Эту девочку фоторепортеры снимали чаще всего, Хельга считалась любимицей Гитлера.

Хельга

Он был крестным всех детей Геббельса, но старшую, которую при крещении держал на руках, всегда выделял.

Хельга Геббельс

Всех своих детей Геббельсы называли именами на букву "Н" в честь Гитлера (Hitler) - Хельга, Хильда, Хельмут, Хольда, Хедда, Хейда…

По совпадению, сын Магды от предыдущего брака тоже носил имя на букву "Н" - Харальд. После развода родителей мальчик остался жить с отцом, но, женившись на Магде, Геббельс очень быстро нашел общий язык с пасынком, подружился с ним, и Харольд вскоре переехал в новую семью к матери.

Это единственный из оставшийся в живых детей Магды: в конце апреля 1945 он находился в лагере военнопленных в Северной Африке. В 1944-м Харальд служил лейтенантом в люфтваффе, в Италии был ранен и арестован союзными войсками.

Хельга

В прощальном письме Магда написала своему первому сыну:
"Мир, который придет после Фюрера, не стоит того, чтобы в нем жить. Поэтому я и беру детей с собой, уходя из него. Жалко оставить их жить в той жизни, которая наступит. Милостивый Бог поймет, почему я решилась сама взяться за своё спасение".

Магда Геббельс Гитлера боготворила. В 1938 году именно он спас их семью от развода.

Лида Баарова

Геббельс тогда увлекся чешской актрисой Лидой Бааровой. Настолько серьезно, что даже пытался покончить с собой, когда Гитлер по просьбе Магды потребовал прекратить роман. Геббельс в ответ подал прошение об отставке, надеясь развестись с женой и уехать с Бааровой за границу. Гитлер прошение не принял. Баарову вернули на родину, а Геббельса - в лоно образцовой арийской семьи.

22-го апреля 1945 года около 17.00 Геббельс вместе с женой Магдой и шестью детьми покинули свою квартиру на Герман Геринг Штрассе и спустились в бункер фюрера.
Навсегда.

Хельга

По официальной версии, вечером 1 мая 1945 года 12-летнюю Хельгу, 11-летнюю Хильду, 9-летнего Хельмута, 8-летнюю Хольду, 6-летнюю Хедду и 4-летнюю Хедду уложили спать.

К ним вошла мать и сказала: "Не бойтесь. Доктор сделает вам укол, который делают детям и настоящим солдатам", после чего покинула комнату.

По словам дантиста Геббельсов Гельмута Кунца, он сделал инъекции морфия "сначала двум старшим девочкам, затем мальчику, а затем остальным детям, что заняло около 10 минут".

После этого Магда принесла в комнату капсулы с синильной кислотой. Умертвить собственноручно детей она была не в состоянии и попросила об этом Кунца, но тот отказался, ссылаясь на то, что совсем недавно потерял своих двух дочерей во время авианалета.

Тогда Магда позвала доктора Штумпфеггера (слева на фото).

Хирург, оберштурмбаннфюрер СС Людвиг Штумпфеггер принадлежал к числу доверенных лиц шефа СС Генриха Гиммлера. По неподтвержденным данным, он вложил детям во рты раздавленные ампулы, повлекшие скорую смерть.

Хельга

Все эти несколько дней жизни в бункере Хельга писала письмо своему другу, Генриху Лею. Он был племянником Рудольфа Гесса и сыном Роберта Лея, рейхсляйтера и обергруппенфюрера СА. Дети были ровесниками, знали друг друга с детства, дружили.

Копия письма Хельги была передана Гельмутом Кунцем сотрудникам СМЕРШа в мае 1945 года. Оригинал он до ареста успел отдать кому-то из членов своей семьи. Еще одну копию уже после своего освобождения из советского лагеря Кунц отдал Генриху Лею, которому оно и было адресовано.

(Публикуется с сокращениями)

Хельга

Мой дорогой Генрих!

Я, может быть, неправильно поступила, что не отправила тебе того письма, которое написала в ответ на твое. Я, наверное, должна была его послать, и я могла бы - передать с доктором Мореллем, который сегодня уехал из Берлина. Но я перечитала свое письмо, и мне стало смешно и стыдно за себя. Ты пишешь о таких сложных вещах, о которых нужно много думать, чтобы их понять, а я со своей вечной торопливостью и папиной привычкой всех поучать отвечаю совсем не так, как ты, наверное, ждешь от меня. Но теперь у меня появится время обдумать все; теперь я смогу много думать и меньше куда-то торопиться.

Мы сегодня днем переехали в бомбоубежище; оно устроено почти под самой рейхсканцелярией канцлера. Тут очень светло, но так тесно, что некуда пойти; можно только спуститься еще ниже, где теперь кабинет папы и сидят телефонисты. Не знаю, можно ли оттуда звонить. Берлин очень сильно бомбят и обстреливают из пушек, и мама сказала, что тут безопасно, и мы сможем подождать, пока что-то решится. Я слышала, говорили, что самолеты все еще взлетают, и папа мне сказал, чтобы я была готова помочь маме быстро собрать маленьких, потому что мы, может быть, улетим, на юг.

Я буду думать над твоим письмом и буду писать каждый день, как ты это делал для меня во время той болезни…

Хельга Геббельс

Мне бы хотелось улететь! Здесь повсюду такой яркий свет, что даже если закрыть глаза, то все равно светло, как будто солнце светит в голове, и лучи выходят прямо из глаз. Наверное, от этого света я все время себе представляю тот корабль, на котором вы плыли в Америку: как будто я с вами: мы сидим на палубе - ты, Анхен и я и смотрим на океан. Он вокруг, он повсюду, он очень светлый, мягкий и весь переливается. И мы качаемся на нем и как будто никуда не движемся. А ты говоришь, что это только так кажется; на самом деле мы очень быстро плывем к нашей цели. А я спрашиваю тебя - к какой цели? Ты молчишь, и Анхен молчит: мы обе ждем ответа от тебя.

Только что заходил папа, спросить, как мы устроились, и велел ложиться спать. Я не легла. Потом мы с ним вышли из спальни, и он мне сказал, чтобы я помогала маленьким и маме. Он мне сказал, что теперь многое изменилось, и он очень на меня рассчитывает. Я спросила: "Ты будешь мне приказывать?" Он ответил: "Нет. Больше никогда". Генрих, я не победила! Нет, это не победа. Ты был прав: нельзя, глупо желать победить волю родителей. Можно только оставаться самим собой и дождаться. Как ты был прав! Я прежде не могла выносить его взгляда, этого его выражения, с каким он выговаривает и Гюнтеру, и герру Науману и мне! А теперь мне стало его жалко. Лучше бы он накричал.

Я пойду спать. Пусть он думает, что я подчинилась. Анхен бы не одобрила. Но ты все понимаешь, все, все! Мне так грустно. Лучше бы мы остались наверху. …

…Приходила Блонди. Она привела щенка. Ты помнишь Блонди? Она внучка Берты. Блонди, наверное, как-то отвязалась, и я ее решила отвести вниз.. Папа не велел туда ходить без разрешения. А я, решившая быть послушной.., я пошла. Я хотела только отвести Блонди фрейлейн Браун, но вспомнила, что она очень ее не любит. И я села с Блонди в одной комнатке и стала ждать. Блонди на всех рычала, кто заходил, и вела себя странно. За ней пришел герр Гитлер, она только с ним пошла.

