Альфонсо Габриэль «Великий Аль» Капо́не (итал. Alphonso Gabriel «Great Al» Capone ; 17 января - 25 января ) - американский гангстер , действовавший в 1920-1930-х годах на территории Чикаго . Под прикрытием мебельного бизнеса занимался бутлегерством , игорным бизнесом и сутенёрством , а также благотворительностью (открыл сеть бесплатных столовых для безработных сограждан). Яркий представитель организованной преступности США эпохи Сухого закона и Великой депрессии , зародившейся и существующей там под влиянием итальянской мафии .

Ранние годы

В прикрытии истинных дел (главным образом, нелегальный игорный бизнес и вымогательства) и фактическом прибежище банды - бильярдном клубе - габаритного подростка Альфонсо устроили вышибалой. Так, например, пристрастившись играть в бильярд, он в течение года выигрывал абсолютно все турниры, проводившиеся в Бруклине. Благодаря физической силе и размерам, Капоне с удовольствием выполнял эту работу в убогом и злачном учреждении своего босса Йеля «Harvard Inn». Именно к этому периоду жизни историки приписывают поножовщину Капоне с уголовником Фрэнком Галлучио. Ссора произошла из-за сестры (по некоторым сведениям, жены) Галлучио, в адрес которой Капоне отпустил дерзкое замечание. Галлучио полоснул юного Альфонсо ножом по лицу, поставив ему знаменитый шрам на левой щеке, из-за которого в хрониках и поп-культуре Капоне получит прозвище «Лицо со шрамом» (Scarface). Этой истории Альфонсо стыдился и происхождение шрама объяснял участием в «Потерянном батальоне» (англ.) русск. , наступательной операции войск Антанты в Аргонском лесу в Первой мировой , из-за некомпетентности командования окончившейся трагически для пехотного батальона американских войск. На самом деле, Альфонсо не только не был на войне, но даже никогда не служил в армии.

Личная жизнь

30 декабря 1918 года 19-летний Капоне женился на Мэй Джозефине Кафлин (11 апреля - 16 апреля ). Кафлин была ирландской католичкой и ранее в том же месяце родила их сына Альберта Фрэнсиса „Сонни“ Капоне (4 декабря - 4 августа ). Поскольку Капоне ещё не было 21 года на тот момент, то от его родителей потребовалось письменное согласие на брак.

Влияние на популярную культуру

В фильмах и телесериалах роль Капоне исполняли:

• Род Стайгер в фильме «Аль Капоне »
• Джейсон Робардс в фильме «Резня в День святого Валентина »
• Бен Газзара в фильме «Капоне »
• Роберт Де Ниро в фильме «Неприкасаемые »
• Винсент Гуастаферро в фильме «Нитти-гангстер »
• Титус Уэлливер в фильме «Гангстеры (фильм, 1991) » на совете мафии присутствует некий мистер Капонек
• Ф. Мюррэй Абрахам в фильме «Диллинджер и Капоне »
• Ф. Мюррэй Абрахам в фильме «Красавчик Нельсон »
• Джулиан Литман в фильме «Парни Аль Капоне »
• Уильям Форсайт в сериале «Неприкасаемые »
• Стивен Грэм в сериале «Подпольная империя ».
• Джон Бернтал в фильме «Ночь в музее 2 ».
• Роберто Малоне (Roberto Malone) в фильме «Горячая жизнь Аль-Капоне»

Персонажей, основанных на личности Капоне сыграли:

См. также

Напишите отзыв о статье "Капоне, Аль"

Примечания

Литература

Джо Дориго. (перевод с английского) // Мафия. - Москва:: ЗАО "Кураре-Н", 1998. - 112 с. - ISBN 5-93040-006-7 ; 1-85348-432-6.

Ссылки

• (англ.)
• (англ.)
• (англ.)
• Al Capone (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Капоне, Аль

Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.

На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu"il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n"avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n"avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C"est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n"avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n"ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu"est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n"etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.

От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.

Взлет и падение Альфонсо Капоне

1931 год, 18 октября – был закончен один из самых громких судебных процессов в истории США. Сенсацию вызывала даже не фигура подсудимого – самого знаменитого гангстера Америки Аль Капоне, и уж тем более не приговор: всего-то 11 лет тюрьмы плюс штраф и судебные издержки.

Изюминка процесса была в созданном прецеденте: потеряв надежду поймать Аль Капоне за его кровавые преступления, о которых знала вся Америка, ФБР передоверило своего подопечного соседнему ведомству – налоговой, которое, изучив траты и расходы гангстера, посадило Капоне за решетку за банальную неуплату налогов с доходов от нелегального бизнеса.

Его университеты

Эту хитрую юридическую ловушку, которую приготовили для него два независимых карательных органа, ни сам гангстер, ни его адвокаты заранее просчитать не потрудились, хотя суд сослался на прецедент трехгодичной давности. Впрочем, и свою будущую блистательную карьеру на бандитском поприще смышленый сынишка итальянских эмигрантов навряд ли мог предполагать заранее.

Альфонсе Капоне родился в 1899 г. в нью-йоркском районе Бруклин. Семья была большой, мирной и набожной; глава ее, перебравшийся в США из окрестностей Неаполя, содержал парикмахерскую, которую рассчитывал передать одному из семерых сыновей. Больше остальных надежды подавал третий (и первый рожденный в США) – Альфонсе, в последствии сменивший имя на короткое энергичное Аль.

Но надеждам Габриэле Капоне не суждено было сбыться: в шестом классе его сынок в ответ на пощечину учительницы ответил ей тем же, за что его временно исключили из школы. В нее он уже не вернется, предпочтя закончить образование на улице: примкнул к одной из множества молодежных шаек, в которой, кстати, состоял еще один знаменитый гангстер 1920-х – Счастливчик Лучиано.

Само присутствие в уличной компании не предвещало обязательного криминального будущего: неприкаянные дети эмигрантов (как правило итальянских, ирландских и еврейских) дрались, хулиганили, временами по мелочам воровали, но отнюдь не все становились преступниками. Альфонсо не порвал связей с семьей, помогая ей случайным приработком. В особенности способным он оказался к бухгалтерскому учету и всю жизнь с легкостью считал в уме, поражая собеседников. Биографы отмечали, что в то время в поведении будущего короля чикагских гангстеров не наблюдалось ничего антисоциального, если не считать драк, выпивок и уличного вандализма, обычных в подростковой среде.

Жизнь Альфонсо резко изменилась после знакомства с одним из самых успешных преступных авторитетов на Восточном побережье – Джонни Торрио. Он был гангстером новой формации, одним из тех, кто превратил бандитов-одиночек в жестко структурированную преступную бизнес-корпорацию. Торрио поставил не на тупую силу оружия, а на укрепление вертикали власти, налаживание нужных связей, отмывание теневых доходов и вкладывание денег в легальный бизнес. Его частенько можно было увидеть в фешенебельных клубах и на теннисных кортах и почти никогда – в принадлежавших ему же салунах, борделях, тем более на бандитских разборках. Он не пил, не курил, не изменял жене и не «кидал» партнеров.

