Альфонс Габриэль Капоне, или Аль Капоне - знаменитый американский гангстер, действовавший в 1920-1930-х годах на территории Чикаго. Под прикрытием мебельного бизнеса занимался бутлегерством, игорным бизнесом и сутенёрством. Яркий представитель организованной преступности США, зародившейся и существующей там под влиянием итальянской мафии. Известен также под прозвищем Лицо со шрамом (Scarface).

Аль Капоне родился 17 января 1899 года в Неаполе, в семье парикмахера Габриэля Капоне и его жены Терезы. Он был четвертым ребенком в семье (всего их было девять). В поисках лучшей доли семья Капоне вскоре перебралась в Америку (Бруклин).

Семья Капоне была прежде всего озабочена собственным пропитанием, а потому образование юного Альфонсо оказалось по сути дела пущенным на самотёк. Один из самых легендарных гангстеров XX века, Капоне до самой смерти оставался практически полностью безграмотным.

Юный Альфонсо очень рано встал перед необходимостью самостоятельно зарабатывать себе на жизнь: как и другие его ровесники, он мог претендовать лишь на тяжелую, низкооплачиваемую работу, лишенную всяческих перспектив. К шестому классу Альфонсо уже стал полноправным членом банды и наравне со всеми патрулировал улицы родного района.

Бросивший школу Капоне в течение двух лет перепробовал множество самых разнообразных профессий, успев поработать и в боулинг-клубе, и в аптеке, и даже в кондитерской лавке, однако его все больше и больше привлекал ночной образ жизни. Так, например, пристрастившись играть в бильярд, он в течение года выигрывал абсолютно все турниры, проводившиеся в Бруклине. Было время, когда он работал как бармен и временами как вышибала. Благодаря физической силе и размерам Капоне с удовольствием выполнял эту работу в убогом и злачном учреждении своего босса Йеля «Harvard Inn». Именно к этому периоду жизни историки приписывают печально известную поножовщину Капоне с бандитом и убийцей Френком Галлучио. Ссора произошла из-за сестры (по некоторым сведениям, жены) Галлучио, которой очень заинтересовался темпераментный Капоне. Галлучио нанёс Алю глубокую рану, с размаху полоснув своим раскладным ножом по его правой щеке. Он не подозревал, что тем самым делает историю, награждая своего врага шрамом, который запечатлеет его обладателя в криминальном мире под кличкой «Scarface» (Лицо со шрамом).

Одновременно Капоне продолжал усердные тренировки с оружием и стал превосходным бойцом на ножах, в результате чего был вскоре замечен легендарной бандой Джонни "Папы" Торрио, известной как "Банда Пяти Стволов". Самая сильная и многочисленная преступная организация Нью-Йорка, банда Торрио состояла из более чем полутора тысяч гангстеров, промышлявших грабежами, разбоями, рэкетом и заказными убийствами. Именно Торрио, взявший Капоне на роль одного из своих личных громил, научил его особенно опасным трюкам, которые впоследствии позволят Альфонсо подняться до самых высот преступного мира. До конца своей жизни Капоне был благодарен Торрио за многочисленные уроки, положившие реальное начало его молниеносной карьере, и часто называл Джонни своим отцом и учителем.

18 декабря 1918 года Альфонсо, которому исполнилось 19 лет, женился на 21-летней ирландской девушке Мае Кофлин, и через несколько месяцев стал счастливым отцом маленького Альберта Капоне. Однако в то же самое время дела Торрио в Нью-Йорке пошли совсем плохо и он был вынужден перенести большинство операций в пока более или менее свободный Чикаго. Капоне тем временем проходил основным подозреваемым по двум делам о преднамеренных убийствах, однако был выпущен на свободу, когда основной свидетель обвинения внезапно потерял память, а вещественные доказательства таинственным образом пропали из кабинета судьи. Вскоре после освобождения Капоне опять затеял ссору с одним из уличных гангстеров конкурирующей организации и в конце концов просто-напросто убил его. Без помощи уже уехавшего из города Торрио его шансы на очередное легкое освобождение были весьма призрачны, и, позвонив Папе Джонни и описав сложившуюся ситуацию, Капоне получил приглашение в Чикаго, быстро собрал свои немногочисленные вещи и вместе с женой и сыном немедленно покинул Нью-Йорк...