Герр Гитлер мне сказал, что я могу ходить здесь повсюду, где мне хочется. Я не просила; он сам мне разрешил. Может быть, я этим воспользуюсь.

Здесь, внизу, все выглядит странно; иногда я не узнаю знакомых мне людей: у них другие лица и другие голоса. Помнишь, ты мне говорил, что после той болезни ты не мог никого сразу узнавать? Я тогда не могла тебя понять, а теперь понимаю. Я тоже как будто чем-то переболела. Если бы можно было поплавать с Людвигом! Я забыла тебя спросить, сколько живут дельфины! Я тебе признаюсь: я написала рассказ про Людвига, как он спас одного мальчика. Это не совсем все, как было; есть и мои фантазии. Мне так хочется тебе его показать. Я в этом рассказе думала над каждым словом. Я завтра тоже буду писать только важное, а то, наверное, тебе будет скучно читать про то, как я тут ничего не делаю, и мысли все разбежались.

Хельга Геббельс

Мне почему-то хочется просто сидеть и писать тебе, просто так, обо всем: я представляю себе, что мы как будто сидим в нашей беседке, в Рейдсхольдсгрюне и разговариваем. Но я это вижу недолго - опять корабль, океан… Мы не плывем, никуда не движемся, но ты говоришь, что это не так. Откуда ты это знаешь? Если бы я могла показать тебе рассказ, ты бы сказал, есть ли у меня способности или нет? И что важнее: талант или опыт, знания? Что интереснее в пересказе? Папа мне говорил, что в моем возрасте исписал ворохи бумаги, но все зря, потому что в таком возрасте нечего сказать и нужно помнить - из "Фауста": …кто мыслью беден и усидчив, кропает понапрасну пересказ заимствованных отовсюду фраз, все дело выдержками ограничив».

Хельга Геббельс

А я сейчас вспомнила другие строчки: "Когда всерьез владеет что-то вами, не станете вы гнаться за словами…" Я написала рассказ, потому что очень люблю Людвига. Я его люблю больше почти всех живых существ на свете, хоть он всего лишь дельфин. Он ведь тебя вылечил.
Опять заходил папа. Он сказал, что все с нами будет хорошо.

Мама плохо себя чувствует; у нее болит сердце, и мне приходится быть с маленькими. Мои сестрички и брат ведут себя хорошо и меня слушаются. Папа велел разучить с ними две песни Шуберта. Я пела им твою любимую; они повторяли, на слух. Еще я стала им читать на память из "Фауста"; они слушали внимательно, с серьезными лицами. Хайди ничего не понимает, думает, что это английская сказка. А Хельмут спросил, может ли и к нам тоже прилететь Мефистофель. И знаешь, что мы все начали после этого делать? То есть это, конечно, я предложила, а они поддержали. Сначала я думала, что это будет просто игра, развлечение для маленьких. Мы стали загадывать, кто и о чем бы попросил Мефистофеля! Я и сама стала загадывать, а потом опомнилась. Я им объяснила, кто такой Мефистофель и что не нужно ни о чем просить, даже если он вдруг сюда явится.

И я решила с ними помолиться, как учила бабушка. Когда мы стали молиться, к нам зашел папа. Он ничего не сказал, только стоял молча и слушал. При папе я не смогла молиться. Нет, он ничего не сказал, даже не усмехнулся. Он так смотрел, словно и сам хотел помолиться с нами. Я раньше не понимала, почему люди вдруг молятся, если не верят в бога. Я не верю; в этом я тверда. Но я молилась, как бабушка, которая тоже тверда - в вере. Помнишь, Генрих, это был тот вопрос, который ты мне задавал в последнем письме: верю ли я в бога? В том письме, которое я не отправила, я тебе легко ответила, что не верю. И вот теперь я уже твердо повторю: я не верю. Я это навсегда тут поняла. Я не верю в бога, но, получается, подозреваю, что есть дьявол? То есть искушение. И что здесь оно грязное. Я же молилась, потому что… мне захотелось… умыться, вымыться даже или… хотя бы вымыть руки. Не знаю, как еще это объяснить. Ты подумай над этим, хорошо? Ты как-то все умеешь соединить или распутать. Ты мне говорил, что нужно изучать логику. Я буду изучать, я вообще решила, что, когда мы вернемся домой, я попрошу папу дать мне те книги, о которых ты мне писал. Я их возьму с собой, когда мы уедем на юг.

…Я вижу все меньше знакомых мне людей. Они прощаются с папой и мамой так, точно уходят на час или на два. Но они больше не возвращаются.

Сегодня мама привела нас к герру Гитлеру, и мы пели Шуберта. Папа на губной гармошке пробовал играть "Соль минор" Баха. Мы смеялись. Герр Гитлер обещал, что скоро мы вернемся домой, потому что с юго-запада начался прорыв большой армии и танков.

Я сегодня три раза спускалась вниз, и я видела министра фон Риббентропа. Я слышала, что он говорил герру Гитлеру и папе: он не хотел уходить, просил его оставить. Папа его убеждал, а герр Гитлер сказал, что от дипломатов теперь нет пользы, что, если министр хочет, пусть возьмет автомат - это лучшая дипломатия. Когда фон Риббентроп уходил, у него текли слезы. Я стояла у двери и не могла себя заставить отойти.

Я подумала: а какая же от нас польза? Я бы все равно осталась с папой и мамой, но маленьких хорошо бы отсюда увезти. Они тихие, почти не играют. Мне тяжело на них смотреть.

Если бы мне с тобой поговорить хоть минутку! Мы бы придумали что-нибудь. Ты бы придумал! Я точно знаю, ты бы придумал, как убедить папу и маму отослать маленьких, хотя бы к бабушке. Как мне их убедить?! Я не знаю…

Я сердита на маму. Она мне сказала, что попросила доктора Швегерманна дать мне пилюлю, от которой я спала весь день. Мама говорит, что я стала нервная. Это неправда! Я просто не все могу понять, а мне никто не объясняет. Сегодня герр Гитлер очень сильно кричал на кого-то, а когда я спросила - на кого, папа накричал на меня. Мама плачет, но ничего не говорит. Что-то случилось. Хельмут ходил вниз и там слышал, что говорила фрейлейн Кристиан, секретарь-машинистка, что Геринг - предатель. Но это же неправда, зачем же повторять?! Только странно, что он не может никого прислать, потому что я видела генерала Грейма и его жену Ханну: они прилетели на самолете с юга. Значит, можно и улететь отсюда? Если самолет маленький, можно посадить только малышей, даже без Хельмута.

Хельга Геббельс

Он сказал, что останется с папой, мамой и со мной, а Хильда пока будет ухаживать за малышами. Это было бы правильно, но все-таки лучше бы Хельмут тоже улетел. Он плачет каждую ночь. Он такой молодец: днем смешит всех и играет с Хайди вместо меня.

Генрих, я только сейчас стала чувствовать, как я их люблю - Хельмута и сестренок! Они немножко подрастут, и ты увидишь, какие они! Они могут быть настоящими друзьями, хоть еще и такие маленькие! И опять я вспоминаю, как ты был прав, когда писал - как это здорово, что у меня их так много, что я впятеро счастливая, а ты и Анхен - только вдвое. Я их очень люблю… Сейчас прилетел еще один самолет; он сел на Ост-Весте…

Генрих, я видела твоего папу!!! Он здесь, он с нами!!! Я тебе сейчас все расскажу! Он сейчас спит. Он очень устал. Он прилетел на каком-то смешном самолете и сказал, что сел "на голову русским". Сначала его никто не узнал, потому, что он был с бородой, усами и в парике, и в форме фельдфебеля. Его узнала только Блонди; она поставила ему на грудь лапы и виляла хвостом. Это мне рассказала мама. Я побежала к нему, и он - ты только подумай - он хотел меня взять на руки, как раньше!!! Мы так смеялись, хохотали! Он сказал, что я тут вытянулась, как росток без света.