Гангстеру-джентльмену понравился сообразительный и жесткий парнишка.

Банда Торрио состояла из больше чем 1500 гангстеров, промышлявших грабежом, разбоем, рэкетом и заказными убийствами. Именно Торрио, взявший Альфонсо на роль одного из своих личных громил, научил его особо опасным трюкам, которые в дальнейшем позволят Капоне подняться до самой вершины преступного мира. До конца своей жизни Капоне был благодарен Торрио за множество уроков, положивших реальное начало его стремительной карьере, и часто называл Джонни своим отцом и учителем.

На первых порах после вступления в банду Торрио предпочитал поручать Альфонсо самые грязные и простые дела организации: от избиения задолжавших владельцев магазинов до сбора дани с проституток. После того как испытательный срок Аль Капоне закончился и он смог доказать свой криминальный талант и способность справляться с неожиданными ситуациями, Торрио перевел его работать вышибалой в принадлежавшую семье Торрио гостиницу «Гарвард Инн», где Капоне провел весь следующий год. К этому времени он уже завоевал репутацию превосходного бойца среди «Пяти Стволов» и не переставал постоянно упражняться в искусстве владения ножом, в котором ему и так уже давно не было равных.

Во время работы в Гарвард Инн он смог довести до совершенства свою стрельбу из револьверов и автоматического оружия, для этого каждую ночь проводил по два часа в подвале гостиницы, упражняясь в стрельбе по бутылкам. После года исправной работы вышибалой Капоне занял место бармена гостиницы.

Там Капоне получил первое боевое крещение – вместе со шрамом на лице: посетитель приревновал бармена к подружке, и в ход пошли ножи. Другим приобретением стал сифилис, который 19-ти летний Альфонсо не захотел вылечить, решив, что само пройдет. Он скрыл это обстоятельство и от будущей жены – ирландки из процветавшей семьи, относившейся к среднему классу. Благословения родителей невесты нищему итальяшке никак не светило, и молодые люди обвенчались тайно, уже родив сына и поставив свои семьи перед фактом.

1920 год — Торрио стало тесно и неуютно в снобистском Нью-Йорке, и он захотел перебраться в более демократичный Чикаго, в те времена уже заслуживший печальную славу гангстерской столицы США. Там делали большие деньги, пропивали состояния, на бандитских сходках частенько пел Карузо, политики и полиция были куплены на корню местными авторитетами, а закон и порядок в городе олицетворялись популярными у местной братвы автоматами марки Thompson. Жители Чикаго успели попривыкнуть к виду крови – она рекой лилась не только на крупнейших в стране скотобойнях, но и на улицах средь бела дня. В этот город-«малину» Торрио и пригласил с собой подававшего надежды Аль Капоне.

И тот оправдал надежды сполна. В Чикаго первым громким делом Капоне были не кровавые разборки, а неожиданное объединение двух крупных банд – Торрио и местного авторитета Колосимо. Капоне искусно разрулил ситуацию, чреватую большой кровью, убедив главарей обеих группировок не воевать друг с другом, а объединить капиталы для расширения сфер влияния. Команда Торрио влилась в империю Колосимо, и благодаря деловой хватке и умению не светиться первого, а также деньгам и связям второго дела синдиката пошли в гору.

Не забыт был и правая рука Торрио Аль Капоне: через 5 лет, когда босс удалился от дел, он назвал преемником Капоне. Так бывший шестерка стал одним из боссов чикагской мафии. Однако до этого много чего успело произойти.

Вор в сухом законе

Основными сферами деятельности мафии тогда были рэкет, подпольный игорный бизнес, проституция и, конечно, спиртное. Золотые дни для чикагских гангстеров наступили после того, как в декабре 1917 г. конгресс принял 18-ю поправку к конституции (закон Волстеда), запрещавшую производство, продажу, экспорт и импорт спиртного на территории Америки. Правда, пока ее ратифицировали все штаты (тогда их было только 38), прошел год с небольшим. В январе 1919 г. сухой закон стал явью по всем США, за исключением территорий, отказавшихся ратифицировать поправку, – Коннектикута и Род-Айленда.

Реакцию на введение сухого закона было просто предсказать: немедля возник процветавший подпольный рынок спиртного – виски и пиво тайком перевозили из Канады курьеры-бутлегеры или гнали на месте, продавая втридорога в тайных салунах. Деньги полученные от нелегального производства, контрабанды и продажи спиртного отмывали, вкладывая в легальный бизнес, а также подкупали на них лидеров профсоюзов, полицейских и чиновников.

Аль Капоне начал вести дело круто даже по чикагским меркам. В скором времени целые районы Чикаго превратились в феодальные уделы нового алкобарона. Хотя полицейским, газетчикам (и семье, которую он привез из Бруклина) Капоне представлялся торговцем мебелью, это в заблуждение никого не могло ввести. Все знали, кто в городе хозяин, о жестокости Аль Капоне ходили легенды. Не желавших подстраиваться становилось все меньше: если они не одумывались, их попросту уничтожали.

Среди редких смельчаков, кто отважился бросить вызов Аль Капоне, были журналисты газеты Cicero Tribune, на страницах которой все время описывались «художества» некоронованного короля чикагского преступного мира. Но после того, как он вместе с братом Фрэнком попытался протащить своих кандидатов в городское собрание Сисеро, не брезгуя похищением и убийством конкурентов, подкупом, захватом избирательных урн, пришел конец терпению уже самого мэра Чикаго и шефа городской полиции.

Переодевшись в штатское, 79 вооруженных автоматами полицейских явились на проблемный избирательный участок и, встретив Фрэнка Капоне, изрешетили его пулями. Формально копы стреляли в порядке самообороны, потому как темпераментный итальянец, завидев незнакомцев, тут же схватился за револьвер.

Аль Капоне устроил для брата царские похороны и объявил вендетту полиции Чикаго. Несколько полицейских были убиты, а ряд участков разгромлены: в городе началась война между гангстерами и полицией.

Вообще-то подручные Аль Капоне убили сотни конкурентов и служителей закона. Однако самым громким преступлением стала знаменитая бойня в День святого Валентина – во многом благодаря прессе и кино. 1929 год, 14 февраля — переодетые в полицейские мундиры люди Капоне «арестовали» средь бела дня ничего не подозревавших семерых бандитов из конкурирующей банды Морана (той самой, что устроила покушение на босса Капоне, Джонни Торрио), завели их в сарай и хладнокровно расстреляли. Жертвы, не сомневались, что это полицейский налет, и безропотно встали лицом к стене и подняли руки.

Полицейские пыталась было тут же арестовать Аль Капоне, потому как ни для кого из жителей Чикаго не составляло тайны, кто именно разобрался с людьми Морана. Но он был во Флориде, а серьезных доказательств, достаточных для объявления его в федеральный розыск, у ФБР не было. Единственное, что оставалось в сложившейся ситуации, – пригласить гангстера повесткой в суд для дачи показаний, что и сделали. Но адвокаты Капоне настояли на отсрочке в связи с якобы болезнью их подзащитного.