Прибыв в Чикаго, Капоне приступил к обязанностям бармена и вышибалы в Четырех Двойках, новом клубе Торрио, где он очень быстро завоевал репутацию самого агрессивного вышибалы в городе. Перебравшие посетители часто покидали клуб с переломанными руками и ребрами, иногда - с сотрясением мозга, и однажды даже с отравлением крови, когда Капоне настолько вышел из себя, что прокусил бедняге шею до артерии. Подобное поведение не могло долго оставаться незамеченным, и вскоре он стал частым гостем ближайшего полицейского участка, однако благодаря связям Торрио в полиции его неизменно выпускали на свободу в течение двух-трех часов после ареста. Во время работы в Четырех Двойках Капоне по поручению Торрио голыми руками задушил как минимум двенадцать человек, чьи тела под покровом ночи выносились через подвал в тихую аллею позади клуба, где Капоне всегда поджидала заранее угнанная быстрая машина.

Постаревший Папа Торрио слабел с каждым днем, и Капоне принимал на себя все больше и больше обязанностей настоящего Дона преступного мира города. Во времена своего наивысшего расцвета его подпольная организация состояла из более чем тысячи вооруженных гангстеров и более чем половины городских полицейских. Капоне регулярно платил личное жалование старшим офицерам полиции, прокурорам и мэрам округов, депутатам законодательных собраний и даже конгрессменам США. Однажды мэр Цицеро, небольшой окраины Чикаго, взял на себя смелость принять новый указ без предварительного его согласования с Капоне. Разьяренный гангстер ворвался в зал городского совета, вытащил мэра за лацканы пиджака на улицу и избил его до полусмерти на глазах у собравшейся толпы и депутатов...

Однако титул "Короля Чикаго" имел для Капоне и свои отрицательные стороны. Его семье постоянно угрожали анонимными телефонными звонками, в него стреляли на улицах, в клубах подсыпали отраву: Один из самых ярых противников Капоне, глава второй по значению уличной банды Чикаго Дион О"Брайен однажды устроил хорошо спланированное покушение на его жизнь, буквально изрешетив из нескольких пулеметов номер гостиницы Хауторн Инн, где на несколько дней остановился Капоне. Сочтя спрятавшегося под тяжелым мраморным столом Капоне мертвым после того, как в окно его комнаты было выпущено более тысячи патронов, О"Брайен удалился праздновать победу, в то время как выбиравшийся из под обломков практически уничтоженной гостиницы Капоне уже планировал ответный удар.

В качестве исполнителей быстрого и жестокого убийства О"Брайена Капоне выбрал двух своих лучших стрелков, Джона Скализо и Альберта Ансельми. Однако почти сразу же после того того, как они уничтожили О"Брайена, Капоне узнал о заговоре Скализо и Ансельми с другой конкурирующей бандой, в соответствии с которым они должны были в течение ближайшей недели убрать самого Капоне. Пригласив стрелков на банкет в честь удачной работы над О"Брайеном, Капоне со словами поздравлений извлек заранее заготовленную богато украшенную биту и на глазах у собравшихся гангстеров ей же и убил обоих. Теперь его последним врагом оставался лишь Багз Морган -- единственный выживший помощник О"Брайена, убийство которого впоследствие положит начало краху всей империи Аль Капоне ...

В день Святого Валентина несколько отборных гангстеров Капоне, переодетых в полицейские костюмы, ворвались в подвал Моргана и выстроили семерых оставшихся бандитов О"Брайена вдоль одной из стен. В то время как люди Моргана решили не оказывать сопротивления, приняв происходящее за очередную полицейскую облаву, гангстеры Капоне хладнокровно расстреляли их из автоматов, выпустив более полутора тысяч патронов. К их сожалению, самого Моргана в этот момент в подвале не было и с его помощью в городской прессе поднялся гигантский скандал вокруг "Кровавого Святого Валентина", заставивший публику изменить свое мнение о бутлегерских войнах.