Хельга Геббельс

Мама сказала, чтобы я закончила письмо, потому что его можно передать.

Я не знаю, как закончить: я еще ничего тебе не сказала.

Генрих, я … (эти два слова тщательно зачеркнуты, но читаются).

Сегодня почти час не обстреливали. Мы выходили в сад. Мама говорила с твоим папой, потом у нее заболело сердце, и она присела отдохнуть. Твой папа нашел для меня крокус. Я его спросила, что с нами будет. Он сказал, что хочет нас отсюда забрать. Но ему нужен другой самолет; он его раздобудет и прилетит за нами и за мамой. "Если не прилечу, значит, меня сбили. Тогда выйдете под землей.
Вас выведет сахиб". Я видела, как мама кивнула ему. У нее было светлое лицо. Он сказал мне, чтобы я не боялась.

спросила его, что будет потом: с моим папой, с твоим дядей Рудольфом, вообще с немцами, и что будет с ним, если его возьмут в плен? Он ответил, что таких игроков, которые не справились, выводят из команды. Но команда продолжит игру - чтобы я это твердо помнила. Я спросила: как же ее продолжить, если все разбомбили и взорвали - папа об этом все время говорил по радио? Мама на меня накричала, назвала несносной и бесчувственной. Твой папа взял нас обеих за руки и сказал, чтобы мы не ссорились, потому что в Германии наступает время женщин и что женщин победить нельзя.

Начали обстреливать…
…
Сегодня 28-е. Нас вывезут через два дня. Или мы уйдем. Я сказала об этом маленьким. Они сразу стали собирать игрушки. Им плохо здесь! Они долго не выдержат.

Мама закончила письмо нашему старшему брату Харальду. Она попросила меня показать ей мое письмо для тебя. Я сказала, что уже его отдала. Мне так стыдно. Я никогда до этого так не врала маме.

Мне удалось прийти к твоему отцу на минутку вниз и спросить: нужно ли мне сказать тебе в письме что-то такое, что говорят, когда знают, что больше не встретятся? Он сказал: "На всякий случай скажи. Ты уже выросла, понимаешь, что ни фюрер, ни твой отец, ни я - никто из нас уже не может отвечать за свои слова, как прежде. Это уже не в нашей власти". Он меня поцеловал.

Но твой папа честный. Я на всякий случай с тобой попрощаюсь. Сейчас мне нужно отдать письмо. Потом пойду наверх, к маленьким. Я им ничего не скажу. Раньше мы были мы, а теперь, с этой минуты, есть они и я.

Генрих, ты помнишь, как мы с тобой убежали в нашем саду, в Рейхольсгрюне, и прятались целую ночь… Помнишь, что я тогда сделала и как тебе это не понравилось? А если бы я это сделала теперь? Ты тогда сказал, что целуются одни девчонки… А теперь? Можно, я представлю себе, что опять это сделала? Я не знаю, что ты ответишь.., но я уже… представила… Мне так хорошо, что у меня это есть, очень уже давно, с самого нашего детства, когда мы с тобой первый раз встретились. И что это выросло и теперь такое же, как у взрослых, как у твоей мамы к твоему отцу. Я всегда им так завидовала!

Не думай, что я предательница. Я люблю папу и маму, я их не сужу, и это так и должно быть, что мы будем все вместе.

Генрих… Генрих…
Когда буду отдавать письмо, поцелую твоего папу.
Хельга.

Хельга

P.S. По материалам журналистки Елены Съяновой (в начале 1990-х она оказалась в числе немногих, кто получил возможность работать в открывшемся на короткое время для исследователей трофейном архиве Генерального штаба Советской Армии):

В 1958 году в Мюнхене состоялось судебное заседание делу «Об умерщвлении шестерых малолетних детей супругов Геббельс», на котором присутствовал американский журналист Герберт Линц. У него на руках оказалась копия протокола допроса Гельмута Кунца от мая 1945 года, в котором тот признался следователям СМЕРШа, что лично сделал детям Геббельсов усыпляющие уколы морфия и присутствовал при том, как Магда Геббельс своими руками давала своим детям яд.

Перед заседанием Герберт Линц нанес визит Кунцу и предъявил копии допросов:
- Таким образом, если я попрошу моих русских друзей представить подлинники ваших признаний от 1945 года, вы станете не свидетелем, а соучастником преступления, убийства детей, - сказал журналист Кунцу. - А если хотите, чтобы этого не случилось, расскажите правду мне.

Кунц наотрез отказался разговаривать с «паршивым америкашкой». Тогда Герберт Линц назвал свое подлинное имя - Генрих Лей, сын бывшего вождя Трудового фронта Роберта Лея. В 1940 году в возрасте восьми лет мать увезла его из Германии, а в 1955-м он получил американское гражданство.

И показал Кунцу еще один документ - протокол осмотра советскими врачами тел детей Геббельсов. В протоколе говорилось, что на лице старшей, Хельги, имеются следы физического насилия. Тогда Кунц сделал последнее признание:
- Произошло страшное... После смерти моих девочек во время бомбежки в 45-м это было самое страшное, что я видел в жизни. Она... Хельга... очнулась. И встала.

По версии Кунца произошло следующее.

Умертвить детей так никто и не решился. Тогда Геббельс перед принятием яда приказал: после того, как они с женой будут мертвы, сжечь их тела в комнате, закрыв все двери, но открыв двери в спальни детей. Этого будет достаточно...

Когда горевшие тела Геббельсов кое-как затушили, и воздух стал очищаться, Хельга проснулась. Ей сказали о смерти родителей. Но она не поверила. Ей показали и якобы умерших сестер и брата, но она снова не поверила. Она стала их трясти и почти разбудила Гельмута. Все дети действительно были еще живы.

Но в бункере никому уже было не до детей! Оставшиеся вместе с Борманом готовились к прорыву под защитой бронетранспортера.

Доктор Штумпфеггер сказал Кунцу, что Борман велел не оставлять Хельгу в живых. Эта рано повзрослевшая девочка - слишком опасный свидетель. Оба врача, Штумпфеггер и Кунц, предложили Борману взять детей с собой и использовать их для создания образа бегущей от обстрелов многодетной семьи, но Борман приказал не молоть вздор. По его мнению, волю родителей должно было выполнить!

Кунц якобы пытался помешать. Но Штумпфеггер ударил его, а затем нанес и Хельге удар по лицу, затем вложил ей в рот капсулу с ядом и сжал челюсти. Потом засунул в рот по капсуле всем остальным детям. Доктор Гельмут Кунц умер в 1976 году в городе Фройденштадт. До последнего дня жизни он активно работал, имел обширную врачебную практику. О его причастности к убийству детей Геббельса никто и никогда больше не вспоминал.

Больше нравится читать с телефона или планшета? Тогда сканируйте этот QR-код прямо с монитора своего компа и читайте статью. Для этого на вашем мобильном устройстве должно быть установлено любое приложение "Сканер QR кода".