Заплати налог – и сиди спокойно

После бойни в День святого Валентина Капоне сделался любимцем журналистов, но созданная ими же невероятная реклама Аль Капоне в конце концов сослужила королю преступного мира дурную службу. Обстоятельствами убийства в Чикаго заинтересовался сам президент Герберт Гувер, отдавший приказ всем спецслужбам вплотную заняться гангстером. «Я хочу, чтобы этот парень оказался в тюрьме» – эта фраза президента, обращенная к министру финансов Эндрю Меллону, сыграла роль спускового крючка.

Меллон решил атаковать гангстера с двух сторон: во-первых, искать доказательства нарушения им сухого закона, а во-вторых – налогового законодательства. Относительно налогов, то еще за два года до бойни в День святого Валентина был создан судебный прецедент, позволявший подстраховаться на случай, если на алкогольном фронте существенных успехов достичь не удастся.

Война с организованной преступностью велась и до Аль Капоне, но редко кто из главарей гангстерских синдикатов попадал за решетку: туда как правило попадали рядовые исполнители. Об организаторах знала вся страна, но веских доказательств, с которыми можно было идти в суд, у ФБР чаще всего не хватало, свидетелей или убирали, или запугивали.

Ситуация в корне поменялась в 1927 г., когда при рассмотрении в Верховном суде рутинного дела о контрабанде спиртного судья вдруг поставил в вину подсудимому то, что он не указал в налоговой декларации доходы, полученные, кроме всего прочего, и от своего нелегального бизнеса. Это странное на первый взгляд решение (кто ж будет добровольно против себя свидетельствовать?) не было неконституционным. По закону американские граждане обязаны платить налоги совершенно со всех видов дохода – под последним понимается даже любое увеличение суммы на банковском счете, а также доход от нелегальной деятельности.

Впрочем, налоговиков источник дохода не интересует (в отличие от полиции, ФБР, прокуратуры). Но если доказано увеличение состояния налогоплательщика за истекший фискальный год, а в налоговой декларации этот факт не отражен, нарушителя привлекают к уголовной ответственности за неуплату налогов. По другому говоря, американец, занимающийся нелегальной деятельностью, может сколько угодно уходить от преследования ФБР и полиции, но не от налогового ведомства: достаточно проследить его траты за тот же год, после чего проверить, совпадают ли затраченные средства с декларированными.

Налицо ситуация «меж двух огней». Если заплатить все положенные налоги, в частности по нелегальной коммерческой деятельности, – налоговики отстанут, однако тогда тобой тут же займутся ФБР и прокуратура. Станешь помалкивать о нелегальном бизнесе – отстанут эти (если нет достаточных оснований для передачи дела в суд), но та же налоговая полиция скрупулезно проверит все твои банковские счета и траты. И тогда жди повестки – уже по налоговым делам.

Во времена Аль Капоне все это было внове. К тому же сам он, как и большая часть американцев, отказывался верить, что человека возможно осудить за неуплату налогов с доходов от нелегального бизнеса. Оказалось, возможно.

Роль главного загонщика в образцово-показательной охоте на врага общества номер один была поручена энергичному и фанатично преданному делу специальному агенту министерства финансов (как сказали бы сейчас, сотруднику налоговой полиции) Элиоту Нессу. Подвиги сколоченной им группы таких же законников-энтузиастов, получивших прозвище Неприкасаемые, увековечены в многочисленных романах, фильмах и телесериалах.

Несс начал осаду империи гангстера с обходного маневра. Его люди провели тщательное расследование того, в действительности ли Капоне был болен, когда отказался явиться для показаний в суд. Обнаружить симуляцию не составило труда: «прикованный к постели» позволял себе посещать скачки в Майами и прокатиться на Багамы.

Неуважение к суду в Америке – серьезное правонарушение. Как только после многомесячных проволочек и переносов слушаний король гангстеров все же явился для дачи показаний, он был арестован прямо в зале суда. Аль Капоне грозил год тюрьмы и штраф в $1000, н в итоге судья отпустил Капоне под залог.

Но это было только первым предупреждением. В скором времени последовал еще один арест, и вновь по мелочи: Капоне вместе с телохранителем задержали за ношение незарегистрированного оружия. На этот раз гангстер решил не искушать судьбу и вместе с подельником прибыл в суд, где каждого приговорили к году тюрьмы. Из них гангстер отсидел только 9 месяцев, после чего его выпустили на свободу за примерное поведение.

А тем временем кольцо вокруг него продолжало сжиматься. В газетах опубликовали список врагов общества, составленный главой комиссии по уголовным делам Чикаго, и список этот, легко догадаться, открывался знакомой фамилией (позже идеей заинтересовался шеф ФБР Эдгар Гувер – так родилась легендарная «Десятка самых разыскиваемых преступников» ФБР).

Кроме этого, люди Несса, внедрив своих осведомителей в окружение короля гангстеров, по их наводке совершили несколько успешных рейдов на тайные салуны, нанеся империи Капоне ущерб в несколько сотен тысяч долларов. И кроме этого, Несс обнаружил-таки следы двух бухгалтеров, ведших все финансовые дела Капоне. Те согласились сотрудничать со следствием, а Капоне, также имевший «кротов» в насквозь коррумпированной чикагской полиции, узнал об этом и установил премии за их головы – по $50 000 за каждого.

И все же Неприкасаемые не отступили, дело довели до суда. 1931 год, 16 июня — Аль Капоне выслушал обвинение в неуплате налогов и нарушении сухого закона. Ему грозило 30 лет тюрьмы, и адвокаты уговорили Капоне пойти на сделку с прокуратурой. Тот согласился и успел похвастать журналистам, что в обмен на признание вины ему пообещали минимальный срок, от 2-х до 5-ти лет. Но судья Джеймс Уилкерсон неожиданно заявил, что, хотя его и ознакомили с рекомендациями прокуратуры, сам он никаких обязательств перед подсудимым не имеет и считает невозможным торг с федеральным судом. Ошеломленный Капоне вынужден был сменить линию защиты и заявил о своей невиновности.

После этого начался 4-х месячный процесс, за время которого оставшиеся на свободе люди Аль Капоне постарались подкупить практически каждого из присяжных. Об этом стало известно Нессу, он сообщил обо всем судье Уилкерсону, который ответил исторической фразой: «Я не удивлен. Продолжайте делать ваше дело, господа, а остальное предоставьте мне».

Судебный процесс, на который ведущие американские СМИ отправили своих лучших репортеров (отчего он получил название «Кто есть кто в американской журналистике»), начался с нового сенсационного заявления судьи. Он сообщил, что в соседнем зале одновременно проходит слушание другого дела, после чего приказал приставам совершить беспрецедентный обмен: отправить на соседнее слушание весь суд присяжных в полном составе, а тамошних присяжных доставить в зал – также в комплекте.

Защита гангстера и он сам были потрясены решением судьи: новых присяжных никто из его команды не знал, с ними предварительно «не работали», и весь тщательно разработанный план катился под откос.

