оказывал. Более того, создавалось впечатление, что он даже рад своему аресту. Изъяв у него дипломат с тремя пистолетами, сотрудники ГУВД облегченно вздохнули. Но каково же было их удивление, когда Сакалаускас извлек из карманов шубы еще два ПМ и протянул оторопевшим милиционерам!

Из определения военного трибунала: «Совокупность указанных доказательств дает возможность сделать вывод, что Сакалаускасом совершено общественно опасное деяние, выразившееся в умышленном убийстве восьми человек, хищении оружия, боеприпасов, их незаконном хранении, краже личного имущества и уклонение от военной службы, что предусмотрено соответствующими статьями УК РСФСР».

Легко ли быть прокурором!

Расследованием убийства в спецвагоне поручили заниматься следственному отделу прокуратуры ЛенВО. Само раскрытие преступления особо сложной задачей не являлось- Сакалаускас ни в чем не запирался, показания давал с охотой, в заблуждение никого не вводил.

Трудность заключалась в другом- в бесконечных разъездах. Например, только проверка заявления «даже осужденные видели, как надомной систематически издевались»- требовала поездок в разбросанные по всей стране исправительные учреждения с целью опроса свидетелей. А людей в отделе и без того катастрофически не хватало.

И тем не менее уже к июлю 1987 года следователям оставалось лишь получить заключение судебно-психиатрической экспертизы, и все материалы можно было с чистой совестью передавать в трибуна.

Вспоминает бывший начальник следственного отдела, военный прокурор, подполковник юстиции Л.М. Полохов: «Несмотря на кажущуюся неординарность, такого рода преступления в Советской Армии редкостью не являются. В 1974 году в штабе округа часовой. Стоящий на посту у знамени, расстрелял всю смену караула по тем же мотивам, что спустя тринадцать лет заставили взяться за оружие А. Сакалаускаса. Но кто об этом ЧП тогда знал?

Что же касается воинской части, где служил Сакалаускас, то месяца за два до произошедшей трагедии наш одел возбудил там несколько уголовных дел, в том числе и по неуставным отношениям, включая мужеложство. Здесь нельзя не вспомнить командира этой части, бывшего афганца подполковника В.Н. Мурашева, который со своей стороны делал все возможное для искоренения дедовщины. Он постоянно теребил прокуратуру, требуя разобрать тот или иной случай в подразделении. А в итоге- его сняли с должности. По законам военной номенклатура; если сводки пестрели вскрытыми нарушениями- значит, командир не справляется со своими обязанностями. Поэтому, получая сведения, что в такой то части за месяц совершена всего лишь одна самовольная отлучка, мы в прокуратуре знаем- отлучек было минимум двадцать, но девятнадцать утаили. Иначе начальник, подписавший этот документ, рискует надолго застрять в прежней должности, не говоря уже о задержке присвоения очередного воинского звания.

Скрывать и далее творящиеся в частях Вооруженных Сил безобразия просто преступно. Ни одна мать, посылая сына в армию, не рассчитывает получить взамен цинковый ящик. Уже тогда я мечтал о создании в России комитета солдатских матерей, способного отстаивать права призывников, но для этого требовалось создать определенное мнение общественности.

Написав обстоятельную статью о том, что нельзя покрывать правонарушителей, что нельзя брать в армию тех, кто побывал в заключении, и граждан, не подготовленных к воинской службе физически и духовно,- я отнес ее в газету «Смена», поставил об этом в известность начальство военной прокуратуры ЛенВО.

И только благодаря замечательной журналистке «Смены» Т.Е. Зазориной, которая, не считаясь со временем, прошла все возможные инстанции вплоть до Москвы,- у нас смогли узнать правду «о деле Сакалаускаса» и ему подобных. Статья вышла в свет несколько переработанная и не за моей подписью, но это не столь важно».

Здоров и вменяем

Между тем Сакалаускаса доставили в НИИ судебно-психиатрической экспертизы им. Сербского. Установить вменяемость человека на момент совершения преступления- неотъемлемая часть судебного разбирательства. Особенно, если совершено тяжкое уголовное преступление.

Из акта экспертизы (от 18.08.87г.): «Поступил 17 июня 1987г. …В ясном сознании, полностью ориентирован в окружающем и собственной личности. Правильно понимает цель освидетельствования. Во время беседы держаться корректно, вежливо приятно улыбается. Однако фон настроения снижен в соответствии со следственной ситуацией. К обследованию относится с интересом, на вопросы отвечает охотно, но после паузы, лаконично. Сведения о себе сообщает в хронологической последовательности, на запамятование не ссылается…

Подробно рассказывает о многочисленных фактах неуставных отношений некоторых сослуживцев по отношению к нему. Говорит, что в армию пошел с большим желанием, считал, что каждый мужчина должен служить. Был готов переносить трудности переносить трудности воинской службы… Фиксирован на переживаниях ситуации. При беседе на отвлеченную тему вновь обращается к обстоятельствам случившегося… Волнуясь, со слезами на глазах заявляет, что если бы тогда был способен контролировать свои действия, то смог бы найти множество других вариантов разрешения сложившихся ситуации.

В отделении на протяжении всего времени обследования поведение испытуемого спокойное, режиму полностью подчинен, беспрекословно выполняет все требования. С окружающими общается по необходимости. С персоналом вежлив, приветлив. При экспериментально-психологическом обследовании нарушений мышления, памяти, ассоциативных процессов и внимания не обнаружено… Бреда, галлюцинаций у испытуемого нет, критические способности не обнаружены.

На основании изложенного комиссия приходит к заключению, что Сакалаускас психическими заболеваниями не страдает и не страдал ими ранее… В период инкриминируемого правонарушения Сакалаускас не обнаруживал какого-либо временного расстройства психической деятельности, в том числе и патологического аффекта.

Сакалаускас мог отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. Поэтому в отношении инкриминируемых ему деяний Сакалаускаса следует считать вменяемым… Психологический анализ материалов уголовного дела, характеристик личности Сакалаускаса, данных настоящего экспериментально- психологического исследования позволяет сделать вывод о том, что в момент инкриминируемых ему деяний Сакалаускас находился в состоянии физического аффекта.

Длительность и особая тяжесть психотравмирующей ситуации, в которой находился Сакалаускас, наличие сильных аффектогенных раздражителей, глубоко унижающих его честь и достоинство, ощущение субъективной безвыходности просматриваемой ситуации привели к срыву указанных защитных форм поведения в конфликтной ситуации, в которой были совершены инкриминируемые Сакалаускасу деяния. По своему психическому состоянию в настоящее время Сакалаускас может отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими».

В нарушение закона.

Эксперты свое слово сказали и теперь Артураса перевели в СИЗО (что в «Матросской тишине») с целью дальнейшего этапирования в Ленинград. Но не тут-то было. Несмотря на то, что истекли оговоренные законом сроки содержания под стражей, начальник московского следственного изолятора почти ежедневного «бомбили» следственные органы, требуя забрать подследственного или хотя бы продлить срок его ареста,- Военная прокуратура ЛенВО словно воды в рот набрала.

Как рассказывал один из адвокатов Артураса А.В. Бойцов: «Мы обили все пороги у прокурора округа, где нас всегда принимал один из его заместителей. Он в нашем присутствии давал соответствующие указания, уверял, что сам лично проконтролирует это дело, но все оставалось по-прежнему».

В принципе апеллировать «защите» в прокуратуре стало не к кому- Полохова к тому времени перевели работать в другое место, а его начальника Н.М. Коржилова, весьма объективно относившегося к проведению расследования, уволили.

Между тем с подследственным стало происходить что-то непонятное.

Адвокат и мать Сакалаускаса, навещавшие Артураса в институте имени Сербского перед комиссией, видели его хотя и подавленном состоянии, но здоровым, приветливым, опрятным и общительным. А через три недели Полохову домой позвонила мать Сакалаускаса: «Леонид Михайлович! Что с моим сыном? Он сидит ко всему безучастный, с каким-то стеклянным взглядом. Немытый, с отросшими ногтями и грязными нечесаными волосами. Что с ним случилось?».

24 сентября 1987г. Артураса перевезли в Ленинград уже явно не в себе. Притом настолько «не в себе», что его пришлось поместить в психиатрическое отделение медсанчасти СИЗО. В истории болезни зафигурировало: «В ясном сознании, понимает обращенную к нему речь. Мутичен (не хочет говорить), в контакт не вступает. Мимика сохранена, но аффективный резонанс отсутствует, поведение носит явно установочный характер. На свидании с родителями испытуемый сидел в одной позе, старался не смотреть им в глаза. После свидания был взволнован, долго не мог уснуть.

Обескураженный таким преображением, следователь написал постановление на новую стационарную психиатрическую экспертизу, которая проходила на базе пятой психиатрической больницы г. Ленинграда.

Нуждается в принудительном лечении.

Из материалов экспертизы: «…умеренно выраженные нарушения биоэлектрической активности с акцентом патологических изменений в лобно-височных областях и снижением функционального состояния коры… За время пребывания в отделении испытуемый большую часть времени лежал в постели. Вставал только для приема пищи. Движения при этом медленные, ел долго. Испытуемый всегда опрятен. В речевой контакт с медицинским персоналом и соседями по палате не вступал. Инструкции выполнял медленно, после многократных повторений, мимические проявления практически отсутствовали… На вопросы экспертов испытуемый не отвечал, сидел в напряженной позе, пульс частый… на основании изложенного комиссия приходит к заключению, что Сакалаускас обнаруживает признаки болезненного расстройства психической деятельности в виде порцианального психогенного ступора по истерическому механизму (реактивный психоз)… Имеющиеся у Сакалаускаса болезненное расстройство психической деятельности лишает его способности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. По своему психическому состоянию (реактивный психоз) и характеру совершенного им общественно опасного деяния Сакалаускас представляет особую опасность для общества и нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрическую больницу специального типа МВД СССР».

За три года Артурас побывал в нескольких психиатрических клиниках. И- как говорят врачи- психиатры: «разваливался прямо на глазах». У здорового некогда парня, с организмом «без патологических изменений» вдруг увеличилась щитовая железа, появился «диффузно- узловой зоб» и, что самое печальное, стали обнаруживаться признаки болезненного расстройства психической деятельности в форме рецидивирующего психоза сложной (шизофренической и психогенной) структуры.

Из материалов экспертизы (от 16.02.89г.): «Отмечающееся в настоящее время обострение психоза характеризуется усложнением его структуры, появлением наряду с спонтанно изменяющимся фоном настроения бреда инсценировки, отравления, воздействия, особых возможностей, фантастического бреда величия мегаломанического содержания в сочетании с кататонической и онейроидной симптоматикой, зрительными и обонятельными галлюцинациями, синдромом психического автоматизма и нарушением критических способностей…».

Вероятно, завершающую точку в судьбе и заболевании Сакалаускаса поставила экспертиза, которая проводилась 15 марта 1990 года в республиканской Нововильняской психиатрической больнице: «Сакалаускас страдает хроническим психическим заболеванием- бредовой формой шизофрении с непрерывно прогрессирующим течением». К такому единодушном мнению пришли осматривавшие его специалисты, рекомендовавшие принудительное лечение ему отменить и перевести в психиатрическую больницу на общих основаниях.

ВЕРОЯТНАЯ ЛОГИКА.

Столь скоротечное превращение здорового человека в безнадежно психически больного наводит на грустные размышления. Я попросил нескольких высококвалифицированных специалистов- психологов, которым полностью доверяю, ответить на один вопрос: «Возможно ли искусственно вызвать заболевание, каким сейчас страдает Сакалаускас?».

Доктор медицинских наук (институт имени Бехтерева) Ю.В. Попов: «Нет. Впрочем, если только теоретически, но это маловероятно. Признаки такого заболевания временно можно вызвать- например, препаратом ЛСД. Но только на короткий срок».

Кандидат медицинских наук (судебно- психиатрический эксперт) В.А. Мельников: «Чушь! Это исключено. И зря вы об этом пишите».

Главный психиатр Санкт-Петербурга Л.П. Рубина: «Практически здравоохранение каким-либо данными о препаратах, которые могли бы вызвать развитие шизофренического процесса, пока не располагает».

Врач-психиатр (лечащий врач террориста брежневских времен В.И. Ильина) М.М. Васильев: «Нет. Мы не располагаем сведениями о возможности искусственного развития шизофрении. Однако, в медицине, как у нас, так у нас, так и за рубежом имеются психомимитические вещества, способные вызвать у людей нарушения в психике на одни сутки, не более. Но в некоторых случаях, при определенной слабости центральной нервной системы человека, могут происходить затяжные психозы, которые требуют лечения».