семейное фото, 1942: Вверху слева направо: Хильда, Харальд, Хельга. Внизу слева направо: Хельмут, Хедда, Магда, Хейда, Йозеф и Хольда

с Адольфом Гитлером, 1935

Геббельс раздает новогодние подарки немецким детям, Хильда и Хельга - слева, 1939

письмо адресовано другу - Генриху Лею, сыну вождя Трудового фронта Роберта Лея и (одновременно) племяннику Рудольфа Гесса.

Мой дорогой Генрих!

Я, может быть, неправильно поступила, что не отправила тебе того письма, которое написала в ответ на твое. Я, наверное, должна была его послать, и я могла бы — передать с доктором Мореллем (1), который сегодня уехал из Берлина. Но я перечитала свое письмо, и мне стало смешно и стыдно за себя. Ты пишешь о таких сложных вещах, о которых нужно много думать, чтобы их понять, а я со своей вечной торопливостью и папиной привычкой всех поучать отвечаю совсем не так, как ты, наверное, ждешь от меня. Но теперь у меня появится время обдумать все; теперь я смогу много думать и меньше куда-то торопиться. Мы сегодня днем переехали в бомбоубежище; оно устроено почти под самой рейхсканцелярией канцлера. Тут очень светло, но так тесно, что некуда пойти; можно только спуститься еще ниже, где теперь кабинет папы и сидят телефонисты. Не знаю, можно ли оттуда звонить. Берлин очень сильно бомбят и обстреливают из пушек, и мама сказала, что тут безопасно, и мы сможем подождать, пока что-то решится. Я слышала, говорили, что самолеты все еще взлетают, и папа мне сказал, чтобы я была готова помочь маме быстро собрать маленьких, потому что мы, может быть, улетим, на юг.

Я буду думать над твоим письмом и буду писать каждый день, как ты это делал для меня во время той болезни…

Мне бы хотелось улететь! Здесь повсюду такой яркий свет, что даже если закрыть глаза, то все равно светло, как будто солнце светит в голове, и лучи выходят прямо из глаз. Наверное, от этого света я все время себе представляю тот корабль, на котором вы плыли в Америку: как будто я с вами: мы сидим на палубе — ты, Анхен (2) и я и смотрим на океан. Он вокруг, он повсюду, он очень светлый, мягкий и весь переливается. И мы качаемся на нем и как будто никуда не движемся. А ты говоришь, что это только так кажется; на самом деле мы очень быстро плывем к нашей цели. А я спрашиваю тебя — к какой цели? Ты молчишь, и Анхен молчит: мы обе ждем ответа от тебя.

Только что заходил папа, спросить, как мы устроились, и велел ложиться спать. Я не легла. Потом мы с ним вышли из спальни, и он мне сказал, чтобы я помогала маленьким и маме. Он мне сказал, что теперь многое изменилось, и он очень на меня рассчитывает. Я спросила: «Ты будешь мне приказывать?» Он ответил: «Нет. Больше никогда». Генрих, я не победила! Нет, это не победа. Ты был прав: нельзя, глупо желать победить волю родителей. Можно только оставаться самим собой и дождаться. Как ты был прав! Я прежде не могла выносить его взгляда, этого его выражения, с каким он выговаривает и Гюнтеру, и герру Науману (3) и мне! А теперь мне стало его жалко. Лучше бы он накричал.

Я пойду спать. Пусть он думает, что я подчинилась. Анхен бы не одобрила. Но ты все понимаешь, все, все! Мне так грустно. Лучше бы мы остались наверху. …

…Приходила Блонди (4). Она привела щенка. Ты помнишь Блонди? Она внучка Берты. Блонди, наверное, как-то отвязалась, и я ее решила отвести вниз.. Папа не велел туда ходить без разрешения. А я, решившая быть послушной.., я пошла. Я хотела только отвести Блонди фрейлейн Браун, но вспомнила, что она очень ее не любит. И я села с Блонди в одной комнатке и стала ждать. Блонди на всех рычала, кто заходил, и вела себя странно. За ней пришел герр Гитлер, она только с ним пошла. Герр Гитлер мне сказал, что я могу ходить здесь повсюду, где мне хочется. Я не просила; он сам мне разрешил. Может быть, я этим воспользуюсь. Здесь, внизу, все выглядит странно; иногда я не узнаю знакомых мне людей: у них другие лица и другие голоса. Помнишь, ты мне говорил, что после той болезни ты не мог никого сразу узнавать? Я тогда не могла тебя понять, а теперь понимаю. Я тоже как будто чем-то переболела. Если бы можно было поплавать с Людвигом! Я забыла тебя спросить, сколько живут дельфины! Я тебе признаюсь: я написала рассказ про Людвига, как он спас одного мальчика. Это не совсем все, как было; есть и мои фантазии. Мне так хочется тебе его показать. Я в этом рассказе думала над каждым словом. Я завтра тоже буду писать только важное, а то, наверное, тебе будет скучно читать про то, как я тут ничего не делаю, и мысли все разбежались. Мне почему-то хочется просто сидеть и писать тебе, просто так, обо всем: я представляю себе, что мы как будто сидим в нашей беседке, в Рейдсхольдсгрюне и разговариваем. Но я это вижу недолго — опять корабль, океан… Мы не плывем, никуда не движемся, но ты говоришь, что это не так. Откуда ты это знаешь? Если бы я могла показать тебе рассказ, ты бы сказал, есть ли у меня способности или нет? И что важнее: талант или опыт, знания? Что интереснее в пересказе? Папа мне говорил, что в моем возрасте исписал ворохи бумаги, но все зря, потому что в таком возрасте нечего сказать и нужно помнить — из «Фауста»: …кто мыслью беден и усидчив, кропает понапрасну пересказ заимствованных отовсюду фраз, все дело выдержками ограничив». А я сейчас вспомнила другие строчки: «Когда всерьез владеет что-то вами, не станете вы гнаться за словами…» Я написала рассказ, потому что очень люблю Людвига.(5) Я его люблю больше почти всех живых существ на свете, хоть он всего лишь дельфин. Он ведь тебя вылечил.

Опять заходил папа. Он сказал, что все с нами будет хорошо.

Сегодня по Вильгельмштрассе прошли русские танки. Все об этом только и говорят. Еще говорят, что президент Геринг изменил фюреру (6), и его за это уволили с поста.

Мама плохо себя чувствует; у нее болит сердце, и мне приходится быть с маленькими. Мои сестрички и брат ведут себя хорошо и меня слушаются. Папа велел разучить с ними две песни Шуберта. Я пела им твою любимую; они повторяли, на слух. Еще я стала им читать на память из «Фауста»; они слушали внимательно, с серьезными лицами. Хайди ничего не понимает, думает, что это английская сказка. А Хельмут спросил, может ли и к нам тоже прилететь Мефистофель. И знаешь, что мы все начали после этого делать? То есть это, конечно, я предложила, а они поддержали. Сначала я думала, что это будет просто игра, развлечение для маленьких. Мы стали загадывать, кто и о чем бы попросил Мефистофеля! Я и сама стала загадывать, а потом опомнилась. Я им объяснила, кто такой Мефистофель и что не нужно ни о чем просить, даже если он вдруг сюда явится. И я решила с ними помолиться, как учила бабушка (7). Когда мы стали молиться, к нам зашел папа. Он ничего не сказал, только стоял молча и слушал. При папе я не смогла молиться. Нет, он ничего не сказал, даже не усмехнулся. Он так смотрел, словно и сам хотел помолиться с нами. Я раньше не понимала, почему люди вдруг молятся, если не верят в бога. Я не верю; в этом я тверда. Но я молилась, как бабушка, которая тоже тверда — в вере. Помнишь, Генрих, это был тот вопрос, который ты мне задавал в последнем письме: верю ли я в бога? В том письме, которое я не отправила, я тебе легко ответила, что не верю. И вот теперь я уже твердо повторю: я не верю. Я это навсегда тут поняла. Я не верю в бога, но, получается, подозреваю, что есть дьявол? То есть искушение. И что здесь оно грязное. Я же молилась, потому что… мне захотелось… умыться, вымыться даже или… хотя бы вымыть руки. Не знаю, как еще это объяснить. Ты подумай над этим, хорошо? Ты как-то все умеешь соединить или распутать. Ты мне говорил, что нужно изучать логику. Я буду изучать, я вообще решила, что, когда мы вернемся домой, я попрошу папу дать мне те книги, о которых ты мне писал. Я их возьму с собой, когда мы уедем на юг.