Вечером в пятницу 17 октября 1931 г. присяжные после девятичасовых прений вынесли вердикт: виновен по нескольким (но не по всем) пунктам обвинения в неуплате налогов. И на второй день судья приговорил Капоне к 11 годам федеральной тюрьмы и штрафу в $50 000, а кроме этого, к возмещению судебных издержек ($7692) и возвращению в казну неуплаченных налогов ($215 000) с набежавшими на эту сумму процентами.

Капоне подал апелляцию, которую отклонили, и 11 ноября 1931 г. приговор вступил в силу. Первое время Капоне содержался в местном тюремном изоляторе, потом самого знаменитого американского осужденного перевели в федеральную тюрьму штата Джорджия в Атланте, а позднее – в легендарный на скалистом островке в сан-францискской гавани.

Всего он пробыл за решеткой семь с половиной лет и был досрочно освобожден в связи с тяжелой болезнью: застарелый сифилис напомнил о себе частичным параличом. Сразу после освобождения экс-гангстеру была сделана операция на мозге, но это только отдалило на несколько лет неизбежный конец. О возвращении в Чикаго и руководстве своей империей не могло быть и речи: Аль Капоне стремительно впадал в детство и за год до смерти обладал сознанием 12-ти летнего ребенка.

Еще будучи в тюрьме, Аль Капоне узнал об отмене сухого закона. Как утверждает статистика, в ночь с 5 на 6 декабря 1933 г., сразу после ратификации конгрессом долгожданной 21-й поправки к конституции (отменяющей пресловутую 18-ю), американцы на радостях выпили одного пива 178 млн литров.

Человек, которого сухой закон вначале озолотил, сделав живой легендой, а потом привел к бесславному концу, умер 25 января 1947 года, по иронии судьбы всего на пару недель пережив автора злополучной 18-й поправки конгрессмена Эндрю Волстеда.

А.Соловьев

ред. shtprm777.ru

За 14 лет правления Аль Капоне в Чикаго произошло 700 убийств, совершенных мафией; из них 400 - по приказу самого Капоне.

Альфонс Фьорелло Капони куда более известен по кличке Аль Капоне . Родился он, по собственному утверждению, в Неаполе в 1899 году (по другой версии - в Кастеламаро четырьмя годами раньше). В 1909 году семья Капони, как и многие другие итальянцы, в поисках счастья переехала в Нью-Йорк. Ришар (Ричард) Капони, старший сын, стал полицейским. Его брат Альфонсо (Аль Капоне) избрал противоположную стезю. Но начинал он довольно безобидно - помощником мясника в Бруклине. Впрочем, скоро криминальная среда затянула его.

Для начала Аль Капоне подвизался в одной из местных банд в качестве мальчика на подхвате, но способности его были замечены скоро, и парню помогли переквалифицироваться в профессионального убийцу. Его первое "мокрое дело" - убийство строптивого китайца, не желавшего делиться доходами от своего ресторанчика.

Тем временем в стране разворачивалась борьба за президентство в "сицилийском союзе". В ходе борьбы Фрэнк Айелло уничтожил главу союза Большого Джима Колосимо, чтобы посадить на его место Джонни Торрио. Фрэнк Айелло и Джонни Торрио в середине 1920-х годов пригласили Каноне в Чикаго. Капоне, пройдя стадии работы барменом и вышибалой, принимает кличку Аль Браун и становится помощником Торрио. Отныне он бутлегер, то есть человек, занимающийся нелегальной продажей спиртного (в США в то время действовал сухой закон). Одновременно Аль Капоне создал надежную группу боевого прикрытия.

Возникший в начале века "сицилийский союз" гангстеров сделал массовой профессию наемного убийцы. В рамках содружества мафиозных кланов в 1930-х годах была даже создана так называемая "Корпорация убийц", объединявшая штатных курков - исполнителей смертных приговоров мафии.

Когда в 1940 году полиции удалось заставить говорить некоторых арестованных мафиози, открылась, как пишут исследователи мафии, "картина существования подлинной индустрии смерти по заказу - гигантского предприятия убийц, которое распространило свои щупальца по всей территории страны и функционировало в невероятных масштабах с пунктуальностью, точностью и необычайной эффективностью хорошо смазанного механизма..."

Почва для создания своеобразного сообщества по совершению убийств была подготовлена во время проведения встречи лидеров преступного мира в Атлантик-Сити в 1929 году. На этой встрече, кроме Аль Капоне , присутствовали Джо Торрио, Лаки Лючиано, Датч Шульц. Во время создания синдиката преступлений, распределения территорий и секторов деятельности, представители верхушки американского преступного мира поклялись строго выполнять секретный кодекс, который они разработали и который отныне должен был регулировать отношения между различными бандами.

Каждый главарь шайки бандитов имел право распоряжаться жизнью и смертью своих людей в пределах установленной компетенции. Вне руководимой им банды, пусть даже на своей территории, ему было запрещено самостоятельно вершить суд. Он должен был в обязательном порядке вынести возникший вопрос на обсуждение высшего совета преступного синдиката, состоящего из наиболее могущественных главарей, призванных следить за соблюдением порядка внутри организации, рассматривать все спорные вопросы, грозящие привести к кровопролитным стычкам, и решительно пресекать любые начинания, которые могли бы нанести вред синдикату.

Высший совет принимал решение простым большинством голосов после своеобразного судебного разбирательства, где обвиняемого, который, как правило, отсутствовал, защищал один из членов ареопага. Оправдательный приговор выносился очень редко, в основном высший совет высказывался за применение одной меры наказания - смерти.

Исполнение приговоров возлагалось на "Корпорацию убийц". Палачей для этих целей поставляли банды из разных регионов США. Наибольшим успехом пользовались люди из банды под названием "Бруклинский союз".

Став лидером организованной преступности в Чикаго, Аль Капоне отдает приказы о ликвидации своих противников в гангстерской среде - как настоящих, так и потенциальных. Чтобы обезопасить себя, Аль Капоне заказал персональный "кадиллак" весом 3,5 тонны. Машина имела мощную броню, пуленепробиваемые стекла и съемное заднее стекло для стрельбы по преследователям.

Аль Капоне повел войну и против своего бывшего благодетеля - Фрэнка Айелло - и его братьев. Семья Айелло содержала целую армию наемных убийц, но парни Аль Капоне оказались проворнее в этой битве спрутов. Были убиты Фрэнк Айелло, несколько его братьев и племянников. Оставшиеся в живых члены клана Айелло наняли блестящего профессионального убийцу 22-летнего Джузеппе Джанта по кличке Скачущая жаба, а также подкупили двух людей из окружения Аль Капоне - Альберта Ансельми и Джона Скализе.

"Трио, безусловно, выполнило бы задание, - пишут журналисты, - если бы подозрительный Аль Капоне на глазах у всех не избил бы своего самого верного помощника, Фрэнка Рио, не без его на то согласия, конечно. Хитрость удалась, и Джанта, не задумываясь, предложил Рио свою помощь, полагая, что тот захочет отомстить за нанесенную обиду. Франк Рио долго торговался о цене своего предательства, а затем прямиком отправился к шефу и все ему рассказал.