Как видите, мнения специалистов-медиков в основном сходятся. И, надо сказать, сходятся не только в этом. Уверяя в невозможности искусственного вызова шизофрении, психиатры все-таки вынуждены признать: мировой медицине до сих пор неизвестно, откуда эта болезнь у человека появляется вообще. Основное мнение: передача по наследственности. Но целый ряд ученых не исключает и возможности попадания в организм вирусов, благоприятствующий развитию заболевания. Так что здесь тоже пока еще не все ясно.

Мнение профессоров от юстиции (в свое время занимавшихся делом Сакалаускаса) диаметрально противоположно мнению психиатров.

Адвокат А.В. Бойцов: «То, что заболевание возникло в результате постороннего вмешательства,- у меня сомнений не вызывает. Надо знать этих товарищей. Для достижения своих целей они пойдут на все. Человек для них грязь».

Военный прокурор Л.М. Полохов: «Пять лет назад официальное признание существования в нашей армии неуставных отношений для многих высокопоставленных начальников грозило не столько крушением коммунистических идеалов, сколько скорой отставкой. Поэтому: одно дело, когда преступление совершил человек здоровы, но доведенный до отчаяния. И другое дело- убийство совершено психически больным, которому дедовщина может привидеться только в бреду. Правда, кто на это ставил- сильно промахнулся. Я уверен: внезапное заболевание Артураса не случайно- над ним сильно «поработали».

Заканчивая статью, я хотел бы обратить внимание читателей еще на один факт. А именно: изменения в эндокринной системе Сакалаускаса- увеличение щитовидной железы, образование зоба и «легкие органические изменения в центральной нервной системе». Аналогичные симптомы встречаются у людей, попавших под облучением радиации.

Так что же произошло с тобой, Артурас, в период с 18 августа по 24 сентября 1987 года? Что?

Владимир Шумский

«ВНЕ ЗАКОНА»

История «дедовщины»:

«Дело Сакалаускаса».

Несмотря на то, что эти всколыхнувшие всю страну кровавые события произошли несколько лет назад, своей актуальности они, к сожалению, не утратили по сей день и, судя по всему, утратят еще не скоро. Фактически, о хладнокровном убийстве восьми человек в спецвагоне № 001-76040 все союзные средства массовой информации сообщили уже на следующий день после трагедии- 24 февраля 1987 года, но для сотен тысяч замордованных старослужащими солдат- первогодок эта история получила реальное начало лишь через полтора года, когда впервые за всю историю существования Советских Вооруженных Сил Министерство обороны СССР было вынуждено официально признать существование в Армии и на Флоте «так называемых неуставных отношений».

Арифметика смерти.

В специфическом сленге военных юристов термина «дедовщина» не существует. Он заменяется длинной и труднопроизносимой фразой: «неуставные отношения между военнослужащими действующей срочной службы разных сроков призыва». Определение хоть и емкое, однако изобилующее многочисленными исключениями из правил. Как таковые «кастовые» разграничения на старослужащих и молодых существовали раньше, в том числе и в доблестной царской армии, но уродливые, изуверские формы умышленного унижения человеческого достоинства они стали принимать примерно пять десятилетий назад. После того, как в Армию и на Флот начали призывать лиц ранее судимых, которые и принесли в казармы и экипажи «волчьи законы» тюрем и ИТК.

Статистические данные об общем количестве погибших в результате в результате процветания в подразделениях «дедовщины» хранятся в строжайшем секрете с незапамятных времен. Тем не менее, по мнению полковника юстиций Леонида Полохова, за последние пятьдесят лет их число достигло 15000-20000 человек.

Внес посильную лепту в пополнение этого скорбного списка и Краснознаменный Ленинградский военный округ…

1973 год. Рядовой Кригер, доведенный систематическими издевательствами до состояния невменяемости, расстрелял половину автоматного рожка (15 патронов) в трех старослужащих и, бросив оружие на месте преступления, скрылся в неизвестном направлении. По прошествии 11 лет на останки Кригера случайно наткнулись в Ржевской лесополосе грибники. По заключению судмедэкспертов, скитаясь в ноябре по лесам и болотам, он сильно простудился, и потому стал легкой добычей голодных волков…

1974 год. Рядовой Маруга. Застрелил своего обидчика прямо в штабе округа. По счастливой случайности, дело Маруги попало в руки очень принципиальному человеку- председателю Военного трибунала полковнику Маслаку. Несмотря на ощутимое давление со стороны командующего округом и политуправления, он наотрез отказался выносить 18-летнему парнишке смертный приговор, ограничившись всего семью годами ИТК общего режима. На долгие-долгие годы этот процесс останется в военной судебной практике уникальным…

1977 год. Курсант Федоренко. Это было настоящее ЧП всесоюзного масштаба, поскольку произошло не в какой-нибудь захудалой строевой части, а в Ленинградском орденоносном Высшем политическом училище МВД СССР, престижном идейном учреждении, где неуставных отношений не могло существовать вообще- как по партийно- моральным соображениям, так и по причине отсутствия разницы в сроках призыва у однокурсников. Между тем кандидат в члены КПСС, курсант второго курса Федоренко расстрелял в карауле семь однокурсников. Кого не удалось убить сразу- добивал потом и, в конечном итоге, был тяжело ранен сам, получив пулю в шею от тяжелораненого курсанта, сумевшего на время прикинуться мертвым. На разбор ЧП приезжал из Москвы зять Брежнева, генерал-майор Юрий Чурбанов, курировавший тогда все высшие политические учреждения МВД. Через девять месяцев Федоренко расстреляли…

1980 год. Курсант Кочетов. Третий курс. Стойко терпел издевательства со стороны двух дружков-сослуживцев на протяжении трех лет. Находясь в учебном полевом центре за городом, выкрал из пирамиды автомат и разрядил в стоящих обидчиков 30 патронов в упор. Спустя 10 часов был обнаружен поисковой группой в лесном массиве за 12 километров от учебного центра, сопротивления при задержании не оказывал. Расстреляли в 1982 году…

1983 год. Рядовой Бандура. На протяжении четырех месяцев безуспешно пытался «обуздать» непокорного молодого солдата. Во время несения ночной караульной службы спровоцировал того на перестрелку и застрелил насмерть прицельной очередью. Пытаясь «замести» следы преступления, хладнокровно убил еще двух проверяющих, случайно заставших его на месте происшествия. В 1984 году был приговорен к расстрелу…

Все это в Ленинградском военном округе было, и, естественно, не в таком мизерном количестве, но всегда самым тщательным образом утаивалось от общественности под грифом: «Совершенно секретно». Гласность о творящемся о творящемся беспределе в армии и на флоте пришла к нам гораздо позже, с точкой отсчета: 24 февраля 1987 года, 3 часа 07 минут ночи…

Купе с трупами

24 февраля 1987 года, в 3 часа 07 минут пополуночи, к одному из удаленных пиронов Московского вокзала подошел железнодорожный состав специального назначения № 934. Последний раз мягко клацнули амортизирующие буфера вагонов, и воцарилась непривычная для оживленного вокзала тишина- ни гортанных зазывных криков носильщиков, ни озабоченного гомона пассажиров, прибывших на конечный пункт следования, ни восторженных возгласов встречающих. Ничего этого не было, ибо эшелон числился за Министерством внутренних дел и занимался этапированием осужденных лиц из следственного изолятора № 1 («Кресты») по разбросанным по всей стране бесчисленным исправительно-трудовым учреждениям.

Сегодня состав вернулся из двухнедельного вояжа по маршруту Ленинград-Новосибирск-Ленинград, с остановками для сдачи и получения новых партий заключенных в Выборге, Омске и Свердловске. То в одном, то в другом зарешеченном вагонном окне вспыхивал тусклый свет и мелькали заспанные лица солдат, а угрюмые проводники распахивали настежь обледенелые снаружи двери.

Самым первым сошел на Ленинградскую платформу начальник караула прапорщик Боев. Сошел, по привычке осмотрелся и с удивлением обратил внимание на подозрительную темноту и отсутствие передвижения внутри соседнего вагона № 001-76040. Над ним не клубился сизый дым от обогревателя, а окно служебного купе пугающе зияло точащими осколками разбитого вдребезги стекла. Прихватив с собой на всякий случай выглянувшего из его вагона солдата, прапорщик направился к соседям узнать, в чем у них там проблемы.

Заранее подготовившись к самому худшему, Боев отомкнул запертую дверь и вошел в неосвещенный длинный проход, рассекавший весь вагон вдоль. В нос тут же шибануло сладковатым запахом разлагающейся крови, а узкий лучик карманного фонарика выхватил из темноты торчавший из караульного купе солдатский кирзовый сапог. В самом купе, снаружи и внутри попросту изрешеченном пулевыми отверстиями под наваленными грязными матрацами лежали окоченевшие, скрюченные тела- трупов пять или шесть. И кровь.

Резко отпрянув назад, прапорщик захлопнул входную дверь и приказав солдату в этот вагон никого не пускать, бросился докладывать об увиденном по команде…

На самом деле трупов в купе было семь, и еще один, подогнув ноги к подбородку, лежал в помещении кухни. Даже по нынешним временам, благодатным для разгула преступности, в таких количествах за один раз убивают крайне редко- десять лет назад подобные преступления считались из ряда вон выходящих и всегда разбирались на уровне союзных министерств. Поэтому уже в 4.30 утра в злополучном вагоне работала усиленная следственная бригада под руководством начальника отдела уголовного розыска Северо-Западного управления внутренних дел на транспорте Александра Тихонова. Наравне с сыскарями и экспертами осмотра места происшествия занимались: заместитель начальника ГУВД генерал-майор милиции Михаил Михайлов, военный прокурор Ленинградского гарнизона полковник Николай Коржилов и его заместитель- начальник следственного отдела военной прокуратуры подполковник Леонид Полохов.

В руках Михайлова находился список личного состава сквозного караула, следовавшего в спецвагоне № 001-76040.

Итак,- сказал он, обращаясь к коллегам из военной прокуратуры,- согласно этому списку, в вагоне должно быть девять человек, включая проводника. Проводник с простреленной головой лежит в купе справа от двери плюс еще шесть солдат и прапорщик на кухне. И того восемь. Вопрос: когда сможете назвать фамилию отсутствующего солдата?

— Прямо сейчас и назовем,- ответил Коржилов, попросив передать ему список.- Сколько тут в карауле молодых? Двое. Газаев и Сакалаускас. Значит отсутствовать должен наверняка кто-то из них…

Скорее всего Сакалаускас,- высказал предположение Полохов.

Это из чего следует?- поинтересовался Михайлов.

Судя по всему, здесь произошли внутренние разборки на почве неуставных отношений. Но в отличие от Сакалаускаса, Газаев имел в составе этого караула земляка- старослужащего, который вряд ли допустил бы над ним издевательства со стороны других. У азербайджанцев это не принято.

— Следовательно, мы должны начать поиски Сакалаускаса?- уточнил начальник уголовного розыска Тихонов.

— Да. Думаю, Сакалаускаса.

— Кто-нибудь узнал, где делал последнюю остановку эшелон?- вновь обратился к военному прокурору Михайлов.

— Вчера, на станции Бабаево Вологодской области, в 16.00,- доложил Полохов, заглянув в служебный блокнот.

— Какое у них имелось при себе табельное оружие?

— Пистолеты Макарова, товарищ генерал. Восемь штук.

— Сколько забрал с собой Сакалаускас?

— Пять! И к ним еще пять дополнительных обойм с патронами.

— Ско-о-лько?

Облава.

На поиски и поимку вооруженного до зубов особо опасного преступника руководство ГУВД Ленинградской области выделило максимальное число оперативников, оголив на определенное время практически все отделы. Не поскупились на личный состав для отрядов оцепления и командирование гарнизона. В общей сложности в операции принимало участие свыше трехсот человек.

Несказанно усложнял поиски тот факт, что, являясь уроженцем Литвы, Артурас Сакалаускас не имел здесь ни знакомых ни, ни родственников, и потому не давал сыскарям шансов предугадать свои последующие шаги. И все же, цепко взяв след беглеца на станции Бабаево, они не теряли его в плоть до ареста. То на станции, то в электричке, то в привокзальной столовой находились свидетели, видевшие Сакалаускаса совсем недавно – три часа назад, полтора и даже за сорок минут до появления сотрудников угро. Раньше других сотрудникам удалось отыскать старушку в Вологодской области, у которой рядовой (в форме убитого прапорщика) останавливался под видом командированного на постой. Но стоило той выйти за порог, как Артурас без спроса переоделся в одежду ее сына и сразу ушел.