Начало падению имерии Капоне положил один из его собственных людей, отвечавший за лошадиные и собачьи бега. Эдди О"Хэйр, один из лучших агентов, внедренных Налоговой полицией США в преступный мир Чикаго, раскрыл налоговым инспекторам место, где Капоне прятал свои расходные книги, отражавшие реальный оборот империи Капоне.

Никогда в жизни не плативший подоходного налога, Аль Капоне был арестован в июне 1931 годя по обвинению в злостной неуплате налогов и был вынужден предстать перед федеральным судом.

Сумма доказанной неуплаты была настолько мала, что Капоне мог бы выплатить ее из карманных денег своего маленького сына, однако обвинение отклонило его предложение уладить дело вне суда за гигантскую по тем временам сумму в $400,000 и довело дело до конца, в результате чего Капоне был приговорен к максимальному штрафу в $50,000, возмещению судебных издержек в размере $30,000 и максимальному сроку по данному виду преступления - 11 годам в тюрьме.

Его имущество, а также имущество его жены было конфисковано, однако большая часть награбленного была записана на подставных лиц и несколько фиктивных корпораций, результате чего практически все прежнеебогатство Капоне, оценивавшееся полицейскими экспертами в $100,000,000, все же осталось на руках его семьи.

Первый год заключения Аль Капоне провел в тюрьме Атланты, а в 1934 году был переведен в известную как "Скала" тюрьму на острове Алькатрац, откуда он был выпущен через пять лет практически беспомощным и обреченным больным, потерявшим здоровье в результате развития неизлеченного сифилиса, подхваченного им в беспечные годы молодости в Нью-Йорке. В результате состоявшегося вскоре повторного слушания его дела Капоне был признан невменяемым и передан под попечительство его собственной семьи. В это же самое время оставшиеся ему верными гангстеры Чикаго после многолетних поисков все-таки нашли сменившего имя Эдди О"Хейра и жестоко убили давнего врага Капоне в его собственной машине. Однако влияние постаревшего Капоне к этому времени уже окончательно ослабело, и о восстановлении прежней империи не могло быть и речи. И хотя его немногие друзья-гангстеры в течение нескольких лет продолжали регулярно навещать своего больного дона и рассказывать выдуманные истории о "взятии десяти центральных магазинов" и "уважительном послании глав преступных семей Америки", а его прежний бухгалтер специально для него вел фиктивный счет заработанных таким образом миллионов, конец полностью ослабевшего короля Чикаго был уже близок.

В январе 1947 года Альфонсо Капоне скончался в результате обширного кровоизлияния в мозг. Его тело было доставлено из Флориды в Чикаго, где оно немедленно попало под охрану нескольких десятков вооруженных автоматами гангстеров: даже после своей смерти Капоне продолжал командовать легионами преступного мира Америки. После закрытой погребальной церемонии бывший король Чикаго по желанию семьи был похоронен под скромным могильным камнем, где легендарный гангстер покоится и по сей день.

17 января 1899 года родился известный гангстер Аль Капоне, наводивший ужас на Чикаго в 20-30-е годы XX века. Под прикрытием легального бизнеса он занимался бутлегерством, игорным бизнесом и сутенерством, а уж сколько на его счету убийств – остается гадать. Мы вспомнили несколько фактов из его биографии

Как попал в мафию.

Спустя время по приезде в Чикаго Аль Капоне начал работать вышибалой в заведении своего дяди Торрио, крупнейшего мафиози. Молодой Альфонс настолько втерся в доверие к родственнику, что вскоре стал правой рукой Торрио. Но потом два покушения на жизнь и тяжелое ранение Торрио в перестрелке заставили его отойти от дел. 26-летний Аль Капоне взял бизнес в свои руки. На тот момент банда насчитывала тысячу бойцов и собирала в неделю по 300 тысяч долларов дохода от проституции и подпольной продажи спиртного.

Это девственная территория для публичных домов, - говорил Капоне о пригородах Чикаго.