Капоне в ярости буквально раскрошил своими толстыми в перстнях пальцами гаванскую сигару, которая в этот момент оказалась у него в руках. И, безусловно, не ограничился этим. Как глава крупнейшего преступного сообщества, он пригласил при посредничестве Рио всех троих на большой сицилийский прием в качестве особо почетных гостей. Обед должен был состояться в отдельном зале шикарного ресторана "Оберж де Гаммонд". Капоне, который никогда не останавливался перед затратами, с отвращением смотрел, как гости обжираются деликатесами, приготовленными специально для прощального обеда. Поднимая свой бокал с красным вином, Аль Капоне произнес очередной тост:

Долгих тебе лет, Джузеппе, тебе, Альберт, и тебе также, Джон... И успеха вам в ваших начинаниях.

Гости хором подхватили:

И успеха в ваших начинаниях...

От обилия еды и вина многие начали снимать пиджаки, расстегивать пояса. Запели старые песни родной земли. К полуночи насытившиеся гости отставили свои тарелки. На том конце стола, где сидел Капоне, возникло оживление. Хозяин вновь поднял свой бокал и произнес очередной тост в честь сидевшей неподалеку троицы, но вместо того, чтобы выпить, выплеснул содержимое бокала им в лица, разбил бокал об пол и завопил:

Сволочи, я заставлю вас блевать тем, чем вы здесь наглотались, потому что вы предали друга, который кормит вас...

Со стремительностью, удивительной для человека его комплекции, он бросился на них. Франк Рио и Джек Макгорн уже направили на предателей свое оружие. Фрэнк обошел их сзади, обмотал веревкой и привязал к спинкам стульев. Затем он заставил всех троих повернуться в сторону Капоне. Присутствовавшие надолго запомнили эту сцену.

У Аль Капоне в руках появилась бита для игры в бейсбол. Первый удар пришелся в ключицу Скализе. По мере того как опускалась бита, безумие сатаны из Чикаго возрастало. На толстых губах появилась пена, он стонал от возбуждения, тогда как подвергнутые варварскому избиению вопили, молили о пощаде.

Их не пощадили..."

По приказу Аль Капоне произошло и знаменитое побоище в день Святого Валентина. В январе 1929 года люди из банды Багса Морана (настоящее имя - Джордж Миллер) украли грузовики Аль Капоне и взорвали несколько принадлежавших ему баров. Главный боевик Капоне - Джек Макгорн по прозвищу Пулемет - попал в засаду и с трудом ушел живым. Это и заставило Капоне ликвидировать банду Морана.

14 февраля 1929 года один из людей Капоне позвонил Морану и сообщил, что угнал грузовик с контрабандным спиртным. Моран велел пригнать грузовик в гараж, служивший тайным складом спиртного. Когда гангстеры Морана собрались для приемки груза, к гаражу подъехала машина, из которой вышли четверо - причем двое в полицейской форме. Мнимые полицейские велели людям Морана встать лицом к стене, достали автоматы и открыли огонь. Так были застрелены шесть гангстеров, и еще один умер от ранений в больнице, успев перед смертью заявить: "В меня никто не стрелял". Моран на встречу опоздал и уцелел.

У самого Капоне в день бойни было, разумеется, прочное алиби.

"Империя" Капоне приносила ему 60 миллионов долларов в год, но и тратил он много. На одних только скачках проигрывал в год до миллиона. Его дома во Флориде и Чикаго охранялись круглые сутки, и вооруженные телохранители сопровождали босса повсюду. У него был свой секретный вход в чикагские отели - сначала в скромный "Метрополь", где 50 комнат бронировались для его свиты, а затем в роскошный "Лексингтон". Жена Капоне, ирландка Мэй, на которой он женился еще в юном возрасте, как правило, находилась в почетной ссылке. Он содержал кучу любовниц и отбирал все новых девиц из своих борделей.

Во время краха на Уолл-стрите и экономического кризиса Аль Капоне , дабы завоевать общественную благосклонность, одним из первых учредил бесплатные столовые для безработных. Он одним из первых поставил на широкую ногу дело подкупа прессы. Его консультант по общественным связям - репортер из "Чигако трибюн" Джек Лингл - почти еженедельно организовывал статьи, восхвалявшие Аль Капоне . Официально Лингл получал в газете 65 долларов в неделю, но тайная его зарплата составляла 60 тысяч в год. Лингл был застрелен 9 июня 1930 года, накануне встречи с агентами ФБР, искавшими компромат на Капоне.

За 14 лет правления Аль Капоне в Чикаго произошло 700 убийств, совершенных мафией; из них 400 - по приказу самого Капоне. 17 профессиональным убийцам были предъявлены официальные обвинения, однако засадить гангстеров за решетку удавалось в редких случаях.

В 1930-х годах, когда ФБР возглавил Эдвард Гувер, американская юстиция разработала новые методы борьбы с мафией. Поскольку крайне трудно было доказать причастность мафиози к убийствам, их отправляли в тюрьму по обвинению в более мелких преступлениях. Так, в 1929 году Аль Капоне осудили за ношение оружия без разрешения; в тюрьме он провел 10 месяцев. Впрочем, и сидя в тюрьме, он принимал кого хотел и свободно пользовался телефоном, круглые сутки руководя своей империей.

Вторично босс боссов получил срок за неуплату налогов в размере 388 тысяч долларов. Адвокаты Аль Капоне пытались торговаться с судьей, но тот был непреклонен. Тогда они взялись за присяжных, но в день заседания судья заменил присяжных другими. 22 октября 1931 года присяжные вынесли обвинительный вердикт, что и позволило судье приговорить гангстера к 11 годам тюрьмы.

Находясь в местной тюрьме, Аль Капоне продолжал руководить своими людьми, но, когда его перевели в федеральную тюрьму в Атланте (штат Джорджиа), это стало невозможным. А в 1934 году Аль Капоне и вовсе перекрыли воздух, отправив его в знаменитую тюрьму на острове Алькатрас. Это означало конец карьеры короля гангстеров.

В тюрьме Аль Капоне держался особняком от других, но когда его лишили привилегий и заставили работать уборщиком, заключенные стали называть его "босс со шваброй". Однажды, когда он отказался принять участие в забастовке заключенных, кто-то ранил его в спину ножницами.

Аль Капоне стала изменять память; здоровье его ухудшилось. Медицинское обследование выявило у него сифилис на поздней стадии. В 1939 году Аль Капоне частично парализовало, и его освободили досрочно.

Последние годы своей жизни он жил в своем доме во Флориде. Умер Аль Капоне 25 января 1947 года от инфаркта и воспаления легких. Перед смертью, как и полагается католику, он успел причаститься святых тайн. Неизвестно, сказал ли он в предсмертной исповеди о сотнях людей, убитых по его приказу, и о тех сорока, которых он убил собственной рукой.

Похоронили Аль Капоне на кладбище Монт Оливец в Чикаго, но на его могилу приезжало столько туристов, что семья была вынуждена перенести прах гангстера на другое кладбище.