Фотографии преступника регулярно показывали по телевизору, их напечатали все городские газеты, а в местах наибольшего скопления людей они были выставлены на специальных стендах. По городу круглосуточно курировали сдвоенные наряды милиции и военных патрулей и внимательно вглядывались в лица молодых людей. Всех мало-мальски похожих на Сакалаускаса незамедлительно доставляли в РУВД для установления личности.

А тем временем настоящий Артурас Сакалаускас сидел в огромном зале Главпочтамта и, с трудом сдерживая слезы, писал матери в Литву письмо: «…Со мной случилось несчастье, которое перечеркнуло всю мою жизнь, но я не виновен, нет! Эти длинные пол года во мне накапливалась боль от издевательства и страдания и т.д. Я не помню как взял оружие, как открыл огонь по ним. Теперь я прячусь и знаю, что меня ищут…»

Выводя крупным, красивым почерком эти строки, Артурас нисколько не сомневался, что матери уже известно: и про восемь трупов в вагоне, и про то, что на него объявлен всесоюзный розыск, будто на отъявленного преступника…

«Капкан» № 47.

Добравшись до Ленинграда, Сакалаускас первым делом устремился на Варшавский вокзал, собираясь от туда уехать на родину. Но не тут-то было. Еще на подходе к привокзальной площади, он увидел офицера своей части в сопровождении трех солдат, зорким взглядом просеивающего пассажиров, спешивших к поездам прибалтийского направления. Не дожидаясь, пока его заметят, Артурас резко развернулся на 180 градусов и направился в другую сторону. Дошел до красивой заколоченной церкви (Варшавской) и устало опустился на покрытые слежавшимся снегом ступени.

Опоздал!- все пути к дому были уже надежно перекрыты. Хотелось зарыдать в голос, а еще больше- пустить себе пулю в висок или с разбегу броситься в протекавший рядом Обводный канал. Но Сакалаускас ни стал делать ни того, ни другого. Взяв себя в руки, он не спеша поднялся, заботливо отряхнул чужую, украденную им шубу и размеренным шагом двинулся неизвестно куда, приняв по дороге решение искать лазейку из города до тех пор, пока не закончились деньги, а уж потом выбирать: кончать ли жизнь самоубийством или сдаваться на милость милиции. Вариант возвращения обратно в часть не рассматривался беглецом ни разу…

Днями он слонялся по городу и ходил в кино, а стылыми ночами вполглаза дремал в отапливаемых парадных жилых домов. Всегда обходил стороной милиционеров и военных и очень неохотно садился в общественный транспорт, считая автобусные, троллейбусные и трамвайные салоны своеобразными капканами, из которых, в случае чего, уже не убежишь и в толпе не затеряешься. И как в воду глядел…

Ранним утром 28 февраля, на беду Сакалаускаса (и на счастье окончательно вымотавшихся за трое суток оперативников), из области в Ленинград приехала некая гражданка Шилова. Приехала не из праздного любопытства, а в чаянии достать билет на самолет, дабы успеть на свадьбу дочери, проживавшей в другом городе. Фотографии находившегося в розыске солдата она видела по телевизору и еще на стенде «Их разыскивает милиция», что стоял на Финском вокзале. Каково же было ее изумление, когда в автобусе 47-го маршрута, на котором она добралась до Центральных касс аэрофлота, вдруг вошел тот самый солдат и, прокомпостировав талон, встал на против, задев ее пальто черным «дипломатом».

Умирая от страха, Шилова еле дождалась нужной остановки и на ватных ногах выскочила на людную улицу. Разыскиваемый убийца поехал на автобусе дальше, а она кинулась к кассам аэрофлота, очень надеясь увидеть там милиционера…

Сакалаускаса задержали спустя двадцать минут на Васильевском острове. На остановке (угол Наличной и ул. Беринга) в автобусный салон вошли два крепких молодца и принялись незаметно изучать лица пассажиров. Тот, что вошел с задней площадки, вплотную приблизился к беглецу и тихо, почти шепотом, попросил:

Предъявите ваши документы, пожалуйста.

Пожалуйста, с готовностью кивнул Артурас и полез во внутренний карман шубы, где рядом с военным билетом лежал снятый с предохранителя пистолет…

Допрос.

Поздним вечером того же дня военный прокурор Ленинградского гарнизона Николай Коржилов позвонил домой своему заместителю:

Михалыч, извини, что так поздно, но ты же знаешь: сегодня нашего беглеца поймали. Предварительный допрос мы с Михайловым провели, а более основательно придется допрашивать уже тебе, завтра с утра.

Ну и как он? – не преминул поинтересоваться Полохов.

Обыкновенно. Плачет, переживает и раскаивается. Показания дает охотно, но некоторые подробности пока не сообщает- стесняется. Кстати, знаешь, что при его задержании милиция учудила? Нет? «Дипломат» с двумя пистолетами и пистолет из внутреннего кармана у него отобрали сразу и больше его не обыскивали. А когда в отделении попросили выложить на стол оставшиеся вещи и документы, он сунул руку в боковые карманы и шубы вытащил еще два пистолета с полными обоймами. Оперативников при виде неучтенных стволов чуть кондрашка не хватила. Слава Богу, парень порядочный- другой бы на его месте мог запросто уложить еще 16 человек. Ну ладно, спокойной ночи. Завтра твоя очередь мне докладывать.

После этого звонка «спокойной ночи» у Полохова никак не получалось- пришлось садиться за рабочий стол и спешным порядком готовиться к утреннему допросу…

Как и ожидалось, обвиняемый в убийстве восьми человек оказался робким, интеллигентным и очень вежливым домашним мальчиком. До глубины души потрясенный произошедшей трагедией и с ужасом ожидающий, чем вся эта кошмарная история для него закончится.

Ну что, сынок,- по отечески мягко обратился к рядовому Леонид Михайлович, поскольку из собственного опыта знал: от таких людей высокомерием, грубостью и жестокостью ничего не добьешься,- наверно не спал всю ночь?

Не спал,- растерянно выдавил Сакалаускас, явно не ожидавший такого начала допроса.

И не хочется?

Не хочется. А почему вы об этом спрашиваете?

Потому, что жалею. Знаешь, сколько тебе подобных, доведенных до ручки издевательствами «стариков» я насмотрелся за 15 лет работы в военной прокуратуре.

То есть как?- опешил Артурас.- Вы хотите сказать: я не первый, кто осмелился посчитаться с подонками? А я думал, мне никто не поверит, что в Советской Армии с ведома командиров творится такой беспредел в отношении молодых.

К сожалению ты действительно не первый и, что самое ужасное не последний, — вздохнул Полохов.- Впрочем, мы отвлеклись. Вчера ты давал показания о совершенном тобой умышленном убийстве семерых военнослужащих и проводника Денисова. Сегодня от этих показаний отказываться не собираешься?

Не собираюсь. Правда, я до сих пор не понимаю, как это получилось. Честное слово, не понимаю.

Тогда давай кое-какие места вспомним еще раз, и как можно подробнее. Сам-то с чего хочешь начать?

Не знаю. Может, с момента призыва в армию? Я ведь заранее готовил себя к различным тяготам и лишениям воинской службы, но даже в самом страшном сне мне не могло присниться, что мои старшие товарищи по службе будут без всякой причины на до мной издеваться, систематически избивать и унижать. В кино и книгах такого про армию никогда не рассказывалось. Я оказался не подготовленным. А они… они, — здесь Сакалаускас густо покраснел и отвернулся, стараясь скрыть навернувшиеся слезы.- Они попытались меня изнасиловать… А может, и изнасиловали- я не знаю. Я потерял сознание… И знаете, как они привели меня в чувство? Стали жечь ноги огнем… Что-то лопнуло в голове, и я… я…

Все восемь человек сразу? – умышленно невпопад прервал подследственного Полохов, почувствовав приближение у того истерики или нервного припадка. Уловка сработала.

Простите, не понял? – озадаченно спросил Сакалаускас.

Я спрашиваю: все восемь человек пытались тогда тебя изнасиловать в вагоне? Одновременно?

Нет. Только двое. Но остальные своим поведением тоже подталкивали меня взяться за оружие. Вы же всего не знаете.

Стрелял с двух рук, из двух пистолетов?

Да. Хотя в общей сложности пистолетов потребовалось пять…

Бойня.

Из материалов уголовного дела: «… Воспользовавшись тем, что начальник караула прапорщик Пархоменко спал в своем купе. А металлический ящик с оружием бы открыт, Сакалаускас зашел к нему в купе, похитил два пистолета, а в туалете зарядил их. После этого направился в купе личного состава караула. Проходя мимо купе начальника караула, Сакалаускас, опасаясь, что Пархоменко проснется, произвел выстрел ему в голову. Затем пошел в купе, в котором в это время находились военнослужащие Столяров, Никодимов, Джафаров, Хабибулин, Свирский, Мансуров и проводник Денисов и играли в карты.

Остановившись в проеме дверей, которые были открыты, держа два пистолета в руках, он начал стрелять из них по находившимся в купе военнослужащим и проводнику. Когда патроны в пистолетах закончились, Сакалаускас, бросив один из них на пол, прошел в купе начальника караула, взял там третий пистолет, перезарядил пистолет, находившийся у него, и вновь прошел в купе личного состава. К этому времени дверь в купе оказалась закрытой. Сакалаускас произвел несколько выстрелов через дверь, а так же в потолок, в направлении багажного отделения, где находились Столяров и Никодимов. После этого он открыл дверь и продолжил стрельбу в раненых.

В это время прапорщик Пархоменко, придя в сознание, вышел из купе. Сакалаускас, увидев его, произвел несколько выстрелов в Пархоменко. Раненый прапорщик попытался убежать в направлении помещения кухни, однако Сакалаускас произвел несколько выстрелов ему вдогонку. Смертельно раненый Пархоменко упал на пол коридора напротив кухни. По окончании патронов в пистолетах, Сакалаускас бросил их и взял еще два пистолета в купе начальника караула, вновь подошел к купе личного состава и продолжил стрельбу в находившихся в купе лиц. Раненый Пархоменко, пытаясь спрятаться, заполз в помещение кухни, где в последствии умер от полученных ранений.

Убедившись, что расстрелянные им лица мертвы, Сакалаускас забросал их матрацами. Потом зашел в купе начальника караула и переоделся в форму прапорщика, похитив так же его дипломат с личными вещами и деньги. Уложив в дипломат пять пистолетов, он снял у проводника Денисова наручные часы, а в помещении кухни, где находился труп Пархоменко, Сакалаускас взял для себя продукты, которые тоже сложил в «дипломат». Свое обмундирование сжег в топке вагона. На станции Бабаево Вологодской области поезд произвел остановку, и в 16.35 Сакалаускас покинул вагон, захлопнув при этом за собой дверь..»

Допрос.

(продолжение)

Впечатляюще,- задумчиво произнес Леонид Полохов, внимательно выслушав сбивчивый рассказ подследственного о том, каким оружием, как и кого он убивал в вагоне.- А теперь, Артурас, пожалуйста, характеризуй всех потерпевших и постарайся убедить меня в том, что абсолютно каждый из них, по твоему разумению, заслуживал расправы.

Хорошо. А можно я начну со своего командира отделения, младшего сержанта Никодимова?..

Никодимов- двадцать лет, по службе характеризовался положительно, прослужив в армии свыше полутора лет. Его Сакалаускас боялся больше всех (впоследствии этот страх будет стоить жизни проводнику Денисову). Во-первых Никодимов считался уже «дедом», во-вторых, являлся младшим командиром, и в-третьих, был физически сильнее и имел скверный взрывной нрав. Помимо постоянных словесных оскорблений, он часто беспричинно избивал Артураса; всячески потакал издевательствам со стороны других; несколько раз вставлял спящему Сакалаускасу спички между пальцев ног, поджигал и силой препятствовал их быстрому тушению…

Смерть Никодимова наступила от трех слепых проникающих огнестрельных ранений головы и грудной клетки, с повреждением костей черепа, вещества головного мозга, легких и аорты.

Столяров- старший сержант, замкомзвода, заместитель начальника сквозного караула, «дед»,по службе характеризовался положительно. Наносил Сакалаускасу словесные и физические оскорбления. За несвоевременный доклад об отсутствии происшествий во время дежурства разбил Сакалаускасу ухо и голову, ударив тяжелой связкой ключей; за «плохую» уборку туалета затолкнул головой в унитаз; заставлял стоять в наряде за других, разрешая при этом спать не более четырех часов в сутки на протяжении двух недель…

Получил пулю в затылок, две в грудь и по одной в правое бедро и обе голени. Смерть Столярова наступила от двух ранений грудной клетки, «проникающих в плевральные полости с повреждением легких и перикарда входящего отдела аорты».