Личная жизнь.

Гангстерская «империя» Капоне приносила ему 60 миллионов долларов в год. У него было множество домов во Флориде и Чикаго, которые охраняли круглые сутки, а вооруженные телохранители сопровождали босса повсюду. Капоне имел свой секретный вход в чикагские отели. Например, в «Метрополе» 50 комнат бронировались для его свиты, затем он приобрел роскошный «Лексингтон ». Капоне был с юности женат на ирландке Мэй (интересно, что с ирландской мафией он жестоко расправлялся). Женщина, конечно, находилась в почетной ссылке, не мешая мужу брать всевозможные удовольствия от жизни. Капоне содержал много любовниц и отбирал все новых девиц из своих борделей. Знаменитый мафиози в молодости заболел сифилисом. Этой болезнью он «наградил» своего сына при рождении.

Знаменитый Кадиллак.

Став лидером ОПГ в Чикаго, Аль Капоне заказал персональный Кадиллак весом 3,5 тонны, чтобы обезопасить себя. Машина имела мощную броню, пуленепробиваемые стекла и съемное заднее стекло для стрельбы по преследователям. Интересно, что в 1933 году президент США Франклин Рузвельт был с визитом в Чикаго. Там его машину обстреляли - сам президент не пострадал, но ехавший с ним мэр города был смертельно ранен. После этого случая служба безопасности выбрала более надежную машину для президента. Почетную службу стал нести конфискованный двумя годами ранее у Аль Капоне бронированный Кадиллак. Кроме брони по всему корпусу и пуленепробиваемых стекол, эта машина была оборудована скрытыми бойницами в дверях, а через откидывающееся заднее стекло можно было вести огонь даже из пулемета.

Бойня в День святого Валентина.

В январе 1929 года люди из банды Багса Морана украли грузовики Аль Капоне и взорвали несколько принадлежавших ему баров. При этом главный боевик гангстера - Джек Макгорн по прозвищу Пулемет - попал в засаду и с трудом ушел живым. Аль Капоне решил отомстить и показать, кто в Чикаго хозяин. 14 февраля один из людей Капоне позвонил Морану и сообщил, что угнал грузовик с контрабандным спиртным. Моран велел пригнать грузовик в гараж, служивший тайным складом спиртного. Когда гангстеры Морана собрались для приемки груза, к гаражу подъехала машина. Из нее вышли четверо, двое из которых были в полицейской форме. Людей Морана поставили лицом к стене и расстреляли из автоматов. Шесть гангстеров умерли на месте, а еще один скончался от ранений в больнице. А вот главный соперник Капоне Моран на встречу опоздал и потому уцелел. Однако доказать убийства так и не смогли. У самого Капоне нашлось «железное» алиби на тот день.

Визитная карточка.

Аль Капоне промышлял контрабандой, сутенерством и игорным бизнесом, однако на визитной карточке гангстера значилась весьма законная профессия – «торговец мебелью». Конечно, все знали о его незаконной деятельности, но спецслужбы не смогли раздобыть доказательства этому и смогли арестовать Аль Капоне только по обвинению в уклонении от выплаты налогов.

Рэкет.

Именно Аль Капоне ввел такое понятие как «рэкет». Вскоре после того, как Капоне принял дело из рук своего дяди, он вошел в число пяти «владельцев» города. Они поделили Чикаго на сферы влияния и начали распоряжаться всем - от выборов мэра до продажи жевательной резинки.

Добрым словом и пистолетом вы можете добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом, - говаривал Аль Капоне.

Отмывание денег.

Понятие отмывания денег тоже появилось во времена «правления» Аль Капоне. Ведь гангстерам было сложно тратить полученные нечестным путем деньги из-за постоянного к их персонам внимания спецслужб. Поэтому мафиози создал огромную сеть прачечных с очень низкими ценами. Было сложно проследить реальное количество клиентов, которые приходили стирать вещи, поэтому доходы можно было писать практически любые. Так и появилось выражение «отмывать деньги».

Суд над Капоне.