Нас не выпускают гулять в сад. Очень много раненных осколками…

…Я вижу все меньше знакомых мне людей. Они прощаются с папой и мамой так, точно уходят на час или на два. Но они больше не возвращаются.

Сегодня мама привела нас к герру Гитлеру, и мы пели Шуберта. Папа на губной гармошке пробовал играть «Соль минор» Баха. Мы смеялись. Герр Гитлер обещал, что скоро мы вернемся домой, потому что с юго-запада начался прорыв большой армии и танков (8).

Папа мне сказал, что президент Геринг — не изменник; просто он думает, что все, кто в бомбоубежище, не могут отсюда ни с кем связаться. Но это не так. Папа говорит, что много трусов.

Но не все трусы. Я сегодня три раза спускалась вниз, и я видела министра фон Риббентропа. Я слышала, что он говорил герру Гитлеру и папе: он не хотел уходить, просил его оставить. Папа его убеждал, а герр Гитлер сказал, что от дипломатов теперь нет пользы, что, если министр хочет, пусть возьмет автомат — это лучшая дипломатия. Когда фон Риббентроп уходил, у него текли слезы. Я стояла у двери и не могла себя заставить отойти.

Я подумала: а какая же от нас польза? Я бы все равно осталась с папой и мамой, но маленьких хорошо бы отсюда увезти. Они тихие, почти не играют. Мне тяжело на них смотреть.

Если бы мне с тобой поговорить хоть минутку! Мы бы придумали что-нибудь. Ты бы придумал! Я точно знаю, ты бы придумал, как убедить папу и маму отослать маленьких, хотя бы к бабушке. Как мне их убедить?! Я не знаю…

Я сердита на маму. Она мне сказала, что попросила доктора Швегерманна (9) дать мне пилюлю, от которой я спала весь день. Мама говорит, что я стала нервная. Это неправда! Я просто не все могу понять, а мне никто не объясняет. Сегодня герр Гитлер очень сильно кричал на кого-то, а когда я спросила — на кого, папа накричал на меня. Мама плачет, но ничего не говорит. Что-то случилось. Хельмут ходил вниз и там слышал, что говорила фрейлейн Кристиан, секретарь-машинистка, что Геринг — предатель. Но это же неправда, зачем же повторять?! Только странно, что он не может никого прислать, потому что я видела генерала Грейма и его жену Ханну (10) : они прилетели на самолете с юга. Значит, можно и улететь отсюда? Если самолет маленький, можно посадить только малышей, даже без Хельмута. Он сказал, что останется с папой, мамой и со мной, а Хильда пока будет ухаживать за малышами. Это было бы правильно, но все-таки лучше бы Хельмут тоже улетел. Он плачет каждую ночь. Он такой молодец: днем смешит всех и играет с Хайди вместо меня.

Генрих, я только сейчас стала чувствовать, как я их люблю — Хельмута и сестренок! Они немножко подрастут, и ты увидишь, какие они! Они могут быть настоящими друзьями, хоть еще и такие маленькие! И опять я вспоминаю, как ты был прав, когда писал — как это здорово, что у меня их так много, что я впятеро счастливая, а ты и Анхен — только вдвое. Я их очень люблю… Сейчас прилетел еще один самолет; он сел на Ост-Весте…

Генрих, я видела твоего папу!!! Он здесь, он с нами!!! Я тебе сейчас все расскажу! Он сейчас спит. Он очень устал. Он прилетел на каком-то смешном самолете и сказал, что сел «на голову русским». Сначала его никто не узнал, потому, что он был с бородой, усами и в парике, и в форме фельдфебеля. Его узнала только Блонди; она поставила ему на грудь лапы и виляла хвостом. Это мне рассказала мама. Я побежала к нему, и он — ты только подумай — он хотел меня взять на руки, как раньше!!! Мы так смеялись, хохотали! Он сказал, что я тут вытянулась, как росток без света.

Мама сказала, чтобы я закончила письмо, потому что его можно передать.

Я не знаю, как закончить: я еще ничего тебе не сказала.

Генрих, я … (эти два слова тщательно зачеркнуты, но читаются).

Сегодня почти час не обстреливали. Мы выходили в сад. Мама говорила с твоим папой, потом у нее заболело сердце, и она присела отдохнуть. Твой папа нашел для меня крокус. Я его спросила, что с нами будет. Он сказал, что хочет нас отсюда забрать. Но ему нужен другой самолет; он его раздобудет и прилетит за нами и за мамой. «Если не прилечу, значит, меня сбили. Тогда выйдете под землей.
Вас выведет сахиб». (11) Я видела, как мама кивнула ему. У нее было светлое лицо. Он сказал мне, чтобы я не боялась.

Я спросила его, что будет потом: с моим папой, с твоим дядей Рудольфом (12), вообще с немцами, и что будет с ним, если его возьмут в плен? Он ответил, что таких игроков, которые не справились, выводят из команды. Но команда продолжит игру — чтобы я это твердо помнила. Я спросила: как же ее продолжить, если все разбомбили и взорвали — папа об этом все время говорил по радио? Мама на меня накричала, назвала несносной и бесчувственной. Твой папа взял нас обеих за руки и сказал, чтобы мы не ссорились, потому что в Германии наступает время женщин и что женщин победить нельзя.

Мне удалось остаться ненадолго с твоим папой, и я … нарушила нашу клятву, Генрих. Я показала ему «Трубку» (13) и предложила отдать ему ее. Он сказал, что подумает.

Начали обстреливать…
…
Сегодня 28-е. Нас вывезут через два дня. Или мы уйдем. Я сказала об этом маленьким. Они сразу стали собирать игрушки. Им плохо здесь! Они долго не выдержат.

Мама закончила письмо нашему старшему брату Харальду. (14) Она попросила меня показать ей мое письмо для тебя. Я сказала, что уже его отдала. Мне так стыдно. Я никогда до этого так не врала маме.

Мне удалось прийти к твоему отцу на минутку вниз и спросить: нужно ли мне сказать тебе в письме что-то такое, что говорят, когда знают, что больше не встретятся? Он сказал: «На всякий случай скажи. Ты уже выросла, понимаешь, что ни фюрер, ни твой отец, ни я — никто из нас уже не может отвечать за свои слова, как прежде. Это уже не в нашей власти». Он меня поцеловал. Я напомнила про «трубку». Он сказал, чтобы я оставила «игрушку» себе. Я все поняла. Он не захотел отобрать у меня последнюю надежду. Или он подумал, что это тоже не должно оставаться?