Свирский- рядовой, прослужил около полутора лет, «старик», по службе характеризовался положительно. Неоднократно избивал Сакалаускаса за «неурочный» сон, даже когда тот до этого стоял на посту вместо него; вместе с Никодимовым поджигал ему пальцы ног; все время оскорблял словами, унижающими человеческое достоинство…

Скончался на месте происшествия от двух огнестрельных пулевых ранений груди, с повреждением пищевода, легких и аорты.

Хабибулин- рядовой, повар, «старик», по службе характеризовался положительно. Часто лишал Сакалаускаса положенной порции завтрака, обеда и ужина, если Артурас отказывался колоть за него дрова, мыть котлы и растапливать печь; однажды умышленно бросил ему в тарелку с супом горсть соли, в другой раз – надел на голову миску с кашей…

Умер от трех проникающих огнестрельных пулевых ранений головы, шеи, груди и живота, сопровождавшихся острой кровопотерей.

Джафаров- ефрейтор, «дед», по службе характеризовался положительно. Часто избивал Сакалаускаса за «неурочный сон», за поданный ему «холодный» чай; заставлял нести караульную службу за себя; принуждал подшивать подворотнички и стирать свое обмундирование; оскорблял словесно, называл «чуркой»; угрожал, что Артурас до его дембеля не доживет. Всегда потакал в издевательствах своему земляку Мансурову…

Получил две пули в грудь, одну в живот и три в левое предплечье. Смерть Джафарова наступила от огнестрельного пулевого ранения в грудную клетку с повреждением сердца и легких.

Мансуров- рядовой, одного срока призыва с Сакалаускасом, по службе характеризовался положительно. Его Сакалаускас просто ненавидел, поскольку тот пытался заставить Артураса «гонять» более молодых, при каждой встрече Мансуров считал своим долгом ударить строптивого сослуживца ногой или рукой, оскорблял словесно, помогал Столярову окунать Сакалаускаса головой в унитаз; мешал спать, когда Сакалаускасу это позволяли другие…

В него Артурас выпустил шесть пуль: две в грудь, три в живот и одну в левое плечо. Смертельной оказалась одна – попавшая в сердце.

Денисов- проводник, не злой и добродушный человек, по месту работы характеризовался положительно. Не понятно почему, но он все время подсмеивался над унизительным положением Сакалаускаса, тем самым одобряя все издевательства. За несколько дней до трагедии проводника навещала жена, которой очень не понравилось, что Артураса постоянно оскорбляют. «Хоть бы догадался заступиться за этого парня, пока он какой беды с собой не сотворил»,- попробовала женщина образумить супруга, но тот только рукой махнул. Во время расстрела сослуживцев Сакалаускас в сидящего в углу у двери проводника сначала не стрелял, и, возможно, Денисова это побоище не коснулось бы, если бы он в панике не закрыл дверь купе, когда убийца пошел перезаряжать пистолеты. Неожиданно Сакалаускас услышал посторонний шум и решил, что с верхней полки на помощь проводнику спрыгнул не знающий пощады Никодимов. Испугавшись заходить в купе, Артурас принялся палить через закрытую дверь и в те места, где предположительно мог находиться младший сержант…

Пробив тонкую пластиковую стенку, три пули попали Денисову в голову, грудь и живот. Смертельными стали раны живота.

Пархоменко- возраст 22 года, прапорщик, начальник сквозного караула, по службе характеризовался положительно. Его вина, по мнению Сакалаускаса, заключалась в том, что он все прекрасно видел и знал, но не принимал никаких мер к прекращению издевательств и унижений.

Сакалаускас нанес ему семь огнестрельных пулевых ранений головы, груди, живота и левой руки; пять из которых были признаны судмедэкспертами смертельными.

Всего рядовой Артурас Сакалаускас произвел из пяти пистолетов 46 выстрелов, 33 пули достигли цели, а 18 из них стали для потерпевших роковыми.

Последняя капля.

Выслушав эту часть исповеди, Полохов неодобрительно покачал седеющей головой:

Извини, сынок, но все тобой рассказанное еще не повод для самосуда. Ты вполне мог поставить об этом в известность командира роты или части. В конце концов, попроситься служить в другое подразделение.

Я так и поступил,- поник Сакалаускас.- Вернее, почти так. Не вдаваясь в подробности, попросил перевести меня в стройбат, объяснив, что не гражданке учился в строительном техникуме и хотел бы работать по специальности. Просьбу удовлетворили. Когда же до отбытия к новому месту службы оставалось всего три дня, старший сержант Столяров заявил, мол, так легко я от него не отделаюсь, и назначил вне очереди в сквозной караул «Ленинград-Новосибирск». Отлично понимая, что мне там предстоит, я дал себе слово продержаться эти две недели во что бы то ни стало. Но тут произошло такое…

Глаза девятнадцатилетнего паренька вновь заволокло слезами, и Полохов решил сделать короткий перерыв.

Сейчас тебя отведут обратно в камеру,- сказал он, убирая со стола протокол допроса,- там ты пообедаешь, а потом мы продолжим.

Услышанное начальником следственного отдела «потом», в рамки заурядной «дедовщины» уже не вписывалось…

Из материалов уголовного дела:2… 23 февраля 1987 года, в 15 часов, Мансуров и Джафаров подняли с постели отдыхавшего после несения дежурства Сакалаускаса и потребовали пройти с ними в туалет. В туалете Мансуров и Джафаров с применением угроз, сопровождавшихся избиением, заставили его расстегнуть брюшной ремень и стащили с ног брюки до колен. После этого Мансуров стал удерживать Сакалаускаса, создавая тем самым условия Джафарову совершить насильственно акт мужеложства… Однако Джафаров не смог этого сделать по причине преждевременного семяизверженения. Во время попытки изнасилования Сакалаускас потерял сознание. Продолжая издевательства над ним и глумление, Мансуров и Джафаров поднесли к оголенным местам ног Сакалаускаса зажженные спички, а когда от боли очнулся, Джафаров пригрозил ему, что позже его изнасилует весь личный состав сквозного караула… После ухода Мансурова и Джафарова из туалета Сакалаускас помылся и сменил кальсоны. Кальсоны, испачканные спермой Джафарова, выкинул по пути следования из окна. Проходя по коридору, он увидел, что начальник караула спит, а металлический ящик с пистолетами не заперт…»

И это тоже не повод для убийства восьми человек, Артурас,- заметил Полохов, заканчивая допрос.

Да. Сейчас я хорошо понимаю, что совершил непоправимую ошибку. Но тогда, когда все это накапливалось внутри меня на протяжении полугода, услышав от Джафарова, какая мне уготована участь, я уже не мог здраво рассуждать и контролировать себя… Не мог!

Незаинтересованные лица.

Все рассказанное рядовым Сакалаускасом на допросах очень походило на правду, но пока могло рассматриваться лишь как одна из субъективных версий обвиняемого (то бишь лица заинтересованного), и не более того. Поэтому, в поисках лиц, незаинтересованных, оперативникам и военным дознавателям пришлось исколесить чуть не половину страны, часть их отбывала в командировку в Литву- на родину подследственного, часть в Вологодскую область, а еще часть принялась «шерстить» добрый десяток ИТУ в поисках 160 заключенных, которые попеременно находились под охраной сквозного караула в спецвагоне № 001-76040 и, несомненно, многое видели, слышали и знали.

Особое внимание следствием было уделено поиску выброшенным из окна туалета испачканным кальсонам- фактически единственной улике, говорившей в пользу Сакалаускаса. Кальсоны удалось отыскать вблизи железнодорожного полотна, километрах в трех от станции Бабаево. На счастье обвиняемого, сперма на них не успела разложиться полностью, и экспертам удалось установить, что она принадлежала именно Джафарову и никому другому.

С избытком хватало дел и начальнику следственного отдела военной прокуратуры Ленинградского гарнизона подполковнику Полохову. Помимо положенных по должности контрольных и координационных функций всей следственной бригады, Леониду Михайловичу приходилось принимать участие в криминалистических экспертизах, присутствовать на вскрытии восьми трупов и выезжать на место службы Сакалаускаса- для досконального выяснения всех обстоятельств, толкнувших его на тяжкое пре6ступление. Но, пожалуй, самым трудным для Полохова оказались неизбежные встречи с родственниками погибших и матерью Артураса. На протяжении недели в кабинете подполковника стоял запах сердечных лекарств, а истеричные стенания и обмороки быстро сменялись площадной руганью и страшными проклятьями в адрес убийцы.

Здесь же первый раз прозвучала клятва брата Джафарова: отомстить Сакалаускасу, чего бы это ему не стоило, пусть даже через двадцать лет. Во второй раз клятву кровной мести он во всеуслышание произнес на похоронах, а в третий- под объективами кинокамер, на съемках документального фильма о «дедовщине» в армии «Кирпичный флаг».

Впрямую на подполковника Полохова и военного прокурора Коржилова тогда 2сверху» никто не давил (все-таки второй год перестройки), но обиняком нет-нет да и высказывалось «недоумение»: дескать, стоит ли заниматься ерундой и выискивать какие-то причины и мотивы преступления, раз обвиняемый и так все сознался; и вообще, демократия и гласность людей военных не касается. Однако у Леонида Михайловича на этот счет уже сложилось иное мнение, и, посоветовавшись кое с кем из округа, он принял твердое решение выйти с делом Сакалаускаса на прессу.

То, что довелось услышать журналистке «Смены» Зазориной от убеленного сединами подполковника, попросту повергло опытного профессионала в шок. В голове никак не укладывалось, что «крокодилом» в армии называют весьма унизительную процедуру проползания под кроватями наперегонки; «оленем»- сильный удар кулаком по сведенным на уровне лба ладонями, а «халвой»- человеческие экскременты, коими насильно потчуют молодых солдат, не достаточно пресмыкающихся перед старослужащими.

…Что трижды судимый особо опасный рецидивист Евтухов, воочию наблюдавший в спецвагоне № 001-76040 отношение сослуживцев и командиров к Сакалаускасу, на допросе заявил: «Когда я увидел, как солдаты караула издеваются друг над другом, то просто оцепенел. Даже среди рецидивистов и уголовников отношения более теплые и доброжелательные, чем у этих солдат»

…Что в подавляющем большинстве подразделений командиры смотрят на «дедовщину» сквозь пальцы, поскольку им выгодно иметь под рукой пяток старослужащих, способных держать в кулаке всю роту или взвод. В то же время те из офицеров, кто пытается обуздать распоясавшихся «стариков и дедов», руководствуясь статьями дисциплинарного устава и закон, как правило, попадают у командования в «черный список», ибо портят отчетные показатели по состоянию воинской дисциплины, и на долго лишаются всяческих перспектив на присвоение очередного звания и продвижения по службе.

И что командиру части Сакалаускаса (бывшему «афганцу»), осмелившемуся без благословения свыше возбудить два уголовных дела против старослужащих еще до трагедии с караулом, проявленная принципиальность обернулась увольнением из армии.

Единственным выходом из этой сложившейся порочной практики, по мнению Полохова, мог стать переход армии на профессиональную основу. Тогда не будет ни «стариков», ни «молодых», а только контрактники. В настоящий же момент контроль за Вооруженными Силами следовало передать гражданским правозащитным организациям, желательно «Комитету солдатских матерей»…

Несмотря на официально объявленную в СССР свободу слова и печати, идеи и мнение Полохова расценивались тогда Политуправлением как крамольное, и потому разрешение на опубликование интервью с ним Татьяне Зазориной пришлось добиваться почти полтора года, обив не один кабинетный порог на Старой площади. Хорошо, что на публикацию дал «добро» секретарь ЦК КПСС Анатолий Лукьянов- и вся страна загудела, как встревоженный улей, узнав об истинном положении дел в «непобедимой и легендарной»…

Между тем к концу июня 1987 года военный прокурор Николай Коржилов доложил в Генеральную прокуратуру об успешном завершении почти всех следственных мероприятий. В принципе дело оставалось за малым: дождавшись возвращения подследственного из судебно-психиатрического института имени Сербского (Москва), предоставить ему возможность для ознакомления тридцатью томами уголовного дела и, написав обвинительное заключение, со спокойной совестью направлять дело в Военный суд Ленинграда.

Увы, практически ничего из намеченного сделать не удалось. Неожиданно вокруг Артураса Сакалаускаса завертелся стремительный вихрь загадочных и драматических событий, труднообъяснимых даже по прошествии десяти лет…

Три версии

А началось все с того, что фактически законченного расследования отстранили военного прокурора Ленинградского гарнизона полковника Коржилова и его заместителя, начальника следственного отдела подполковника Полохова. Отстранили без каких-либо вразумительных объяснений, но с декоративным соблюдением законности- Коржилова с «положенными» почестями отправили на заслуженный отдых по возрасту, а Полохова, согласно формулировке, «перевели на более ответственную работу», назначив заместителем военного прокурора частей войск ПВО.