В начале 30-х годов Аль Капоне удалось посадить в тюрьму. Правда, не за убийства и преступный бизнес, а за уклонение от уплаты налогов. Для этого американской юстиции пришлось нарушить практически все демократические нормы. Возглавлял эту кампанию руководитель ФБР Эдвард Гувер, занявший пост как раз в то неспокойное время. Суд приговорил обычного частного предпринимателя Аль Капоне к 11 годам тюрьмы. Адвокаты, подкупленные журналисты и правозащитники подняли шум, указывали на нарушения при аресте, предварительном задержании. Но слуги «кровавого гуверского режима» остались непреклонны.

Жизнь в тюрьме.

В тюрьме жизнь Аль Капоне была несладкой, как можно было бы предположить. В Алькатрасе его лишили привилегий и заставили работать уборщиком, заключенные стали называть его «босс со шваброй». А однажды он «напоролся» на нож, когда отказался принять участие в забастовке заключенных. Капоне был ранен в спину. Тогда же бывшему мафиози стала изменять память. Медицинское обследование выявило у него сифилис на поздней стадии. В 1939 году у Аль Капоне случился инсульт. Его освободили досрочно, так как его частично парализовало. Умер Аль Капоне 25 января 1947 года от инфаркта и воспаления легких. Перед смертью, как и полагается католику, он успел исповедаться и причаститься.

Знаменитая фраза.

Капоне приписывается известная фраза:

- Это просто бизнес, ничего личного!

Кстати, именно она потом получила широкое распространение после выхода романа «Крестный отец».

Альфонсо Габриэль «Великий Аль» Капо́не (итал. Alphonso Gabriel «Great Al» Capone ; 17 января - 25 января ) - американский гангстер , действовавший в 1920-1930-х годах на территории Чикаго . Под прикрытием мебельного бизнеса занимался бутлегерством , игорным бизнесом и сутенёрством , а также благотворительностью (открыл сеть бесплатных столовых для безработных сограждан). Яркий представитель организованной преступности США эпохи Сухого закона и Великой депрессии , зародившейся и существующей там под влиянием итальянской мафии .

Ранние годы

В прикрытии истинных дел (главным образом, нелегальный игорный бизнес и вымогательства) и фактическом прибежище банды - бильярдном клубе - габаритного подростка Альфонсо устроили вышибалой. Так, например, пристрастившись играть в бильярд, он в течение года выигрывал абсолютно все турниры, проводившиеся в Бруклине. Благодаря физической силе и размерам, Капоне с удовольствием выполнял эту работу в убогом и злачном учреждении своего босса Йеля «Harvard Inn». Именно к этому периоду жизни историки приписывают поножовщину Капоне с уголовником Фрэнком Галлучио. Ссора произошла из-за сестры (по некоторым сведениям, жены) Галлучио, в адрес которой Капоне отпустил дерзкое замечание. Галлучио полоснул юного Альфонсо ножом по лицу, поставив ему знаменитый шрам на левой щеке, из-за которого в хрониках и поп-культуре Капоне получит прозвище «Лицо со шрамом» (Scarface). Этой истории Альфонсо стыдился и происхождение шрама объяснял участием в «Потерянном батальоне» (англ.) русск. , наступательной операции войск Антанты в Аргонском лесу в Первой мировой , из-за некомпетентности командования окончившейся трагически для пехотного батальона американских войск. На самом деле, Альфонсо не только не был на войне, но даже никогда не служил в армии.

Личная жизнь

30 декабря 1918 года 19-летний Капоне женился на Мэй Джозефине Кафлин (11 апреля - 16 апреля ). Кафлин была ирландской католичкой и ранее в том же месяце родила их сына Альберта Фрэнсиса „Сонни“ Капоне (4 декабря - 4 августа ). Поскольку Капоне ещё не было 21 года на тот момент, то от его родителей потребовалось письменное согласие на брак.