Герой почти двух десятка фильмов, знаменитый гангстер Аль Капоне вошел в мировую историю как самый влиятельный и безжалостный лидер чикагской преступности, построивший империю бизнеса на крови и алкоголе, поглотившую всю систему власти Америки в годы Великой депрессии.

Всего десять лет он стоял у руля мафии, но за это время придумал целый ряд противозаконных схем, по которым до сих пор работает преступность.

Он прожил короткую, но яркую жизнь: ходил по лезвию ножа, ни в чем себе не отказывал, любил деньги и женщин, ни о чем и ни о ком не жалел. Его жизнь с самого детства пошла по кривому пути и окончилась в безвестности. «Великий Аль» умер и превратился в легенду.

Молодой да ранний

В Америку семья Капоне переехала из итальянского предместья города Салерно в 1894 году. У Габриэль и Терезы к этому времени было двое сыновей. Через четыре года 17 января у пары появился еще один сын - Альфонсе. В Бруклине они родили еще семерых детей и зарабатывали небольшие деньги: у отца была парикмахерская, мать – шила на дому. Они будут стараться дать образование своим детям, несмотря на то, что жили не богато.

Но от школы юному хулигану было мало проку, он постоянно влезал в драки и после конфликта с учителем бросил учебу. Он так и проживет свою жизнь малограмотным, но совсем с другими задатками, принесшими ему состояние и славу.

Бруклин был не самым благополучным местом, парень быстро нашел себе пристанище в банде Джонни Торрио - будущего главаря преступной группы «Папы Джонни». Он был старше Капоне на 12 лет. С ним и его друзьями начнет свой криминальный путь бесстрашный Альфонсе и займет его кресло после ухода на покой. А пока свою недюжинную силу и энергию он применяет в ночном клубе, работая там вышибалой, и оттачивает свое мастерство в игре на бильярде. Здесь же, ввязавшись в драку, он получил свой знаменитый шрам во всю щеку. Эта метка придаст ему еще более устрашающий вид и к нему на долгое время пристанет прозвище «Лицо со шрамом».

Пока Джонни сколачивал вокруг себя банду и выстраивал нелегальный бизнес, Аль Капоне был у него на подхвате и многому научился. Уже к 18 годам вся нью-йоркская полиция будет его искать за тяжкие преступления, в том числе за убийства. У его босса дела еще хуже: торговля наркотиками, сутенерство, вымогательство, угоны автомобилей, разбой - им ничего не останется делать, как соглашаться на предложение старого подельника Фрэнки Йель бежать в Чикаго.

Первенец

К своим 18 годам Аль Капоне имел не только криминальный опыт, но и венерические заболевания, которыми наградили его в собственном борделе. Бизнес понемногу процветал: из захолустного заведения ему предстояло выстроить прибыльное предприятие с пивнушкой, казино, тотализатором и статусным публичным домом. С конкурентами поступали просто: отстреливали.

Через два года он встретится с ирландкой Мэй Кафлин и закрутит роман, в результате которого родится их первенец Альберт Фрэнсис Капоне.

У малыша Сонни, так его будут называть родители, будет врожденный сифилис и другие патологии. Ему сделают операцию на мозге, и он чуть не потеряет слух. К алтарю мать своего ребенка Аль Капоне поведет через месяц после родов. В браке они проживут вместе до 25 января 1947 года – дня смерти супруга. Их сын не пойдет по стопам знаменитого отца. В 23 года он женится на Диане Кейси и будет воспитывать четырех дочек. Через два десятка лет пара разведется, Альберт сменит фамилию на Браун – псевдоним своего отца – и будет жить с матерью в Голливуде. О его судьбе почти ничего не известно. Вдова скончается 16 апреля 1986 года в возрасте 89 лет.

Но потомки еще заявят о себе. Американский канал даже планировал собрать их на реалити-шоу. Тогда стало известно о внучатом племяннике Доминике, который имеет ресторан в Италии и очень похож на своего легендарного родственника и его сестре Диердри Мари, написавшей книгу «Дядя Аль Капоне: нерассказанные истории глазами семьи».

Большая прачечная

«Сухой закон» откроет двери криминальному бизнесу в 1920 году. В них войдет и Аль Капоне, сильно потеснив других желающих. Он будет возить в Чикаго контрабандный алкоголь в гробах.

Именно Аль Капоне приписывают такое нововведение как рэкет. Схема была четко отработана: кто не хотел платить за «крышу», того наказывали.

Сам он оставался «белым и пушистым»: за определенную сумму полиция закрывала глаза на его «шалости». Подпольные бары и притоны все были под контролем гангстера.

Но прибыль от торговли нелегальным спиртным надо было как-то легализовать и Капоне создает сеть прачечных. Там отмывали деньги от контрабанды алкоголем и прочего незаконного бизнеса. Аль Капоне богател: купил поместье поместья на острове Палм-Айленд за $40 тысяч, персональный Кадиллак с мощной броней и пуленепробиваемыми стеклами. Он обожает роскошь, оперу и хорошую еду. Между тем, мафиозные войны принимают жесткий оборот. Торрио уже давно подстрелен, и отошел от дел, оставив своих головорезов Капоне. Он уехал зализывать раны в Италию, подальше от клановых разборок. Аль Капоне собрал влиятельных главарей

банд и призвал прекратить безостановочное истребление друг друга. Правда, он это сделал после того, как в течение пяти лет негласного криминального королевства уничтожил почти всех своих конкурентов. Теперь у него все было и ему за это ничего не было. Он хотел больше – объединения влияния, расширения сфер бизнеса и личного могущества. Но с этим согласились не все.

В день святого Валентина в гараже, где хранились запасы виски несогласного авторитета, ворвались переодетые полицейские. Это были люди Аль Капоне. Десяток человек подняли руки, встали лицом к стене, как скомандовали мнимее полицейские и были расстреляны в упор из автоматов.

Прямых доказательств причастности Аль Капоне к этим убийствам не было. Но фотографии с расправой попали в газеты, общественность была шокирована и требовала от властей наведения порядка и законности.

ФБР организовала за ним слежку и нашла-таки способ прищемить неуязвимому мафиози «хвост».

Срок за неуплату налогов

В 1930 году на пике теневой славы доходы синдиката Капоне составили $60 млн. Он сделал состояние на проститутках, гробах и прачечных. Покупал безнаказанность у полицейских, лояльность у политиков, молчание у журналистов. Единственные, кто добрым словом вспоминал его имя и желал здоровья были бедные и бездомные: для них по приказу Аль Капоне были открыты бесплатные столовые.

Но скоро это благотворительность прекратится: в 1931 году ФБР возьмет главаря крупнейшей криминальной структуры за неуплату налогов и на 11 лет упекут за решетку. Срок был большой, да и сумма немаленькая – более $1млн. Видимо, это все, что смогли доказать. Судебный процесс был громким: на скамье подсудимых журналисты насчитали почти 70 человек из криминального спрута Альфонсе.