18 августа, после двухмесячного обследования, психиатры признали Сакалаускаса абсолютно здоровым, а на момент инкриминируемых действий- вменяемым. Как и положено, перед отправкой в «Кресты», его вначале из института Сербского перевели в «Матросскую Тишину». Перевели и… «забыли». Начальник московского СИЗО пребывал в недоумении и растерянности: давно миновали определенные законом сроки содержания следственно-арестованного под стражей, а военная прокуратура Ленинградского военного округа на все его просьбы забрать Сакалаускаса или хотя бы продлить сроки ареста отвечали демонстративным молчанием.

Еще в большей растерянности находились адвокаты Артураса. Один из них (Александр Бойцов) позже вспоминал: «После отстранения от дела Коржилова и Полохова отношение к нам в прокуратуре резко изменилось далеко не в лучшую сторону. Мы неоднократно обращались с ходатайством к военному прокурору о немедленном возвращении подзащитного в Ленинград, но он не желал с нами встречаться. Вместо него нас все время принимал один из его замов, который в нашем присутствии по телефону давал кому-то соответствующие указания, уверял, что лично сам проконтролирует это дело, и…все оставалось на по-прежнему. До сих пор не известно, по каким причинам Сакалаускаса незаконно продержали в «Матросской тишине» свыше трех недель».

В середине сентября Полохову позвонила рыдающая мать Артураса: «Леонид Михайлович! С моим сыном что-то происходит. Месяц назад я его навещала в институте Сербского- он был такой опрятный и приветливый. А теперь сидит немытый, с отросшими ногтями и грязными нечесаными волосами. Ко всему безучастный и с каким-то стеклянным взглядом. Что случилось?»

24 сентября Сакалаускаса наконец-то доставили под конвоем в «Кресты», но доставили уже в таком состоянии, что его тут же пришлось поместить в психиатрическое отделение медсанчасти СИЗО. Однако находившиеся там пациенты признавать Артураса за своего наотрез отказались, считая обыкновенным симулянтом. Не поверили в психическое расстройство рядового и врачи-психиатры СИЗО, обозначившие его состояние в истории болезни как «симулятивное поведение».

Несмотря на столь категорическое заключение тюремных медиков, поведение Артураса к лучшему не изменялось. На допросах он продолжал сидеть с отсутствующим видом, подолгу молчал, на вопросы отвечал невпопад или вовсе их игнорировал. Следователю ничего не оставалось делать, как назначить новую психиатрическую экспертизу. На этот раз вывод судебных экспертов являлся прямо противоположным выводу психиатров института имени Сербского: «…Испытуемый обнаруживает признаки болезненного расстройства психической деятельности… Представляет особую опасность для общества… Нуждается в направлении на принудительное лечение…»

За три года Артурас побывал в нескольких психиатрических клиниках и, по утверждению ряда врачей, «разваливался прямо на глазах». Когда же дело дошло до «астрального общения со Вселенной», с больным провели очередную экспертизу в Нововильнюсском психиатрическом стационаре.

В результате членами комиссии 15 марта 1990 года было вынесено единогласное одобренное заключение: «…Страдает хроническим психическим заболеванием…с непрерывно-прогрессирующим течением.» Этой же экспертной комиссией суду было рекомендовано Сакалаускасу принудительное лечение в Специальной психиатрической больнице со строгим наблюдением (СПБСН) отменить и продолжить его в психиатрической клинике общего режима. Военный суд пошел экспертам навстречу, и Артураса отправили долечиваться в Литву.

По одним- непроверенным- слухам, он продолжает находиться на больничной койке и по сей день, по другим- уже через пол года выписался домой и женился на хорошенькой девушке. Но для нашего города «дело Сакалаускаса» не закончилось.

В 1992 году бывший адвокат Артураса Александр Бойцов и подполковник юстиций Леонид Полохов выступили в печати с сенсационным заявлением, что столь скоротечно развившееся у Артураса психическое заболевание было вызвано искусственно- путем облучения или введения в организм особых психотропных средств в период его нахождения в «Матросской тишине». В частности, Леонид Полохов сказал: «В 1987 году официальное признание существования в нашей армии неуставных отношений для многих высокопоставленных начальников грозило не столько крушением коммунистических идеалов, сколько скорой отставкой. Поэтому: одно дело, когда преступление совершил человек здоровы, но доведенный до отчаяния порочными традициями, возведенными в норму жизни; и другое- убийство совершено психически больным, которому «дедовщина» может привидеться только в шизофреническом бреду. Я уверен: внезапное заболевание Артураса не случайно- над ним сильно «поработали».

Ярым оппонентом опытных юристов стала на страницах газет группа авторитетных питерских психиатров, в один голос утверждавши, что в настоящее время мировой науке не известны психотропные препараты, способные вызвать у человека психические расстройства более чем на один- два дня. И потому заболевание Сакалаускаса развилось не от введения неведомых гипотетических психотомиметических веществ, а от долгого пребывания в изнуряющей психику тяжелой ситуации (издевательства старослужащих, стресс от совершенного убийства, страх ожидания расплаты за содеянное). Истина в споре так и не восторжествовала, и каждый участник полемики остался при своем мнении.

В декабре 196 года, при сборе материалов для криминальной статьи, мне довелось посетить петербургскую Специальную психиатрическую больницу со строгим наблюдением (Арсенальная,9), где я неожиданно услышал третью версию о заболевании Артураса. Точнее, версию об отсутствии оного. В этих стенах он находился на лечении до марта 1990 года, и его до сих пор хорошо помнит главный врач СПБСН, психиатр высшей категории Виктор Стяжкин, который и сказал мне при встрече буквально следующее: «Лично я никогда Сакалаускаса больным не считал(!). В феврале 1987 года он действительно побывал в сильнейшей психотравмирующей ситуации, но довольно быстро от нее оправился. Находился же у нас исключительно по решению Военного суда. Военный суд его отсюда и выписал».

Честно говоря, заявление Виктора Стяжкина – это тоже своего рода сенсация, но проблема уже совершенно не в этом…

Спустя 10 лет.

Сегодняшняя российская армия в корне отличается от советской армии времен перестройки. И по численности и по мощи, и в смысле социальной защищенности. Новая эпоха породила в Вооруженных Силах и новые преступления: коррупцию, рэкет и хищения в особо крупных размерах. И только «дедовщина» продолжает процветать в подразделениях по-прежнему и по-прежнему вынуждает очередного, не подготовленного к издевательствам и унижениям «Сакалаускаса» совершать серьезные преступления- если не самосуд, то обязательно дезертирство.

В свое время скандал, поднятый Полоховым и Заориной в печати, возымел довольно положительное действие на состояние воинской дисциплины. Забурлила возмущенная общественность, спешно создавая комитеты по защите прав военнослужащих; зашевелились законодатели, обратив, наконец, внимание на несовершенство законов; перестали игнорировать безобразия в подразделениях отцы-командиры; с трудом, но дошло и до самих «дедов», что чрезмерное давление на молодежь порой чревато непредсказуемыми последствиями. Во всяком случае, по данным петербургского Военного суда, пик правонарушений, связанных с неуставными отношениями, приходился на 1985-1986 годы и резко пошел на спад под занавес 1987 года. С середины 1988 года в уголовных делах практически перестали фигурировать изощренные издевательства типа «халвы» и «крокодила», а так же насильственные акты мужеложства.

Теперь все постепенно возвращается на круги своя: «дедушкам» на ночь рассказывают сказки, подшивают подворотнички и стирают обмундирование, получая в качестве «поощрения» унижающего «оленя» по лбу или залитой свинцом пряжкой по заднице. Трагедия девятнадцатилетнего литовского паренька, похоже, забыта на прочь…А жаль!

Что же касается уголовного дела, возбужденного 25 февраля 1987 года по факту умышленного убийства восьми человек в спецвагоне № 001-76040, то оно, как это ни странно звучит, осталось не завершенным, ибо суд над обвиняемым так и не состоялся. Начиная с 1995 года канцелярия петербургского Военного суда регулярно посылает в Литву запросы о состоянии здоровья подсудимого Артураса Сакалаускаса, но ответа оттуда не получено ни разу. Ни устного, ни письменного.

Между тем, помимо обвинения в совершении умышленного убийства при отягощающих обстоятельствах, ему готовились предъявить обвинение еще по нескольким статьям УК РСФСР: ст.144 ч.2 (кража, совершенная с проникновением в жилище), ст.218 ч 1 (незаконное ношение оружие и боеприпасов), ст.218-1 ч.3 (хищение огнестрельного оружия, боевых припасов) и ст.247 п. «а» (дезертирство).

С одной стороны, Артураса, конечно, жалко, и он вызывает сочувствие, но с другой- все преступления им совершалось осмысленно и правосудие должно восторжествовать.

Тайны реального следствия. Записки следователя прокуратуры по особо важным делам Топильская Елена

ВОСЕМЬ ТРУПОВ В ВАГОНЕ

ВОСЕМЬ ТРУПОВ В ВАГОНЕ

Спустя тринадцать лет еще более чудовищная история взбудоражила людей. Средства массовой информации сообщили тревожную новость: в Ленинград на Московский вокзал прибыл спецвагон, предназначенный для перевозки заключенных; в вагоне находилось восемь трупов расстрелянных военнослужащих; еще один солдат из этого караула - Артурас Сакалаускас - исчез.

Радио и телевидение передавали предупреждения жителям окрестностей города: скрывшийся солдат может быть вооружен, нуждается в теплой одежде, пище, может напасть на людей. Вскоре его задержали, и оценка ситуации изменилась; теперь, когда стали известны подробности, симпатии общественности были на стороне солдата.

Молоденький солдатик из Прибалтики, проходивший срочную службу во внутренних войсках, был включен в состав сквозного караула для сопровождения заключенных по маршруту Ленинград-Новосибирск и обратно.

Восемь караульных были вооружены пистолетами Макарова, снаряженными боевыми патронами; был в вагоне и проводник. 21 февраля 1987 года, сдав в Свердловске последних заключенных, они возвращались в Ленинград. В тесном солдатском коллективе пышно цвела пресловутая дедовщина, объектом ее был избран Артурас. Оскорбления, побои и как последняя капля - жестокое надругательство над ним заставили его принять страшное решение - убить своих обидчиков.

В 3 часа дня он прокрался в купе начальника караула и взял из специального железного ящика два хранившихся там пистолета с полными обоймами.

А дальше счет времени пошел на минуты. Первые пули он выпустил в спавшего в купе начальника караула. Раненый прапорщик, выскочив из купе, попытался спастись бегством, но Сакалаускас выстрелил в него еще несколько раз. А потом, подойдя к купе для личного состава, он стал стрелять по остальным сослуживцам и проводнику, от которого Артурасу тоже досталась порция издевательств. Когда патроны кончились, Сакалаускас сбегал в купе начальника, взял еще один пистолет, зарядил его и добил раненых.

Убедившись, что расстрелял всех, он переоделся в обмундирование прапорщика, забрал остававшиеся в железном ящике пистолеты и на станции Бабаево (Вологодская область) сбежал.

А поезд продолжал свой путь и привез на Московский вокзал в Питер страшный груз.

Так рассказал о происшедшем Сакалаускас. А так ли это было на самом деле? И кто же он - опасный маньяк или несчастная жертва армейских нравов?

Для ответа на этот вопрос была назначена комплексная ситуалогическая экспертиза, порученная комиссии экспертов, в которую вошли главный судебно-медицинский эксперт лаборатории Ленинградского военного округа полковник медицинской службы А. Л. Корсаков, старший эксперт-криминалист майор В. А. Муратов, старший научный сотрудник Военно-медицинской академии подполковник В. Ф. Волохов и профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики юридического факультета ЛГУ В. П. Петров. К восстановлению достоверной картины происшедшего были привлечены медики, криминалисты, психологи.

И здесь необходимо отвлечься и несколько слов сказать о том, что такое ситуалогическая, или ситуационная, экспертиза.

Уголовно-процессуальный закон такого термина не содержит. И немало копий на научных ристалищах скрестилось по поводу правомерности существования такого вида экспертизы. Фактически это экспертиза, замешенная на следственном эксперименте, поскольку суть такого исследования базируется на моделировании экспертами возможных вариантов происшедшего и сопоставлении результатов моделирования с объективными данными, зафиксированными следствием.