Влияние на популярную культуру

В фильмах и телесериалах роль Капоне исполняли:

• Род Стайгер в фильме «Аль Капоне »
• Джейсон Робардс в фильме «Резня в День святого Валентина »
• Бен Газзара в фильме «Капоне »
• Роберт Де Ниро в фильме «Неприкасаемые »
• Винсент Гуастаферро в фильме «Нитти-гангстер »
• Титус Уэлливер в фильме «Гангстеры (фильм, 1991) » на совете мафии присутствует некий мистер Капонек
• Ф. Мюррэй Абрахам в фильме «Диллинджер и Капоне »
• Ф. Мюррэй Абрахам в фильме «Красавчик Нельсон »
• Джулиан Литман в фильме «Парни Аль Капоне »
• Уильям Форсайт в сериале «Неприкасаемые »
• Стивен Грэм в сериале «Подпольная империя ».
• Джон Бернтал в фильме «Ночь в музее 2 ».
• Роберто Малоне (Roberto Malone) в фильме «Горячая жизнь Аль-Капоне»

Персонажей, основанных на личности Капоне сыграли:

См. также

Напишите отзыв о статье "Капоне, Аль"

Примечания

Литература

Джо Дориго. (перевод с английского) // Мафия. - Москва:: ЗАО "Кураре-Н", 1998. - 112 с. - ISBN 5-93040-006-7 ; 1-85348-432-6.

Ссылки

• (англ.)
• (англ.)
• (англ.)
• Al Capone (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Капоне, Аль

Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.

На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu"il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n"avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n"avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C"est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n"avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n"ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu"est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n"etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.

От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.

(1947-01-25 ) (48 лет)

Альфонсе Габриэль «Великий Аль» Капо́не (итал. Alphonse Gabriel «Great Al» Capone ; 17 января - 25 января ) - американский гангстер , действовавший в 1920-1930-х годах на территории Чикаго . Под прикрытием мебельного бизнеса занимался бутлегерством , игорным бизнесом и сутенёрством , а также благотворительностью (открыл сеть бесплатных столовых для безработных сограждан). Яркий представитель организованной преступности США эпохи Сухого закона и Великой депрессии , зародившейся и существующей там под влиянием итальянской мафии .

Ранние годы

Капоне родился в Бруклине и был четвёртым ребёнком Габриэле Капоне (12 декабря - 14 ноября ) и Терезы Райоля, (28 декабря - 29 ноября ). Родители были итальянскими эмигрантами (оба были уроженцами Ангри), которые приехали в США в 1894 году и обосновались в Уиллиамсбурге, предместье Бруклина , Нью-Йорк . Отец был парикмахером, мать - швеей. Всего у них было 9 детей: 7 сыновей - Джеймс Винченсо, (28 марта - 1 октября ), Рафаелле Джеймс (12 января - 22 января ), Сальваторе (16 июля - 1 апреля ), Альфонсе, Эрмино Джон (11 апреля - 12 июля ), Альберт Умберто (24 января - 14 января ) и Мэтью Николас ( - ), - и две дочери - Эрмина ( - ) и Мафальда (28 января - 25 марта ). Джеймс и Ральф были единственными, кто родился в Италии, начиная с Сальваторе все остальные дети Капоне родились уже в Штатах.

Альфонсе с ранних лет подавал признаки явного возбудимого психопата. В конечном итоге шестиклассником напал на своего школьного учителя, после чего бросил школу и присоединился к банде «Джеймс-Стрит», возглавляемой Джонни Торрио , влившейся затем в знаменитую банду «Файв-Пойнтц» Паоло Ваккарелли, больше известного как Пол Келли. [ ]