Но твой папа честный. Я на всякий случай с тобой попрощаюсь. Сейчас мне нужно отдать письмо. Потом пойду наверх, к маленьким. Я им ничего не скажу. Раньше мы были мы, а теперь, с этой минуты, есть они и я.

Генрих, ты помнишь, как мы с тобой убежали в нашем саду, в Рейхольсгрюне, и прятались целую ночь… Помнишь, что я тогда сделала и как тебе это не понравилось? А если бы я это сделала теперь? Ты тогда сказал, что целуются одни девчонки… А теперь? Можно, я представлю себе, что опять это сделала? Я не знаю, что ты ответишь.., но я уже… представила… Мне так хорошо, что у меня это есть, очень уже давно, с самого нашего детства, когда мы с тобой первый раз встретились. И что это выросло и теперь такое же, как у взрослых, как у твоей мамы к твоему отцу. Я всегда им так завидовала!

Не думай, что я предательница. Я люблю папу и маму, я их не сужу, и это так и должно быть, что мы будем все вместе.

Я слабая… Но у меня есть Гете…
Нельзя и некуда идти,
Да если даже уйти от стражи,
Что хуже участи бродяжьей?
С сумою, по чужим, одной
Шататься с совестью больной,
Всегда с оглядкой, нет ли сзади
Врагов и сыщиков в засаде!

Генрих…
И вижу я живо
Походку его,
И стан горделивый,
И глаз колдовство.

И слух мой чаруя,
Течет его речь,
И жар поцелуя
Грозит меня сжечь.

Где духу набраться,
Чтоб страх победить,
Рвануться, прижаться,
Руками обвить?

Генрих… Генрих…
Когда буду отдавать письмо, поцелую твоего папу.
Хельга. »»»»»»»»»»»»»

Примечания:

1. Теодор Морелль — личный врач Гитлера, пичкавший его сомнительными препаратами. В 1944 году был отставлен от должности. Гитлер, однако, продолжал держать Морелля при себе, пока тот в апреле 1945-го не сбежал из Берлина.

2. Генрих и Анна — двойняшки, сын и дочь Маргариты Гесс и Роберта Лея.

3. Науман Вернер — статс-секретарь Министерства пропаганды. Преемник Геббельса — имперский министр народного просвещения и пропаганды в правительстве Деница.

4. Блонди — любимая овчарка Гитлера. Из потомства овчарки Берты, собаки Рудольфа Гесса.

5. Людвиг — дельфин. Одно их первых экспериментальных животных, при помощи которого делались попытки лечить нервные расстройства у детей.

6. …президент Геринг изменил фюреру… 23 апреля Геринг обратился к Гитлеру по радио с просьбой разрешить ему, Герингу, принять на себя функции руководителя правительства. Не сумев связаться с бункером, объявил, что если не получит ответа до 22,00, то будет считать это согласием. Гитлер запретил ему брать на себя инициативу, с чем Геринг согласился, однако по приказу Бормана все равно был арестован и объявлен государственным изменником.

7. «Бабушка» - фрау Катарина Геббельс, мать Йозефа Геббельса.

8. «Прорыв большой армии и танков» - Хельга, видимо, имеет в виду услышанные ею разговоры о начале контрнаступления 12-й армии генерала Венка, на которое до конца рассчитывал Гитлер.

9. Швегерманн — семейный врач Геббельсов.

10. Генерал Грейм и Ханна Рейч (известная летчица-спортсменка) сумели посадить самолет на автомагистраль недалеко от рейхсканцелярии 25 апреля. Гитлер назначил Грейма командующим люфтваффе вместо Геринга.

11. «Сахиб» - одна из загадочных фигур в окружении Гитлера. Тибетский лама. Был личным телохранителем сестры Гесса и ее детей.

12. «Твой дядя Рудольф» - Рудольф Гесс.

13. «Трубка» - видимо, один из подарков регента Тибета Квотухту, переданных Гитлеру перед установлением радиомоста между Берлином и Лхасой.

14. Гаральд — сын Магды Геббельс от первого брака.

– боеприпасы объемного взрыва.

BLU-82 Daisy Cutter (США). Российский аналог – ОДАБ-500ПМ

Появившиеся в 1960-х годах боеприпасы объемного взрыва и в этом веке останутся одними из самых разрушительных неядерных боеприпасов. Принцип довольно прост: инициирующий заряд подрывает емкость с горючим веществом, которое мгновенно в смеси с воздухом образует аэрозольное облако, подрываемое вторым детонирующим зарядом. Примерно тот же эффект получается при взрыве бытового газа.

Современный боеприпас объемного взрыва чаще всего представляет собой цилиндр (его длина в 2–3 раза больше диаметра), наполненный горючим веществом для распыления на оптимальной высоте над поверхностью. Первоначальный взрыватель, масса которого обычно составляет 1–2% от веса горючего вещества, расположен вдоль оси симметрии боезаряда. Подрыв этого взрывателя разрушает корпус и распыляет горючее вещество для образования взрывчатой топливовоздушной смеси. В идеале смесь должна подрываться после достижения размеров облака, обеспечивающего оптимальное сгорание. Собственно взрыв происходит не после подрыва первичного детонатора (без окислителя топливо не может гореть), а после срабатывания вторичных детонаторов, при этом задержка составляет от 150 мс и выше.

Помимо мощного разрушительного эффекта боеприпасы объемного взрыва производят колоссальный психологический эффект. Например, во время операции «Буря в пустыне» английский спецназ, выполнявший задание в тылу иракских войск, случайно стал свидетелем применения американцами бомбы объемного взрыва. Действие заряда произвело на обычно невозмутимых англичан такое действие, что они вынуждены были прервать радиомолчание и выдать в эфир информацию о том, что союзники применили ядерное оружие.

А в августе 1999 года, в период агрессии Чечни против Дагестана на дагестанский аул Тандо, где скопилось значительное число чеченских боевиков, была сброшена крупнокалиберная бомба объемного взрыва (судя по всему, ОДАБ-500ПМ). Боевики понесли огромные потери, но еще сильнее оказался психологический эффект. В последующие дни одно только появление одиночного (именно одиночного) штурмовика СУ-25 над населенным пунктом заставляло боевиков спешно покидать аул. Появился даже жаргонный термин «эффект Тандо».

11 сентября 2007 года в России успешно прошли испытания самого мощного в мире неядерного боеприпаса. Стратегический бомбардировщик Ту-160 сбросил бомбу массой 7,1 тонны и мощностью около 40 тонн в тротиловом эквиваленте, с гарантированным радиусом уничтожения всего живого – более трехсот метров. В России этот боеприпас получил прозвище «Папа всех бомб». Он принадлежал к классу боеприпасов объемного взрыва.

Разработка и испытание боеприпаса под названием «Папа всех бомб» - это российский ответ США. До этого момента самым мощным неядерным боеприпасом считалась именно американская бомба GBU-43В MOAB, которую сами разработчики назвали «Мать всех бомб». Российский «папа» превзошел «маму» по всем показателям. Правда, американский боеприпас не принадлежит к классу вакуумных боеприпасов, это самый обычный фугас.

Сегодня оружие объемного взрыва является вторым по мощности после ядерного . На чем же основан его принцип действия? Какое взрывчатое вещество делает вакуумные бомбы равные по силе термоядерным монстрам?