Поэтому, получив от старшего следователя военной прокуратуры И. Н. Латышева задание о проведении ситуалогической экспертизы по «уголовному делу в отношении рядового Сакалаускаса Артураса Адольфовича», Вадим Петрович Петров вместе с другими экспертами первым делом тщательно ознакомился с протоколом осмотра места происшествия и наружного осмотра трупов, находившихся в спецвагоне.

Судя по записи в протоколе, обстановка на месте происшествия и расположение трупов до прихода работников прокуратуры не менялись.

А картина им открылась ужасающая: коридор купе был весь в крови, мазки, потеки, брызги на стенах, дверях, постельном белье, утвари; на полу вагона - лужи подсохшей крови диаметром более метра, со сгустками, в одном из гигантских кровяных сгустков отпечатался след чьей-то ноги.

Свидетелю, встречавшему вагон и первым заглянувшему внутрь, показалось, что в купе личного состава кто-то из солдат как будто пытался заползти под стол и застыл в такой позе. Участники осмотра места происшествия найдут там семь трупов - шесть тел солдат и тело проводника.

Видимо, рядовые Сафаров и Маджунов в момент убийства сидели на нижней полке: тело Сафарова склонилось вниз так, что голова и часть туловища оказались под столом, Маджунов склонился в проем между полкой и стеной. На другой нижней полке в том же купе находились тела проводника Демичева и рядового Гирского; проводник в сидячем положении, солдат сполз на пол. Ноги военнослужащего Мусурманкулова перегораживали узкий коридор, тело лежало на полу в купе. Еще двое были убиты на верхней третьей и багажной полке. Прятались от смерти и, обезумев от страха, залезли в багажный отсек?

На кухне лежало тело прапорщика. Сотрудники военной прокуратуры нашли в спецвагоне сорок пять стреляных гильз и тридцать девять пуль от пистолета Макарова, в разных местах спецвагона были разбросаны пистолеты.

Несколько дней ленинградская милиция и горожане жили в страшном напряжении. А взяли Сакалаускаса на удивление просто. Его заметили в городском автобусе и тихо стали эвакуировать оттуда пассажиров. Когда между участковым инспектором Николаевым и подозреваемым не осталось людей, милиционер спокойно попросил предъявить документы. Сакалаускас так же спокойно ответил: «Пожалуйста», и полез правой рукой под шубу. Там у него под курткой лежал заряженный пистолет, в кармане шубы - еще один.

Зачем он приехал в Ленинград? Хотел уехать домой, но тянул: ходил в кино, обедал в столовых…

Сакалаускас рассказал, что на второй день обратного пути Маджунов и Слесарев избили его в туалете, а потом поочередно попытались совершить с ним акт мужеложства, при этом у обоих произошло семяизвержение, сперма попала ему на ноги и кальсоны. Это и было последней каплей: после этого или не жить самому, или убить обидчиков. Его душило омерзение; запачканные кальсоны он выкинул из поезда, не мог заставить себя постирать эту вещь.

Во время следствия военнослужащие, оказывавшие следователю помощь, пешком прочесали почти весь путь вагона, поскольку Сакалаускас не помнил, где именно, на каком отрезке пути, он выбросил кальсоны. Спустя почти месяц после происшествия на шпалах нашли грязный тряпичный комок, осмотрели, убедились, что это кальсоны; биологи окружной лаборатории долго колдовали над ними, разгребая грязь, и обнаружили сперму, не принадлежавшую Сакалаускасу.

В. П. Петров вместе с другими экспертами тщательнейшим образом изучил личность человека, чьи действия им предстояло моделировать. Выяснилось, что Артурас рос в благополучной семье; учился средне, друзей имел мало, с трудом привыкал к новой обстановке и новым людям. Стоило кому-то обидеть его, он замыкался в себе так, что даже вызывал насмешки ровесников; при встрече с несправедливостью терялся, все у него валилось из рук.

Вот и в армии сначала заступал в караул с желанием, потом стал подавленным, грустным, жаловался на то, что азиаты срывают на нем зло, держат на побегушках, заставляют больше всех работать оскорбляют и бьют, а прапорщик Котовский все видел, но не принимал никаких мер.

К тому времени, как эксперты взялись за проведение ситуалогической экспертизы, в их распоряжении уже имелось заключение психологов и психиатров, изучавших личностные особенности Сакалаускаса. Медики и криминалисты учли, что у него не выявлено нарушений мышления, памяти, ассоциативных процессов и внимания, но отмечался несколько замедленный темп деятельности, личностная незрелость. Он пунктуально следовал общепринятым и социально одобряемым нормам, обладал повышенной чувствительностью, впечатлительностью, был склонен к фиксации на неудачах и накоплению отрицательных переживаний, затруднялся в нахождении конструктивных выходов из ситуации. Психологи выдали набор личностных особенностей Сакалаускаса, состоявший из, казалось бы, противоречащих друг другу черт: с одной стороны - пунктуальность, даже педантизм, обязательность, хорошии самоконтроль; с другой - несамостоятельность, подчиняемость, трудности в принятии решения, ориентация на групповые нормы.

Было установлено, что во время совершения инкриминированных ему действий Сакалаускас был вменяем, но находился в состоянии физиологического аффекта: суженное сознание с иллюзорностью и фрагментарностью восприятия, ощущение нереальности происходящего, постаффективная дезорганизация деятельности с элементами непоследовательности, наличие психотравмирующей ситуации и кумуляции эмоционального напряжения. Побои, унижения, да еще и попытка изнасилования в туалете привели к резкому усилению эмоционального напряжения, сужению сознания, чувству страха, ощущению безвыходности в сложившейся ситуации.

Помимо этого, эксперты оценили еще и личности погибших. «Экипаж» спецвагона был многонациональным.

Прапорщик Котовский, русский, хорошо учился в школе, поступал в педагогический техникум, но вдруг сменил призвание, окончил лесной техникум и стал работать лесником. Службой был доволен, «любил дисциплину и порядок», на подчиненных не жаловался. На трупе Котовского было обнаружено семь огнестрельных пулевых ранений головы, груди, живота, левой руки (закрывался ею). Все ранения причинены выстрелами с неблизкого расстояния .

Украинец Слесарев в школе учился посредственно, но был хорошим спортсменом. В армии на службу не жаловался, характеризовался положительно. Шесть огнестрельных пулевых ранений было на его трупе: сквозное проникающее ранение головы, входная рана - в затылочной области, слепое сочетанное ранение грудной клетки и левого плеча, слепое про никающее ранение груди, сквозные ранения мягких тканей правого бедра и правой голени, слепое ра нение мягких тканей левой голени - все выстрелы были сделаны с неблизкого расстояния.

Азербайджанец Маджунов в школе имел похвальные грамоты, вел себя примерно, хороший организатор; после школы работал скотником. В армии взысканий по службе не имел, мечтал стать офицером. Он получил шесть огнестрельных пулевых ранений: слепое проникающее ранение груди, сквозное проникающее ранение груди, входная рана на левой боковой поверхности груди, слепое проникающее ранение живота, сквозное ранение мягких тканей левого плечевого сустава, два сквозных ранения левого плеча - все с неблизкого расстояния.

Сафаров, турок по матери, характеризовался как натура сильная, волевая. Службой во внутренних войсках был доволен, физически хорошо развит (перворазрядник по вольной борьбе), характеризовался положительно. На трупе Сафарова было обнаружено три огнестрельных пулевых ранения: сочетанное сквозное ранение правого плеча и слепое проникающее ранение груди, входная рана - на задней поверхности правого плеча, сквозное проникающее ранение грудной клетки, входная рана - на спине справа, слепая рана мягких тканей левого бедра по задней поверхности. Выстрелы в Сафарова были сделаны с неблизкого расстояния.

Младший сержант Никифоров, пожалуй, самая колоритная фигура в этой компании. Учился посредственно, «любил улицу». После окончания восьмого класса поступил в училище метростроя, но через три месяца сбежал; поступил в другое ПТУ, сбежал и оттуда, перешел в кулинарное училище, но и его бросил. Работал швейцаром, официантом, грузчиком.

Друзья и сослуживцы говорили про него: «выпивал, мог встать на сторону неправого»; «вспыльчив, борец за справедливость только на слабых»; «мог пойти на поводу у сильного»; «заводной, мог психануть». На его трупе эксперты обнаружили три пулевых огнестрельных ранения: слепое проникающее ранение головы, входная рана на лбу справа; слепое проникающее ранение левой половины груди, входная рана на передней поверхности груди; слепое ранение мягких тканей правой голени. В него также стреляли с неблизкого расстояния.

Солдат с Украины Гирский характеризовался как слабый и робкий, неразвитый физически; его отличительными качествами называли повышенную тревожность, чувствительность, впечатлительность. В лидеры не стремился, авторитетом не пользовался. Ему было причинено два огнестрельных ранения: сквозное проникающее ранение груди, входная рана на правой половине груди, выходная на спине слева; слепое ранение мягких тканей стопы - то и другое с неблизкого расстояния.

Узбек Мусурманкулов рос болезненным ребенком, учился посредственно. В армии неудовлетворенности службой не высказывал, «не всегда старался исправить недостатки». В отделении был парикмахером. На его трупе было три огнестрельных пулевых ранения: сочетанное сквозное ранение мягких тканей головы и шеи; проникающее слепое ранение груди; проникающее слепое ранение живота.

На трупе проводника Демичева эксперты насчитали тоже три ранения - слепое ранение головы и шеи, входная рана в правой околоушной области; проникающее слепое ранение груди и живота, входная рана на левой половине груди; ссадина груди. Все они были причинены выстрелами с неблизкого расстояния.

В первые дни расследования Сакалаускас на допросах показал: «…Взяв два пистолета из кухни, куда я положил их раньше, я вышел в коридор, подошел к купе начальника караула, где спал на второй полке прапорщик Котовский, и через открытую дверь произвел выстрел ему в голову. Он вскочил, вышел в коридор и пошел в сторону кухни. В это время я произвел еще несколько выстрелов в него. Сразу же после этого я подскочил к купе, где сидели все остальные, и стал бесприцельно стрелять в них… Когда в обоих пистолетах кончились патроны, мне показалось, что Слесарев пытается выйти… я забежал в комнату начальника караула, взял еще один пистолет и опять, подбежав к купе караула, стал стрелять в находившихся там людей. Я видел, что проводник пытался ногой закрыть дверь, но я продолжал стрелять и через закрытую дверь. Кроме того, я стрелял и в потолок, поскольку кто-то из них стал прятаться в нишу для багажа…»

«…В прапорщика стрелял потому, что он был первым на моем пути. В купе караула стал стрелять в тех, кто там находился…»

Внимательно вчитываясь в акты судебно-медицинского исследования трупов, сопоставляя их с данными протокола осмотра места происшествия, заключениями криминалистических экспертиз, исследовавших оружие, эксперты составили таблицу с точными сведениями о том, как распределились повреждения от пуль на трупах погибших, арматуре вагона и других предметах. Кроме того, в таблице они указали, какие повреждения и из какого пистолета были причинены. Выстрелами в потолок если и могли быть причинены, то не более пяти отдельных повреждений Никифорову и Слесареву, преимущественно слепых. Один выстрел через преграду (подушку) был произведен в голову Котовского.

Таким образом, после того как невообразимый хаос смерти, открывшийся взорам участников осмотра места происшествия, был приведен экспертами в такую стройную логическую систему, эксперты сделали вывод о причинении двадцати двух повреждений всем восьми погибшим в результате стрельбы прямо в людей без какой-либо преграды между стрелявшим и потерпевшими.

Затем началась самая сложная часть экспертного исследования. Сакалаускас, давая показания о том, что стрелял стоя, первый выстрел произвел в голову Котовского, потом стрелял в людей, находившихся в купе личного состава, упоминал, что перезаряжал пистолеты и брал еще оружие, кроме тех пистолетов, которые он взял первыми, и что несколько выстрелов он произвел в потолок коридора. Но вот других деталей стрельбы он не помнил и, соответственно, не мог о них поведать военным следователям, и, в частности, ничего не мог сказать о том, как, в кого, в какой последовательности и сколько раз стрелял в купе личного состава.

Все эти обстоятельства пришлось восстанавливать экспертам, по крупицам собирая и анализируя данные, имевшиеся в их распоряжении.

И как всегда, итог титанической работы (а ситуалогическая экспертиза проводилась, страшно сказать, с 20 мая 1987 года по 24 февраля 1988 года) уложился в скупые строчки заключения: «Расположение погибших перед выстрелами в них должно было быть следующим…» А дальше эксперты, как будто они волшебники или провидцы, подробно рассказали, кто где сидел или лежал в момент начала стрельбы. Более того, в нем указано, что психологически обоснованна наибольшая вероятность первоначальной, первоочередной стрельбы Сакалаускаса в сторону купе по людям, находившимся на нижних полках.