В прикрытии истинных дел (главным образом, нелегальный игорный бизнес и вымогательства) и фактическом прибежище банды - бильярдном клубе - габаритного подростка Альфонсо устроили вышибалой. Пристрастившись играть в бильярд, он в течение года выигрывал абсолютно все турниры, проводившиеся в Бруклине. Благодаря физической силе и размерам, Капоне с удовольствием выполнял эту работу в убогом и злачном учреждении своего босса Йеля «Harvard Inn». Именно к этому периоду жизни историки приписывают поножовщину Капоне с уголовником Фрэнком Галлучио. Ссора произошла из-за сестры (по некоторым сведениям, жены) Галлучио, в адрес которой Капоне отпустил дерзкое замечание. Галлучио полоснул юного Альфонсо ножом по лицу, поставив ему знаменитый шрам на левой щеке, из-за которого в хрониках и поп-культуре Капоне получит прозвище «Лицо со шрамом» (Scarface). Этой истории Альфонсо стыдился и происхождение шрама объяснял участием в «Потерянном батальоне» (англ.) русск. , наступательной операции войск Антанты в Аргонском лесу в Первой мировой , из-за некомпетентности командования окончившейся трагически для пехотного батальона американских войск. На самом деле, Альфонсо не только не был на войне, но даже никогда не служил в армии.

Личная жизнь

30 декабря 1918 года 19-летний Капоне женился на Мэй Джозефине Кафлин (11 апреля - 16 апреля ). Кафлин была ирландской католичкой и ранее в том же месяце родила их сына Альберта Фрэнсиса „Сонни“ Капоне (4 декабря - 4 августа ). Поскольку Капоне ещё не было 21 года на тот момент, то от его родителей потребовалось письменное согласие на брак.

Известный гангстер изменил в каком-то роде судьбу Америки. Имеется ввиду не только судьбу криминального мира страны, а судьбу всей Америки в целом! Надпомним биографию этого криминального авторитета 1920 годов.

Краткая Биография Аль Капоне

Родился Большой Аль 17 января 1899 года в Неаполе, в семье парикмахера Габриэля Капоне и его жены Терезы. Аль был четвертым ребенком в семье. В Неаполе отцу Капоне не нравилось, и тогда он вместе с семьей отправился покорять Америку, как делали многие люди тех годов. Но, Американская мечта Габриэля распалась, как только он понял, чего стоит жизнь в этой стране. Они поселились в Бруклинском районе в Нью-Йорке.

Семья Капоне бедствовала, сводили еле концы с концами. Капоне уже в шестом классе устроился в местный кабак грузчиком. Но заработок был никудышный, а молодому будущему гангстеру хотелось быстрее урвать себе жирный кусок. Его с большим удовольствием приняли в молодежную банду уличные авторитеты . Благодаря своей мощной комплекции, превосходно чувствовал себя на стычках мелких уличных банд. За бандой следили старшие авторитеты , которые впрочем были тоже довольно молоды. Пацанам было лет по 14-15. Они в свою очередь подчинялись более старшим бригадирам. В конце цепочки все завязывалось на крупных криминальных деятелях, которые в то время урывали деньги отовсюду.

Самое молодое звено банды , где и был , занималось грабежами, разбоями, не брезговали и убийствами . 30% с криминального дохода , молодые пацаны отдавали старшим авторитетам , те по цепочки передавали деньги наверх, отстегивая себе тоже определенный процент. В конце концов, с каждого криминального доллара, заработанного бандой малолеток, 10 центов переходили в карман главы преступной семьи , под которым и были ребята.

К совершеннолетию , его заметил босс мафии в Нью-Йорке, руководитель одной из пяти преступных семейств Фрэнк Айяле. Помимо прочего, Фрэнк искал вышибалу для одного из своих баров. Дело было не легкое. В этом баре собирались самый лютые отморозки . Сюда не заходили бизнесмены, криминальные авторитеты . Это был один из тех баров, которых называют — для низкосортных. Люд, собиравшейся здесь, пил, снимал проституток, и дрался. Причем почти каждый день в этом баре происходили убийства. Отморозки напившись, резали, убивали друг друга. Вышибалы менялись здесь каждую неделю.

Фрэнк Айяле присмотрелся к . В нем чувствовалась мощная сила. Не только физическая, но и какая-то, воспринимаемая подсознательно. Фрэнк предложил Капоне стать вышибалой в этом баре. согласился.

При его работе, буквально в первую же неделю, посетители перестали устраивать дебоши. наказывал провинившихся жестоко. Он превращал в месиво лица дебоширов. Его стали уважать. К этому времени станут почтительно называть «Большой Аль» .