Принцип действия боеприпасов объемного взрыва

Вакуумные бомбы или боеприпасы объемного взрыва (или объемно-детонирующие боеприпасы) – это тип боеприпасов, который работает на принципе создания объемного взрыва, известного человечеству уже многие сотни лет.

По своей мощности подобные боевые припасы сравнимы с ядерными зарядами. Но, в отличие от последних, не имеют фактора радиационного заражения местности и не попадают ни под одну из международных конвенций относительно оружия массового поражения.

Человек очень давно познакомился с явлением объемного взрыва. Подобные взрывы довольно часто случались на мукомольных производствах, где в воздухе скапливалась мельчайшая мучная пыль или на сахарных заводах. Еще большую опасность представляют собой подобные взрывы в угольных шахтах. Объемные взрывы являются одной из самых страшных опасностей, которые подстерегают шахтеров под землей. В плохо вентилируемых забоях скапливается угольная пыль и газ метан. Для инициации мощнейшего взрыва в таких условиях достаточно даже небольшой искры.

Типичным примером объемного взрыва является подрыв бытового газа в помещении.

Физический принцип действия, по которому работает вакуумная бомба, довольно прост. Обычно в нем используют взрывчатое вещество с низкой температурой кипения, которое легко переходит в газообразное состояние даже при низких температурах (например, окись ацетилена). Для создания искусственного объемного взрыва нужно просто создать облако из смеси воздуха и горючего материала и поджечь его. Но просто это только в теории, на практике этот процесс довольно сложен.

В центре боеприпаса объемного взрыва находится небольшой подрывной заряд, который состоит из обычного взрывчатого вещества (ВВ). В его функции входит распыление основного заряда, который быстро превращается в газ или аэрозоль и вступает в реакцию с кислородом воздуха. Именно последний играет роль окислителя, поэтому вакуумная бомба в несколько раз мощнее обычной, имеющей такую же массу.

Задачей подрывного заряда является равномерное распределение горючего газа или аэрозоля в пространстве. Затем в дело вступает второй заряд, который вызывает детонацию этого облака. Иногда используют несколько зарядов. Задержка между срабатываниями двух зарядов меньше одной секунды (150 мск).

Название «вакуумная бомба» не совсем точно отображает принцип действия этого оружия. Да, после подрыва подобной бомбы действительно происходит снижение давления, но ни о каком вакууме речь не идет. Вообще, с боеприпасы объемного взрыва уже породили большое количество мифов.

В качестве взрывчатого вещества в объемных боеприпасах обычно используют различные жидкости (окиси этилена и пропилена, диметилацетилен, пропилнитрит), а также порошки легких металлов (чаще всего применяется магний).

Как это работает

При подрыве боеприпаса объемного взрыва возникает ударная волна, но она намного слабее, чем при взрыве обычного взрывчатого вещества типа тротила. Однако действует ударная волна при объемном взрыве гораздо дольше, чем при подрыве обычных боеприпасов.

Если сравнивать действие обычного заряда с ударом пешехода грузовым автомобилем, то действие ударной волны при объемном взрыве – это каток, который не только медленно проедет по жертве, но еще и постоит на ней.

Однако самым загадочным поражающим фактором объемных боеприпасов является волна пониженного давления, которая следует за ударным фронтом. О ее действии существует большое количество самых противоречивых мнений. Есть данные, что именно зона пониженного давления оказывает самое разрушительное действие. Однако это кажется маловероятным, так как перепад давления составляет всего лишь 0,15 атмосферы

Прыгуны в воду испытывают кратковременный перепад давления до 0,5 атмосферы, и это не приводит к разрыву легких или выпадению глаз из глазниц.

Более эффективными и опасными для противника боеприпасы объемного взрыва делает их другая особенность. Взрывная волна после подрыва подобного боеприпаса не огибает препятствия и не отражается от них, а «затекает» в каждую щель и укрытие. Поэтому спрятаться в окопе или блиндаже, если на вас сброшена авиационная вакуумная бомба, точно не получиться.

Ударная волна проходит по поверхности почвы, поэтому она прекрасно подходит для подрыва противопехотных и противотанковых мин.

Почему все боеприпасы не стали вакуумными

Эффективность боеприпасов объемного взрыва стала очевидна почти сразу после начала их применения. Подрыв десяти галлонов (32 литра) распыленного ацетилена производил эффект равный взрыву 250 кг тротила. Почему же все современные боеприпасы не стали объемными?

Причина заключается в особенностях объемного взрыва. Объемно-детонирующие боеприпасы располагают всего лишь одним поражающим фактором – ударной волной. Ни кумулятивного, ни осколочного действия на цель они не производят.

Кроме того, способность разрушить преграду у них крайне мала, они обтекают ее, так как их взрыв относится к типу «горение». Однако в большинстве случаев необходим взрыв типа «детонация», который разрушает преграды на своем пути или отбрасывает их.

Взрыв объемного боеприпаса возможен только в воздухе, его нельзя произвести в воде или грунте, так как для создания горючего облака нужен кислород.

Для успешного применения объемно-детонирующих боеприпасов важны погодные условия, которые определяют успешность формирования облака газа. Нет смысла создавать объемные боеприпасы малого калибра: авиационные бомбы весом менее 100 кг и снаряды калибром менее 220 мм.

Кроме того, для объемного боеприпаса очень важна траектория поражения цели. Эффективнее всего они действуют при вертикальном поражении объекта. На замедленных кадрах взрыва объемного боеприпаса видно, что ударная волна формирует тороидальное облако, лучше всего, когда оно «стелется» по земле.

История создания и применения

Рождением своим боеприпасы объемного взрыва (как и многое другое оружие) обязаны недоброму германскому оружейному гению. Во время последней мировой войны немцы обратили внимание на мощность взрывов, которые случаются в угольных шахтах. Они попытались использовать те же физические принципы для производства нового типа боеприпасов.

Ничего реального у них не вышло, а после поражения Германии эти наработки попали к союзникам. О них забыли на долгие десятилетия. Первыми про объемные взрывы вспомнили американцы во время вьетнамской войны.

Во Вьетнаме американцы очень широко применяли боевые вертолеты, с помощью которых они снабжали свои войска и эвакуировали раненых. Довольно серьезной проблемой стало строительство посадочных площадок в джунглях. Расчистка участка для посадки и взлета лишь одного вертолета требовала напряженной работы целого саперного взвода в течение 12-24 часов. Расчищать площадки с помощью обычных взрывов не представлялось возможным, потому что они оставляли после себя огромные воронки. Вот тогда-то и вспомнили про боеприпасы объемного взрыва.

Боевой вертолет мог нести на борту несколько подобных боеприпасов, взрыв каждого из них создавал площадку вполне пригодную для посадки.

Также весьма эффективным оказалось и боевое применение объемных боеприпасов, они оказывали сильнейший психологический эффект на вьетнамцев. Укрыться от подобного взрыва было весьма проблематично даже в надежном блиндаже или бункере. Американцы успешно применяли бомбы объемного взрыва для уничтожения партизан в туннелях. В это же время разработкой подобных боеприпасов занялись и в СССР.

Американцы оснащали свои первые бомбы различными видами углеводородов: этилена, ацетилена, пропана, пропилена и других. В СССР экспериментировали с разнообразными металлическими порошками.

Однако боеприпасы объемного взрыва первого поколения были довольно требовательны к соблюдениям правил бомбометания, они сильно зависели от погодных условий, плохо работали при отрицательных температурах.