С учетом тех обстоятельств, что из трех пистолетов, обнаруженных при осмотре спецвагона, у двух кожух затвора находился в крайнем заднем положении и что Сакалаускас стрелял, имея в руках одновременно два пистолета, эксперты пришли к выводу, что наиболее вероятным было производство стрельбы в три серии, с двумя перерывами на перезаряжение, при следующей очередности использования пистолетов (в правой и в левой руках), и дальше перечислили номера пистолетов.

По показаниям Сакалаускаса, после выстрела в голову Котовский соскочил с постели на полке, вышел из купе и направился в сторону кухни, а Сакалаускас стрелял в него еще несколько раз. Создав стройную картину происшедшего, куда вписались и обнаруженные на трупах повреждения, и расположение тел, и местонахождение гильз и пуль в спецвагоне, и следы крови, запятнавшие вагон, эксперты усомнились в этих показаниях Сакалаускаса. И более того, объяснили психологическое содержание действий Сакалаускаса и потерпевших: «После выстрела в голову Котовского через подушку Сакалаускас двинулся к купе личного состава. А этот выстрел мог привлечь внимание в первую очередь сидевших в соседнем купе с краю на нижних полках Демичева и Мусурманкулова. Желая узнать причину услышанного звука, Демичев, находясь крайним у двери и лицом к месту появления звука, должен был первым выглянуть в коридор вагона. Этот же звук мог слышать и сидевший напротив него с краю у двери Мусурманкулов, который, следуя реакции „что такое“ с некоторым опозданием, уподобившись движению Демичева и пропуская его в пространство проема, также мог приподниматься!

У направившегося к купе личного состава Сакалаускаса должен был сработать рефлекс на появление цели; которую он мог рассматривать как новое препятствие на своем пути, поэтому он и должен был выстрелить в Демичева, возможно пытавшегося закрыть дверь в свое купе. Приблизившись к проему двери, Сакалаускас должен был оказаться напротив приподнимающегося в его сторону Мусурманкулова, которого он мог расценить как вновь двигающуюся на него угрозу, что и смогло спровоцировать целенаправленные выстрелы».

«В этой ситуации, - писали далее эксперты - действия остальных могли обусловливаться следующими обстоятельствами. Маджунов, обладая достаточно сильным характером, как человек с высокой самооценкой и уровнем притязаний, в ситуации стрельбы мог на мгновение растеряться и решительных действий не предпринимать. Но, ориентируясь в создавшейся обстановке, он должен был искать возможность избежать опасности и, скорее всего, наклониться вправо, стараясь укрыться за спину уже приподнявшегося Мусурманкулова. Получив ранение в левое плечо, Маджунов не должен был проявлять признаков активности, а скорее всего, продолжал пребывать в согнутом положении, стараясь не привлекать к себе внимания и переждать опасность.

Застигнутые на верхних полках Никифоров и Слесарев скорее всего вынуждены были оставаться неподвижными, ведь они были ограничены в пространстве и поначалу не могли предпринимать никаких активных действий.

Оба они смогли лишь подтянуть ноги к животу и произвести ограниченные движения корпусом и головой, но не имели возможности воспрепятствовать действиям стрелявшего».

«Однако, - указали эксперты, - проделав бессознательные защитные движения, они могли привлечь внимание стрелявшего, что повлекло направленные в них выстрелы».

А вот Гирский, который не отличался особым физическим и умственным развитием, в экстремальной ситуации - стрельбе по сидящим в купе - скорее всего должен был быть ошеломлен и застыл в неподвижной позе.

Сафаров же, развитый интеллектуально и физически, отличный спортсмен, по характеру сангвиник, сильная и волевая натура, должен был быстро оценить обстановку. Сидя у окна вагона, зажатый стеной вагона и столиком, а с другой стороны - сидящим рядом Маджуновым, и ощущая, что выстрелы уже направлены в левый нижний и верхний секторы купе, он скорее всего принял оборонительное решение - быстро скрыться под столиком. Но поскольку этим движением Сафаров обнаружил себя, Сакалаускас должен был выстрелить в него. Обладая плотным телосложением, да еще и раненный в грудь, Сафаров мог застрять в ограниченном пространстве между столиком и нижней полкой в согнутом положении.

Когда Сакалаускас обнаружил, что один из пистолетов в его руках встал на затворную задержку, он должен был бросить его и как можно скорее позаботиться о новом оружии. Но при этом он, по мнению экспертов, сознавал, что в купе остались живые люди, и в том числе - особо неприятные для него и способные оказать ему сопротивление Слесарев и Никифиров, а также не получивший ранений Гирский.

Исходя из того, что Слесарев был опытным военнослужащим и командиром отделения, эксперты предположили, что он мог подать команду закрыть дверь. Скорее всего Гирский мог после этого придти в себя и по команде старшего потянуться к двери и захлопнуть ее. Никифоров, лежавший на верхней правой полке, мог принять в этом участие и спустившись на столик, попытаться удержать дверь закрытой.

А Сакалаускас, обнаружив, что дверь купе закрыта, продолжал руководствоваться прежней устойчивой установкой: он должен был целенаправленными выстрелами в замок и ручку двери пытаться открыть ее и добраться до обидчиков. И тут в поле его зрения неожиданно появился Котовский, который, обратив на себя особое внимание Сакалаускаса, вызвал у того быструю ответную реакцию еще более агрессивного плана - он стал стрелять в Котовского, а потом, на этом повышенном эмоциональном фоне, услышав шорох над головой, в зоне верхних полок купе и багажного отсека, стад стрелять туда.

Эксперты определили даже, что чаще всего Сакалаускас производил выстрелы ведущей, правой рукой, хотя оружие держал в обеих. Поэтому новые пистолеты он брал в правую руку, а дозаряжал пистолеты, которые держал в левой руке, - ведь бросать оба пистолета и освобождать обе руки от оружия он не решился бы.

Таким образом, эксперты блестяще ответили на необычный вопрос следствия о том, чем можно объяснить последовательность выстрелов, произведенных Сакалаускасом.

При этом орудиями экспертов были не только перо и бумага. Для того чтобы так скрупулезно воссоздать картину бойни, в лучших традициях Голливуда был специально создан макет спецвагона в натуральную величину, а для его создания использовали реальные части арматуры и комплектации спецвагона, снятые оттуда, где происходила стрельба.

Сакалаускаса и всех потерпевших изображали статисты, подобранные в точном соответствии с ростом и конституцией каждого из фигурантов. В заключении имеется такая строчка: «Действия всех статистов были неоднократно отрепетированы в соответствии с имеющимися в распоряжении экспертов фактическими данными…» Наверное, любой режиссер дорого бы дал за возможность присутствия на этих репетициях!

По мотивам дела Сакалаускаса снимался художественный фильм. А сколько публицистических передач прошло по материалам этого дела на радио и телевидении! Но, к сожалению, даже эта беспрецедентная трагедия ничему не научила срочнослужащих «дедов» и не остановила армейского беспредела.

Из книги Учебное пособие для специалистов-кинологов органов внутренних дел автора Министерство Внутренних Дел РФ

ПОДГОТОВКА И ТАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ РОЗЫСКНЫХ СОБАК ДЛЯ ОБНАРУЖЕНИЯ ТРУПОВ 1. ВВЕДЕНИЕ В процессе проведения оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий по розыску без вести пропавших граждан, раскрытию убийств сотрудникам органов внутренних дел нередко

Из книги Судебно-медицинская экспертиза: проблемы и решения автора Гордон Э С

8. НОРМАТИВЫ ПОДГОТОВКИ СОБАК ДЛЯ ПОИСКА ТРУПОВ ПО ОКОНЧАНИИ ДРЕССИРОВКИ Собака считается подготовленной для практического использования в розыскных мероприятиях по поиску трупов и их частей, если выполняет следующие нормативные навыки:- по команде «ищи» и жесту

Из книги Криминалистика. Шпаргалки автора Петренко Андрей Витальевич

2.1 Классификация судебно-медицинских экспертиз по объекту и предмету исследования Судебно-медицинская экспертиза трупов, живых лиц, вещественных доказательств Многообразие объектов, подвергающихся экспертному исследованию, существенные особенности оснований и

Дело Сакалаускаса - дело о расстреле в феврале 1987 года рядовым внутренних войск Артурасом Сакалаускасом шестерых сослуживцев, а также прапорщика (исполнявшего обязанности начальника караула) и гражданского проводника. Причиной послужили издевательства над Артурасом со стороны этих сослуживцев, закончившиеся его изнасилованием при невмешательстве или молчаливом одобрении начкара и проводника .

Энциклопедичный YouTube

1 / 1

✪ Громкое Дело: Молчание Солдат part 4

Субтитры

Описание инцидента

Поиск и задержание

По следам беглеца-убийцы пустились десятки следственных групп, усиленных парой сотен военнослужащих Ленинградского гарнизона. Артурас был задержан в автобусе 47-го маршрута на кольце в Ленинграде на Васильевском острове , при задержании сопротивления не оказал.

Следствие

Чтобы проверить показания Артураса, следователям пришлось объехать множество зон, где высаживались пассажиры вагона № 001/76040. Согласно материалам уголовного дела всё время транспортировки осужденных сослуживцы издевались над Сакалаускасом, причём сами заключённые часто подначивали их к этому. Нечаев любил надевать миску с горячим супом на голову Артураса и делать «велосипед»; Гатауллин, будучи поваром, подсыпал Артурасу в пищу соль или песок и часто лишал его завтрака или обеда; старший сержант Семёнов (помощник начальника караула) макал Артураса лицом в унитаз, порвал ухо, ставил в наряд на десять часов, лишал сна и просто избивал. Проводник Михаил Дашкиев был единственным, кто, согласно свидетельствам, не трогал Сакалаускаса.

Согласно материалам уголовного дела за день до прибытия, 23 февраля, двое солдат, Джамалов и Манхуров, попытались изнасиловать Сакалаускаса, но у Джамалова (именно он совершал акт мужеложства , Манхуров только держал Сакалаускаса) случилось преждевременное семяизвержение . Однако Сакалаускас потерял сознание, и тогда Джамалов и Манхуров, чтобы привести его в чувство, прижгли ему кожу горящими спичками и, пригрозив, что его позже изнасилует весь личный состав сквозного караула, ушли. После их ухода Сакалаускас помылся и сменил кальсоны, а те кальсоны, что были испачканы спермой Джамалова, выкинул в окно.

Позже, идя по коридору, он увидел, что начальник караула Пилипенко спит, а металлический ящик с пистолетами не заперт. Воспользовавшись этим обстоятельством, Артурас зашёл в купе, похитил два пистолета и в туалете зарядил их. После этого направился в купе для личного состава караула. Проходя мимо купе Пилипенко, Сакалаускас, опасаясь, что тот проснётся, произвел выстрел ему в голову, но не убил. Затем прошёл в купе, в котором к тому времени находились Семёнов, Нечаев, Джамалов, Гатауллин, Синицкий, Манхуров и Дашкиев и играли в карты. Остановившись в проеме дверей купе, которые были открыты, держа два пистолета в руках, Артурас произвёл серию выстрелов и стрелял до тех пор, пока не закончились патроны. Гатауллин, получив три пули в голову, умер сразу. После этого Сакалаускас, бросив один из разряженных пистолетов на пол, прошёл в купе Пилипенко, взял там из металлического ящика третий табельный пистолет, перезарядил пистолет, что остался у него, и вновь пошёл в купе личного состава. Те, кто ещё были живы, заблокировали дверь, и Сакалаускас произвёл несколько выстрелов через дверь, а также в потолок в направлении багажного отделения, где находились Семёнов и Нечаев (последний, получив три пули в голову, умер сразу, Семёнов скончался, получив одну пулю в затылок и две в грудь). После этого он открыл дверь и продолжил стрельбу. В это время прапорщик Пилипенко, придя в сознание, вышел из купе. Сакалаускас, увидев его, произвёл несколько выстрелов в прапорщика, и раненый Пилипенко попытался убежать в направлении помещения кухни, однако Сакалаускас произвёл несколько выстрелов ему вдогонку, которые, однако, не добили Пилипенко. Когда патроны опять закончились, Сакалаускас бросил эти два пистолета и взял ещё два в купе Пилипенко, вновь подошёл к купе личного состава и продолжил стрельбу в тех, кто ещё был жив. Раненый Пилипенко, пытаясь спрятаться, заполз в помещение вагонной кухни, где впоследствии умер от полученных ранений и острой кровопотери.

Всего Сакалаускасом было произведено 46 выстрелов, из которых 33 достигли цели, а 18 стали смертельными. Убедившись, что расстрелянные мертвы, Сакалаускас забросал их матрацами, потом зашёл в купе Пилипенко и переоделся в его форму, похитив также его «дипломат » с личными вещами и деньги. Уложив в «дипломат» пять пистолетов, он снял у проводника Дашкиева наручные часы, а в помещении кухни, где находился труп Пилипенко, взял для себя продукты, которые тоже сложил в «дипломат». Форму, которая была на нём в момент расстрела, он сжёг в топке вагона. На станции Бабаево, где поезд сделал остановку в 16:35, Сакалаускас покинул вагон. Несколько ночей он провел в городе, останавливаясь на постой у разных людей. Уходя от одной такой семьи, он прихватил с собой пуховик, кроличью шапку и брюки.

Добравшись до Ленинграда, Сакалаускас двое суток прятался в подворотнях и ночевал на чердаках. К тому моменту его уже объявили в розыск, в общественных местах висели его фотографии, а аэропорт и Варшавский вокзал постоянно прочесывались военными и милицейскими патрулями. В конечном итоге Сакалаускас бесцельно ездил в транспорте по городу, пока его не опознал один из пассажиров.

В ходе следствия у Артураса развился реактивный психоз. Первое время он провёл в «Матросской тишине » , после чего было принято решение этапировать его в «Кресты », однако этапирование почему-то произошло только через месяц, и, когда Артураса привезли в Ленинград, в его психике начали наблюдаться сильные отклонения. В 1989 году его тестировал ряд опытных ленинградских психиатров, и он был признан невменяемым, но специалисты признали Сакалаускаса вполне здоровым. Судебно-медицинская экспертиза вынесла заключение, что в момент преступления Артурас «находился в состоянии глубокого психологического кризиса с деформацией психики ».

Суд

В 1990 году состоялся суд без участия Артураса, на котором было вынесено частное определение в адрес его части. На суде адвокат Артураса Юстинас Александравичюс заявил, что в «Матросской тишине» Артурасу якобы вводились сильнодействующие психотропные вещества, разрушающие психику. Якобы это был наиболее лёгкий вариант выхода из очень щекотливой ситуации - выставить Артураса солдатом-убийцей с ярко выраженным нарушением психики .

Принудительное лечение

15 марта того же года тогдашнее повторное медицинское обследование выявило у Артураса «непрерывно прогрессирующее хроническое психическое заболевание ». Спустя несколько лет бесплодных попыток привести Артураса во вменяемое состояние его отправили в Литву (которая к тому моменту уже была независимой, и в его защиту на Кафедральной площади Вильнюса были собраны сотни тысяч подписей) на принудительное лечение. После этого Артурас в течение пяти лет проходил лечение в клинике .

Освещение в прессе

• Первыми публикациями о Сакалаускасе в ленинградской прессе стали милицейские ориентировки, где он был назван «вооружённым и очень опасным преступником». Затем в течение 1987 года данное дело в газетах не упоминалось.
• Первой нарушила молчание ленинградская молодёжная газета «Смена» , 13 апреля 1988 года там появилось интервью генерального прокурора ЛенВО Олега Гаврилюка, где интервьюер спрашивал того и о Сакулаускасе, на что получил ответ, что «Труднее всего в армии нытикам, хамелеонам, бездельникам, маменькиным сынкам!»
• 29 июля 1988 года в «Комсольской правде » появилась статья «Случай в спецвагоне».

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Дело Сакалаускаса - дело о расстреле в феврале 1987 года рядовым внутренних войск Артурасом Сакалаускасом шестерых сослуживцев, а также прапорщика (исполнявшего обязанности начальника караула) и гражданского проводника. Причиной послужили издевательства над Артурасом со стороны этих сослуживцев, закончившиеся его изнасилованием при невмешательстве или молчаливом одобрении начкара и проводника .

Описание инцидента

Поиск и задержание

По следам беглеца-убийцы пустились десятки следственных групп, усиленных парой сотен военнослужащих Ленинградского гарнизона. Артурас был задержан в автобусе 47-го маршрута на кольце в Ленинграде на Васильевском острове , при задержании сопротивления не оказал.

Следствие

Чтобы проверить показания Артураса, следователям пришлось объехать множество зон, где высаживались пассажиры вагона N 001/76040. Согласно материалам уголовного дела, всё время транспортировки осужденных сослуживцы издевались над Сакалаускасом, причём сами заключённые часто подначивали их к этому. Нечаев любил надевать миску с горячим супом на голову Артураса и делать «велосипед»; Гатауллин, будучи поваром, подсыпал Артурасу в пищу соль или песок и часто лишал его завтрака или обеда; старший сержант Семёнов (помощник начальника караула) макал Артураса лицом в унитаз, порвал ухо, ставил в наряд на десять часов, лишал сна и просто избивал. Проводник Михаил Дашкиев был единственным, кто, согласно свидетельствам, не трогал Сакалаускаса.

Согласно материалам уголовного дела, за день до прибытия, 23 февраля, двое солдат, Джамалов и Манхуров, попытались изнасиловать Сакалаускаса, но у Джамалова (именно он совершал акт мужеложства , Манхуров только держал Сакалаускаса) случилось преждевременное семяизвержение . Однако Сакалаускас потерял сознание, и тогда Джамалов и Манхуров, чтобы привести его в чувство, прижгли ему кожу горящими спичками и, пригрозив, что его позже изнасилует весь личный состав сквозного караула, ушли. После их ухода Сакалаускас помылся и сменил кальсоны, а те кальсоны, что были испачканы спермой Джамалова, выкинул в окно.

Позже, идя по коридору, он увидел, что начальник караула Пилипенко спит, а металлический ящик с пистолетами не заперт. Воспользовавшись этим обстоятельством, Артурас зашёл в купе, похитил два пистолета и в туалете зарядил их. После этого направился в купе для личного состава караула. Проходя мимо купе Пилипенко, Сакалаускас, опасаясь, что тот проснётся, произвел выстрел ему в голову, но не убил. Затем прошёл в купе, в котором к тому времени находились Семёнов, Нечаев, Джамалов, Гатауллин, Синицкий, Манхуров и Дашкиев и играли в карты. Остановившись в проеме дверей купе, которые были открыты, держа два пистолета в руках, Артурас произвёл серию выстрелов и стрелял до тех пор, пока не закончились патроны. Гатауллин, получив три пули в голову, умер сразу. После этого Сакалаускас, бросив один из разряженных пистолетов на пол, прошёл в купе Пилипенко, взял там из металлического ящика третий табельный пистолет, перезарядил пистолет, что остался у него, и вновь пошёл в купе личного состава. Те, кто ещё были живы, заблокировали дверь, и Сакалаускас произвёл несколько выстрелов через дверь, а также в потолок в направлении багажного отделения, где находились Семёнов и Нечаев (последний, получив три пули в голову, умер сразу, Семёнов скончался, получив одну пулю в затылок и две в грудь). После этого он открыл дверь и продолжил стрельбу. В это время прапорщик Пилипенко, придя в сознание, вышел из купе. Сакалаускас, увидев его, произвёл несколько выстрелов в прапорщика, и раненый Пилипенко попытался убежать в направлении помещения кухни, однако Сакалаускас произвёл несколько выстрелов ему вдогонку, которые, однако, не добили Пилипенко. Когда патроны опять закончились, Сакалаускас бросил эти два пистолета и взял еще два в купе Пилипенко, вновь подошёл к купе личного состава и продолжил стрельбу в тех, кто ещё был жив. Раненый Пилипенко, пытаясь спрятаться, заполз в помещение вагонной кухни, где впоследствии умер от полученных ранений и острой кровопотери.

Всего Сакалаускасом было произведено 46 выстрелов, из которых 33 достигли цели, а 18 стали смертельными. Убедившись, что расстрелянные мертвы, Сакалаускас забросал их матрацами, потом зашёл в купе Пилипенко и переоделся в его форму, похитив также его «дипломат » с личными вещами и деньги. Уложив в «дипломат» пять пистолетов, он снял у проводника Дашкиева наручные часы, а в помещении кухни, где находился труп Пилипенко, взял для себя продукты, которые тоже сложил в «дипломат». Форму, которая была на нём в момент расстрела, он сжёг в топке вагона. На станции Бабаево, где поезд сделал остановку, в 16:35 Сакалаускас покинул вагон. Несколько ночей он провел в городе, останавливаясь на постой у разных людей. Уходя от одной такой семьи, он прихватил с собой пуховик, кроличью шапку и брюки.

Добравшись до Ленинграда Сакалаускас двое суток прятался в подворотнях и ночевал на чердаках. К тому моменту его уже объявили в розыск, в общественных местах висели его фотографии, а аэропорт и Варшавский вокзал постоянно прочесывались военными и милицейскими патрулями. В конечном итоге Сакалаускас бесцельно ездил в транспорте по городу, пока его не опознал один из пассажиров.

В ходе следствия у Артураса развился реактивный психоз. Первое время он провёл в «Матросской тишине » , после чего было принято решение этапировать его в «Кресты », однако этапирование почему-то произошло только через месяц, и, когда Артураса привезли в Ленинград, в его психике начали наблюдаться сильные отклонения. В 1989 году его тестировал ряд опытных ленинградских психиатров, и он был признан невменяемым, но специалисты признали Сакалаускаса вполне здоровым. Судебно-медицинская экспертиза вынесла заключение, что в момент преступления Артурас «находился в состоянии глубокого психологического кризиса с деформацией психики ».

Суд

В 1990 году состоялся суд без участия Артураса, на котором было вынесено частное определение в адрес его части. На суде адвокат Артураса Юстинас Александравичюс заявил, что в «Матросской тишине» Артурасу якобы вводились сильнодействующие психотропные вещества, разрушающие психику. Якобы это был наиболее лёгкий вариант выхода из очень щекотливой ситуации - выставить Артураса солдатом-убийцей с ярко выраженным нарушением психики .

Принудительное лечение

15 марта того же года тогдашнее повторное медицинское обследование выявило у Артураса «непрерывно прогрессирующее хроническое психическое заболевание ». Спустя несколько лет бесплодных попыток привести Артураса во вменяемое состояние его отправили в Литву (которая к тому моменту уже была независимой и в его защиту на Кафедральной площади Вильнюса были собраны сотни тысяч подписей) на принудительное лечение. После этого Артурас в течение пяти лет проходил лечение в клинике .

Освещение в прессе

• Первыми публикациями о Сакалаускасе в ленинградской прессе стали милицейские ориентировки, где он был назван «вооружённым и очень опасным преступником». Затем в течение 1987 года данное дело в газетах не упоминалось.
• Первой нарушила молчание ленинградская молодёжная газета «Смена» , 13 апреля 1988 года там появилось интервью генерального прокурора ЛенВО Олега Гаврилюка, где интервьюер спрашивал того и о Сакулаускасе, на что получил ответ, что «Труднее всего в армии нытикам, хамелеонам, бездельникам, маменькиным сынкам!»
• 29 июля 1988 года в «Комсольской правде » появилась статья «Случай в спецвагоне».

Фильмы

• Литовский режиссёр Саулюс Бержинис снял о Сакалаускасе документальный фильм «Кирпичный флаг ».
• Распространено мнение, что этот случай послужил прототипом сюжета фильма «Караул » . Однако режиссёр фильма Александр Рогожкин ещё в 1989 году в телепередаче «Пятое колесо » отверг данное предположение. По его словам, сценарий был написан ещё в 1979 году, а за основу сценария были взяты события 1973 года, когда он сам проходил срочную службу и принимал участие в поимке солдата, совершившего похожий поступок, и кроме того, данное явление для Советской Армии он назвал рядовым и достаточно регулярным. Однако рассекреченные в 2005 году сведения о неуставных отношениях в Советской Армии исключают какие-либо упоминания о подобных случаях до 1987 года. [ ]

Семья

Артурас был призван в армию в июне 1986. Его отец - Адольф Сакалаускас работал токарем в мастерских НИИ, мать Ольга - заместителем начальника отдела статистического управления. После окончания дела Сакалаускаса его мать и отец стали инвалидами II группы .

Дальнейшая судьба

Напишите отзыв о статье "Дело Сакалаускаса"

Примечания

Ссылки

• Дмитрий Быков . .
• Суденко Николай Николаевич.

См. также

Отрывок, характеризующий Дело Сакалаускаса

– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.

Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l"essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet"a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d"un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l"as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d"affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d"atteinte, qu"on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C"est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d"affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C"est le doute qui est flatteur! – сказал l"homme a l"esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l"Empereur d"Autriche, – сказал МorteMariet. – L"Empereur d"Autriche n"a jamais pu penser a une chose pareille, ce n"est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l"Urope (она почему то выговаривала l"Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l"Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!