Криминальный босс

В 1921 году к Фрэнку Айяле приезжает друг из Чикаго, тоже криминальный авторитет , один из боссов Чикагской мафии — Джонни Торрио. У него в Чикаго были серьезные проблемы с одной из преступных семей . Торрио требовался человек, который сможет завоевать в Чикаго репутацию беспредельщика, которого будут бояться не только местные жители, но и враги группировки Торрио. Фрэнк посоветовал взять . На том и сошлись. Большой Аль отправился в Чикаго вместе со своим новым боссом Джонни Торрио.

В Чикаго проявил себя даже лучше, чем хотел Джонни. Он протыкал конкурентов и врагов Торрио спицами, отрубал кисти рук, когда удавалось взять в плен какого-нибуди гангстера из враждующей группировки . В общем за 3 месяца пребывания Капоне в Чикаго, о нем заговорили, как о новодящем ужас Лох-Несском чудовище.

боялись. Торрио очень пожалел, что развязал своему протеже руки. Тот проявлял настоящие качества садиста, которые при Фрэнке Айяле никогда не показывал. Остановить Большого Аля Торрио не смог. Он говорил с ним, но было бесполезно. уже чувствовал свой криминальный авторитет , построенный на чужой крови и боли. Ему доставляло удовольствие, что его бояться. Даже не обошел он и проституток, о которых жег сигареты во время половых сношений.

Капоне боялись и члены банды Торрио. Поэтому сам Торрио не мог перечить Большому Алю , чувствуя свою беспомощность. Поэтому, когда Торрио попадает в больницу с пулевым ранением от конкурентов, он передает все свои дела Большому Алю . Тот берет преступную группировку под себя. За непослушание жестоко наказывает, вплоть до жестокого убийства. Из-за этого его многие хотели убить, но никто не решался.

К моменту выздоровления Джонни Торрио, уже полностью захватил власть в банде . Он прямо предлагает Торрио либо пулю в лоб, либо билет на поезд. Джонни, уставший от беспредела, уходит из банды, взяв положенные 100 000 долларов, и уезжает в Нью-Йорк, где стает советником самого .

Король преступного мира Чикаго

Упивается своей властью. Он берет под свой контроль многие прибыльные точки. Во время сухого закона, Капоне становится миллионером. Помимо незаконной торговлей и контрабандой спиртным, Капоне распространяет рэкет почти на весь центр Чикаго. Другие криминальные авторитеты всячески пытались убить . Но, всегда безрезультатно. Зато его люди всегда стреляли без промаха.

Через 5 лет, после отъезда Торрио, наконец встает во главе криминального мира Чикаго. Но длилось его царствование не долго. Уже давно президент публично окрестил Капоне «Врагом Общества Номер Один». Был создан специальный комитет, который должен был засадить в тюрьму. На нем было очень много убийств. Но доказать хоть одно из них не представлялось возможным. Поэтому комиссия пошла другим путем. Оказалось, что укрывал доходы, приходящие от его империи. Этим путем и пошли следователи.

Был арестован в 1931 году. Ровно десять лет назад он вошел в криминальный мир Чикаго. Теперь, спустя дестилетие, он оказался на тюремных нарах. Аль Капоне был приговорен к 11 годам тюрьмы, штрафу в $50 000, и конфискации всех его предприятий. Но и здесь хитрая мафия перехетрило государство. За несколько недель до суда, все фирмы были переоформленны на подставных лиц. Поэтому Америке пришлось мириться только со сроком заключения самого опасного преступника Америки.

Конец Аль Капоне

После отсидки 5 лет, у бывшего грозного гангстера Америки возобновился старый сифилис. К тому же с психикой у бывшего криминального авторитета Америки стало плохо. Он был выпущен в 1939 году практически беспомощным и обреченным больным. О властвовании даже не приходилось и думать. Власть в Чикаго захватили вчерашние «подданные» .

Они конечно навещали иногда своего босса, но это была лишь дань, которую исполняют члены мафии . 25 январе 1947 года Альфонсо Капоне скончался в результате обширного кровоизлияния в мозг.