Для разработки боеприпасов второго поколения американцы использовали ЭВМ, на котором они моделировали объемный взрыв. В конце 70-х годов прошлого века в ООН была принята конвенция о запрете этого оружия, но это не остановило его разработки в США и СССР.

Сегодня уже разработаны боеприпасы объемного взрыва третьего поколения. Работы в этом направлении активно ведутся в США, Германии, Израиле, Китае, Японии и в России.

«Папа всех бомб»

Нужно отметить, что Россия находится в числе государств, имеющих наиболее продвинутые наработки в сфере создания оружия объемного взрыва. Вакуумная бомба повышенной мощности, испытанная в 2007 году, – яркое подтверждение этому факту.

До этого времени самым мощным неядерным боеприпасом считалась американская авиационная бомба GBU-43/B, с весом 9,5 тонны и длиной 10 метров. Сами американцы считали эту управляемую авиабомбу не слишком эффективной. Против танков и пехоты, по их мнению, лучше использовать кассетные боеприпасы. Еще следует отметить, что GBU-43/B не относится к объемным боеприпасам, она содержит обычную взрывчатку.

В 2007 году, после проведения испытаний, Россия приняла на вооружение вакуумную бомбу повышенной мощности. Эта разработка держится в секрете, неизвестно ни аббревиатура, которая присвоена боеприпасу, ни точное количество бомб, что состоит на вооружении ВС России. Было заявлено, что мощность этой супербомбы составляет 40-44 тонны в тротиловом эквиваленте.

Из-за большого веса бомбы, средством доставки подобного боеприпаса может быть только самолет. Руководство вооруженных сил России заявило, что при разработке боеприпаса использовались нанотехнологии.

Вакуумная, или термобарическая бомба по своей мощности практически не уступает ядерным боеприпасам. Но в отличие от последних, ее применение не грозит радиацией и глобальной экологической катастрофой.

Угольная пыль

Первое испытание вакуумного заряда было проведено в 1943 году группой немецких химиков во главе с Марио Зиппермауер (Mario Zippermayr). Принцип действия устройства подсказали аварии на мукомольных производствах и в шахтах, где часто случаются объемные взрывы.

Именно поэтому в качестве взрывчатого вещества использовали обыкновенную угольную пыль. Дело в том, что к этому времени у фашистской Германия уже наблюдался серьезный дефицит ВВ, прежде всего тротила. Однако довести до реального производства эту идею не удалось.Вообще-то термин «вакуумная бомба» с технической точки зрения не является корректным. В действительности – это классическое термобарическое оружие, в котором огонь распространяется под большим давлением. Как и большинство взрывчаток, оно представляет собой топливно-окислительной премикс. Разница в том, что в первом случае взрыв идет от точечного источника, а во втором – фронт пламени охватывает значительный объем. Все это сопровождается мощной ударной волной. Например, когда 11 декабря 2005 года в пустом хранилище нефтяного терминала в Хартфордшире (Англия) произошел объемный взрыв, то в 150 км от эпицентра люди просыпались от того, что в окнах дребезжали стекла.

Вьетнамский опыт

Впервые термобарическое оружие применили во Вьетнаме для расчистки джунглей, прежде всего, для вертолетных площадок. Эффект был ошеломляющий. Достаточно было сбросить три-четыре таких взрывчатых устройства объемного действия, и вертолет «Ирокез» мог приземлиться в самых неожиданных для партизан местах.По сути, это были 50-ти литровые баллоны высокого давления, с тормозным парашютом, который раскрывался на тридцатиметровой высоте. Примерно в пяти метрах от земли пиропатрон разрушал оболочку, и под давлением образовывалось газовое облако, которое и взрывалось. При этом, используемые в топливовоздушных бомбах вещества и смеси не являлись чем-то особенными. Это были обычный метан, пропан, ацетилен, окиси этилена и пропилена.
Вскоре опытным путем выяснилось, что термобарическое оружие обладает огромной разрушительной силой в ограниченных пространствах, например в туннелях, в пещерах, и в бункерах, но не пригодно в ветреную погоду, под водой и на большой высоте. Были попытки использования во вьетнамской войне термобарических снарядов большого калибра, однако они оказались не эффективными.

Термобарическая смерть

1 февраля 2000 года сразу же после очередного испытания термобарической бомбы Хьюман Райтс Вотч, эксперт ЦРУ, охарактеризовал ее действие следующим образом: «Направленность объемного взрыва является уникальной и крайне опасной для жизни. Сначала на людей, оказавших в зоне поражения, действует высокое давление горящей смеси, а затем – разряжение, фактически вакуум, разрывающий легкие. Все это сопровождается тяжелыми ожогами, в том числе и внутренними, так как многие успевают вдохнуть топливно-окислительный премикс».Однако, с легкой руки журналистов, это оружие назвали вакуумной бомбой. Интересно, что в 90-х годах прошлого века некоторые эксперты считали, что люди, погибшие от «вакуумной бомбы», будто оказывались в космосе. Мол, в результате взрыва мгновенно выгорал кислород, и на какое-то время образовывался абсолютный вакуум. Так, военный эксперт Терри Гардер из журнала Джейн, сообщил о применении российскими войсками «вакуумной бомбы» против чеченских боевиков в районе села Семашко. В его докладе сказано, что убитые не имели внешних повреждений, и погибли от разрыва легких.

Вторая после атомной бомбы

Уже через семь лет, 11 сентября 2007 года, о термобарической бомбе заговорили, как о самом мощном неядерном оружии. «Результаты испытаний созданного авиационного боеприпаса показали, что он по своей эффективности и возможностям соизмерим с ядерным боеприпасом», - сказал бывший начальник ГОУ, генерал-полковник Александр Рукшин. Речь шла о самом разрушительном в мире инновационном термобарическом оружии.Новый русский авиационный боеприпас оказалась в четыре раза мощнее самой большой американской вакуумной бомбы. Эксперты Пентагона сразу же заявили, что российские данные преувеличены, по крайне мере, вдвое. А пресс-секретарь президента США Джорджа Буша Дана Перино на брифинге18 сентября 2007 года на язвительный вопрос, чем американцы ответят на русский выпад, сказала, что впервые слышит об этом.Между тем Джон Пайк из аналитического центра GlobalSecurity, согласен с заявленной мощностью, о которой говорил Александр Рукшин. Он писал: «Русские военные и ученые были пионерами в разработке и использовании термобарических оружий. Это новая история вооружений». Если ядерное оружие является априори сдерживающим фактором из-за возможности радиоактивного заражения, то сверхмощные термобарические бомбы, по его словам, наверняка, будут применяться «горячими головами» генералов разных стран.

Негуманный убийца

В 1976 года ООН принял резолюцию, в которой оружие объемного действия назвал «негуманным средством ведения войны, вызывающим чрезмерные страдания людей». Однако этот документ не является обязательным и прямо не запрещает использования термобарических бомб. Именно поэтому время от времени в СМИ появляется сообщения о «вакуумных бомбежках». Так 6 августа 1982 года израильский самолет атаковал термобарическим боеприпасом американского производства ливийские войска. А совсем недавно издание «Телеграф» сообщило об использовании сирийскими военными топливовоздушной фугасной бомбы в городе Ракка, в результате чего погибло 14 человек. И хотя, эта атака была произведена не химическим оружием, международное сообщество требует запрета использования термобарического оружия в городах.