Его увезли подальше от Чикаго, в тюрьму Атланты, а через два года выслали еще дальше – на остров Алькатрас. Это была изолированная тюрьма, где он пробыл пять лет и окончательно подорвал свое здоровье. Там ему жилось трудно: он работал уборщиком, его гоняли сокамерники, а однажды нанесли удар ножом в спину.

В 1939 году его освободили по состоянию здоровья на попечение семье: к этому времени его застарелый сифилис сделал свое дело – частичный паралич приковал его к инвалидной коляске.

Свои последние дни они жили с Мэй в своем доме. Он нуждался в уходе и заботе: его мозг разрушался, он терял память. Смерть наступила в январе 1947 года: сначала случился инсульт, потом пневмония, потом инфаркт.

Чикаго. Второй по значимости город США и один из крупнейших экономических, промышленных, транспортных и культурных центров на всём материке. Однако, это всё сказано о современном Чикаго и знаменит он отнюдь не благодаря высоким небоскрёбам, чистым улицам и зелёным скверам. Криминальная столица Америки - именно так величали его ещё в начале XX века. Тысячи преступных банд орудовали там, промышляя грабежами, убийствами, сутенёрством, наркоторговлей, бутлегерством и другими видами незаконной деятельности. И самым знаменитым из чикагских гангстеров, без сомнения, является «Великий Аль» Капоне. Ему удалось организовать этот бурлящий хаос и создать одну из самых огромных мафиозных империй в мире, что и по сей день является своего рода визитной карточкой города.

Молодой Аль капоне вместе со своей матерью

Альфонсе Габриэль Капоне Родился 17 января 1899 года, в Бруклине, являясь четвёртым из девяти детей. Его родители были родом из Неаполя, где отец трудился парикмахером, а мать швеёй. В Америку их, как и тысячи других иммигрантов, привела надежда на лучшую жизнь, но им так и не удалось обрести богатства. Впрочем, родители человека, который позже станет известен на весь мир как «Великий Аль», не унывали. Они исправно посещали церковь, уповая на то, что милостивый господь услышит их молитвы и пошлёт счастье если не им, то хотя бы их детям. В различных источниках часто упоминается, что стать на «скользкую дорожку» тогда ещё многообещающего юношу Альфонсе заставила нужда, поскольку семья их жила бедно и постоянно нуждалась в деньгах, но на самом деле это не совсем правда. Действительно, семья Капоне жила небогато, но благодаря усердию и трудолюбию отца, их финансовое положение всегда было стабильным. Так что, в отличие от тысяч других эмигрантских семей, они вполне сводили концы с концами. Но молодой Аль с детства решил, что тяжело трудиться в поте лица всю жизнь, ради того, чтобы заработать на кусок хлеба - это не для него. Он должен получить всё и сразу и приложит для этого все усилия.

Начало пути

У историков есть разные версии насчёт того, как из юного сообразительного паренька Альфонсе вырос «Великий Аль». Одни считают, что виной тому «заразный» воздух бруклинских трущоб, в которых фактически проживала семья. Это район представлял собой бурлящий котёл из различных этносов, народов и социальных прослоек и являлся сосредоточием всех вообразимых пороков.

Другие уверены, что к такой жизни юношу подтолкнул протест против жёстких патриархальных устоев, которые царили в семье, ведь отец держал своих детей в строгости, прививая им любовь к труду и покорность перед старшими. Не лучшим было и школьное воспитание. По воспоминаниям современников Капоне, школьное учреждения, в котором обучался юный Аль, располагалось на базе католической церкви и отличалось неадекватно жёсткой программой. Здесь очень охотно применяли физическое и моральное насилие над учениками, что вызывало бурный протест у впечатлительного молодого человека.

Несмотря на то, что Альфонсе был очень умным, способным и многообещающим учеником, его исключили в возрасте 14 лет за то, что он избил учителя, который в очередной раз попытался ударить его за дерзость. С тех пор Капоне больше не делал попыток продолжить образование и вскоре покинул родной дом.

После ухода из дома Капоне стал часто тусоваться в доках Бруклина и браться за любую работу, если, конечно, не считал её унизительной или слишком грязной. Таскать пыльные тюки, как простой грузчик или ковыряться в земле ради куска хлеба - это было ему не по душе. Поэтому Аль быстро примкнул к местным молодёжным бандам. Банда Пяти Углов, Мальчики с плантаций, Юные сорок разбойников - сегодня мало кто вспомнит эти названия и совсем немногие знают, что именно здесь Капоне получил тот опыт, который в будущем позволит ему стать повелителем огромной мафиозной империи. Настоящий характер Аль Капоне закалится в бруклинских трущобах, а его будущий наставник Джонни Торрио лишь до конца раскроет его и научит всем премудростям подковёрной борьбы за власть в криминальном мире.

Капоне и его первый криминальный «учитель»

Покинув молодёжные шайки, Капоне с помощью своего старшего товарища Джонни Торрио (который тогда уже перебрался в Чикаго) устроился на работу барменом и вышибалой в ночной клуб к гангстеру Фрэнки Йелю. Однажды он повздорил с не понравившейся ему клиенткой, бросив в её адрес несколько крепких словечек, и это закончилось поножовщиной, когда брат дамочки без лишних слов полоснул юного задиру ножом по лицу, оставив несколько глубоких порезов.

После этого левую щеку Аль Капоне навсегда украсил шрам, которого он очень стеснялся. Впоследствии из-за этого шрама ему дали прозвище «Scarface» - «лицо со шрамом». Оно бесило Аль Капоне даже в зрелом возрасте. Воспоминания о несчастливом инциденте были омерзительны, а данное ему прозвище Капоне ненавидел всей душой. Ведь шрам он получил по глупости, а не во время бандитского налёта, поэтому и гордиться тут было нечем. И даже будучи большим боссом криминального мира, Капоне старался скрыть шрам и всегда называл его «боевым ранением», полученным на войне, хотя сам, конечно же, никогда не служил в армии.

Кто бы мог подумать, что этот человек — один из самых могущественных гангстеров XX века?

Впрочем, лучшим друзьям Великий и Ужасный позволял подшучивать по этому поводу, и они частенько называли его «Snorky», что на местном сленге означало «нарядный».

В это же время, Капоне встречает свою любовь - ирландскую девушку Мэй Джозефину Колин. Вскоре она беременеет и ему приходится требовать у родителей разрешения на брак, поскольку на то время ему исполнилось только 19 (в США совершеннолетие наступает в 21 год). Незадолго до свадьбы (официальная церемония состоялась 30 декабря 1918 года) у пары рождается малыш, которого назвали Альберт Фрэнсис. И крёстным отцом становится никто иной, как его давний друг Джонни Торрио, который уже добился немалых высот в Чикаго.

После этого момента карьера молодого гангстера начнёт стремительно идти вверх. Историки считают, что многоопытный бандит Торрио уже тогда разглядел в нём потенциального мафиозного босса и решил потихоньку подготовить себе достойного преемника. Торрио начал учить Капоне как правильно заниматься рэкетом, поддерживая респектабельный образ и пряча свой «бизнес» за ширму законности. Именно эти знания в дальнейшем помогут ему превратить свою шайку в настоящую корпоративную империю.

Переезд в Чикаго

В 1920 году Джонни Торрио становится главарём едва ли не всей чикагской мафии и приглашает Капоне к себе, сделав его фактически своей правой рукой. Поговаривают, что такой чести он был удостоен за то, что на пару с Фрэнки Йелем отправил на тот свет босса Торрио. В этом же году федеральное правительство объявляет знаменитый «сухой закон», невольно загоняя алкогольный рынок в тень. И покровитель Капоне сразу же щедро одаривает своего молодого компаньона, отдав эту часть общего «бизнеса» в полное его распоряжение. И нужно отметить, что именно на бутлегерстве (незаконной продаже спиртного) он нажил большую часть своего состояния.

Аль Капоне вместе со своими людьми

Окончательное становление Капоне в качестве главного босса чикагской мафии случилось в 1925 году. В это время из-за постоянных ожесточённых столкновений между бандами Чикаго стал напоминать пороховую бочку и даже такие важные фигуры, как Джонни Торрио, не могли чувствовать себя в безопасности. Несмотря на все предосторожности, он всё же попадает в серьёзную засаду и ему едва удаётся остаться в живых. Налёт так потряс старого мафиозного босса, что он вышел из дела, передав бразды правления Капоне. Так в свои 26 лет Аль стал главным гангстером в городе.

Золотая пора

Наука Джонни Торрио не прошла даром. Если поначалу Капоне имел славу любителя выпивки и драк и частенько попадал из-за этого в неприятности, то после нескольких лет под началом Торрио он кардинально изменил свой имидж. Он не чуждается публичности, как многие из его «коллег» гангстеров, регулярно ходит в церковь, посещает спортивные мероприятия и открыто спонсирует акции милосердия, раздавая нуждающимся еду и одежду (в это время в Америке уже вовсю царит финансовый кризис). Кроме того, Капоне фактически держит в кармане некоторые местные СМИ и общественных деятелей, которые создают ему образ настоящего Робин Гуда XX века.

Аль Капоне на отдыхе

Но обратная сторона медали Аль Капоне просто ужасает. Его можно считать одним из первых, кто применил такую тактику, которая сегодня называется агрессивным маркетингом. Причём в самой отвратительной его форме. Как и прежде, главный доход гангстер получал от бутлегерства. Свой товар он сбывал через местные бары и рестораны, причём у владельцев последних не было выбора, ведь в случае отказа сотрудничать, заведение просто взлетало на воздух, причём часто вместе со своим хозяином.

Беспощадной была и борьба с конкурентами. Его подручные безжалостно пытали и убивали бандитов из враждебных банд, а Капоне забирал себе их дело, подмяв под себя игорный бизнес, публичные дома, наркопритоны, отели и многие другие преступные отрасли. Причём во время самых крупных и шумных разборок гангстер предпочитал быть на виду, например, посещая оперу или театр, чтобы его никак не смогли связать с происходящим. Свидетелей люди Капоне не оставляли, а разговорить членов банды было невозможно - все прекрасно знали, что о лёгкой смерти такие бедняги потом смогут только мечтать.

Закат Аль Капоне

И хотя за годы своей деятельности Аль Капоне не раз был на грани краха, ему всегда удавалось успешно выкрутиться. Даже после кровавой бойни в The Adonis Club Massacre, когда во время разборок случайно были убиты некоторые влиятельные жители города, а от Капоне отвернулись даже те, кто до этого искренне его обожал, ему удалось не только избежать суда, но и вернуть былую репутацию и укрепить власть своих гангстеров над Чикаго. Впрочем, как оказалось, ненадолго. В 1929 произошло событие, которое позже получило название «Резня на День святого Валентина», которое теперь считается началом заката золотой поры Аль Капоне.

Долгое время основным конкурентом итальянского мафиози была ирландская банда Багса Морана, которая частенько доставляла Капоне крупные неприятности и даже покушалась на некоторых его друзей и членов семьи. И в четверг 14 февраля 1929 года с ней планировалось полностью покончить. Друг и соратник Капоне Джек Макгерн со своими ребятами заманили ирландцев в укромное местечко под предлогом заключение выгодной сделки, а потом переодевшись в форму полицейских (чтобы сбить с толку другие банды и возможных свидетелей) совершили расправу. Ирландцев под предлогом осмотра выстроили к стене и расстреляли, но только Багса Морана среди них не оказалось. Он увидел полицейскую машину за углом и почуял неладное, а когда стал свидетелем убийства, сразу понял что на самом деле произошло.

И хотя сам Аль Капоне в это время отдыхал в отеле на другом конце города и официально связать его с произошедшим так и не получилось, репутация его серьёзно пострадала. Бывшие верные партнёры начали опасаться его жестокости и необузданности, а каждое новое убийство только способствовало нарастанию оппозиции среди союзников. Империя Капоне рушилась на глазах.

Заключение и последние дни

Но последний и решающий удар нанесли не конкуренты и не предатели, а федеральные власти, которые к тому времени достаточно окрепли и объявили войну криминалу. На то время Аль Капоне уже настолько «прославился», что травлю против него инициировал лично новоизбранный президент Гувер. Начиная с 1929 года на гангстера посыпались обвинения. Причём обвинители прекрасно знали, что привлечь Капоне за убийства и контрабанду спиртного не получится - слишком уж осторожным он был. Поэтому пока вёлся поиск любых зацепок, были инициированы судебные иски за незаконное ношение оружия, неуважение к суду, бродяжничество и другие пустячные дела, которые хоть и не грозили долгим сроком заключения, но изрядно подрывали авторитет «важного и уважаемого человека».

Аль Капоне со своими адвокатами в суде города Чикаго

Развязка наступила в 1931 году. Тогда Аль Капоне, наконец, упрятали за решётку вменив ему уклонение от уплаты налогов. Его приговорили к одиннадцати годам тюрьмы и колоссальному на то время штрафу в 215 тысяч долларов, не считая процентов. Отбывать срок он должен был в тюрьме в Атланте. Тогда же выяснилось, что гангстер болен гонореей и хроническим сифилисом. Историки считают, что Капоне подхватил эту болезнь (которой он заразил и своего сына) ещё работая вышибалой в публичном доме в клубе-борделе Френки Йеля.

Бывший мафиозный босс оказался в незавидном положении и подвергался постоянным нападкам со стороны других заключённых. Вскоре власти воспользовались этим, чтобы перевести его в только что открытую тюрьму Алькатрас, которая уже считалась самой неприступной и хорошо охраняемой. Там он и отбывал свой срок, пока не был выпущен на свободу в 1939 году. В тот момент Капоне уже превратился в настоящую развалину. Сифилис поразил мозг, вызвав слабоумие (по оценке врачей, его интеллект был как у ребёнка-подростка). Последние дни Аль Капоне доживал в кругу семьи в своём особняке во Флориде. Умер он 25 января 1947 года и был похоронен на кладбище Маунт-Кармель в штате Иллинойс.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .